Теперь нам пришлось усвоить, что завести собаку, которая не гадит на паркет и не жаждет крови, — все равно что завести ребенка, который не задает вопросов.
И я прекрасно понимал возмущение жены.
Постепенно — я хочу сказать, далеко не сразу — мы отказались от мысли воспитать Холу, и она окончательно превратилась в зверя. После того как она искусала Глорию, некоторые благоразумные люди советовали нам ее усыпить, и, честно говоря, я не смог найти внятных возражений.
— Парень, да твоя псина просто бешеная, — сказал один из тренеров, к которому мы обратились с новой напастью: беспричинное рычание и внезапные укусы, в результате которых руки и ноги Глории украсились синяками и ссадинами. Последствия несложно было предсказать.
— Что случилось? — спрашивали жену коллеги в «Энн Тэйлор» и «Хоул Фудс», где она около года работала поваром.
— Собака покусала.
Взгляд глубокого сестринского понимания.
— Все в порядке, дорогая. — И дальше шепотом: — Необязательно его прикрывать. Есть люди, которые тебе помогут.
— Говорю же, собака покусала. Она правда ненормальная.
— Конечно, дорогая. Понимаем.
И перемигивание за спиной.
Само собой, это мужчина. И разве коллеги моей жены были так уж неправы? Где в это время был мужчина?
Так что я совершенно искренне говорю, что не виню Глорию в ее решении. В конце концов, она спасла жизни нам обоим — и мне, и собаке.
Она просто ушла из дому.
Глория — худощавая, чем-то похожая на птицу брюнетка с коротким каре, остреньким носом и круглыми очками, напоминающими донышки от молочных бутылок. Обычно она чуть заметно улыбается собственным мыслям, словно подслушивает какую-то забавную беседу. Голубые глаза лучатся светом, бледная кожа блестит, как дорогое масло, а что касается характера, то все мои приятели, едва познакомившись с Глорией, говорили одно: «Вау!»
Моя жена — профессиональная обольстительница. Я помню, как она заставляла рыдать целые толпы фанатов фолк-музыки в Ист-виллидже, и все благодаря бархатному голосу и остроумным импровизированным монологам. Я до сих пор жалею, что не записал один из них, посвященный смерти Фрэнка Синатры.
Еще Глория — виртуоз сольфеджио и может распознать по голосу любого исполнителя даже на самой плохой записи.
Люди любят ее, а те, кто не любит, просто не встречались с ней лично. Она — феноменально неконфликтный человек. Увы, пара лет мучений с собакой подкосили ее.
Глория решила выучиться на повара, недолго проработала по профессии и в конце концов уволилась, потому что карьера оказалась ненадежной, а платили слишком мало.
Но моя жена не впала в депрессию. Вдохновившись старыми выпусками «Школьного рока»[1], она записала несколько одноминутных «поваренных» песен: «Рецепт всего на свете» и «Перемешай овощи» в стиле «Рамоунз»[2], а также похабную «А ну-ка, покачаемся» — псевдоцерковное песнопение о разделке рыбы. Песни сопровождались анимацией о трех музыкантах-поварах по имени До, Ре и Ми.
Сайт Chefdoremi.com стал ее посланием миру — она до сих пор получает отклики.
Мне и теперь кажется, что Глория — гений, которому не удалось полностью раскрыть свой талант.
К сожалению, как многие «люди Икс», мы вспомнили о детях, когда заводить их было слишком поздно…
Судя по снегопаду за стеклянными дверями, здание клуба превращалось в большой сугроб. Я еще раз убедился в том, что все документы для прохождения теста на месте, каждый — в трех экземплярах.
Регистрационный номер Американского клуба собаководства — есть.
Справка о стерилизации — есть.
Возраст — почти шесть лет. По меркам бернских зенненхундов дама уже преклонного возраста.
— Вы вторые, — сказал ассистент. — Подождите, пожалуйста.
В глазах Холы ясно читалось: «Давай отойдем в угол, и ты еще раз объяснишь, чего от меня хочешь. И лучше с мясной нарезкой».
Пока Хола смирно сидела на месте, я мог наблюдать за тем, что происходило на ринге. Собаки как раз отрабатывали седьмой пункт теста — команду «Ко мне». Похожий на заводную игрушку пудель с явной неохотой полз к своему хозяину, будто ему на каждом шагу приходилось вытаскивать лапы из мазута.
«Видишь, Хола? — прошептал я. — Никакого стиля».
«Да у этого пуделя сердца нет, — согласилась она одними глазами. — Как его вообще на ринг выпустили?»
Первые десять лет брака, не считая того месяца, который я провел в реабилитационном центре (вообще не помню, как туда попал), я старался воздерживаться от спиртного.
Остановите меня, если я уже рассказывал эту историю.
Потеряв работу сценариста на телевидении, я вернулся в бизнес-колледж в качестве консультанта по менеджменту. По долгу службы мне приходилось бывать в самых отдаленных уголках страны, и я нередко останавливался в отелях. Однажды вечером я полез в мини-бар за диетической пепси и вдруг подумал — а почему бы не разбавить ее «Капитаном Морганом»?
Так что я достал бутылку и вытащил пробку…
Теперь-то я понимаю, что между трезвостью и воздержанностью такая же разница, как между женитьбой и порнографией. Или между яблоком и циркулярной пилой.
К чести Глории, она осталась со мной, даже когда я опустился на самое дно. Она оставалась со мной и Холой до тех пор, пока мы не начали Невероятное предприятие Взаимного лечения, и лишь тогда ушла.
К этому дню я прозрел. В одной из кантри-песен Глории есть такие слова: «Теперь ты свободен, как бродячий пес, и, будь я тобой, я бы тоже потеряла себя».
Чтобы обрести себя, мы с Холой ринулись вперед вместе. Мы прошли через ужасающий собачий лагерь в Зеленых горах Вирджинии, через толпу дрессировщиков, через тренинги по послушанию, через бесконечные выставки, где были представлены все породы… Мы познакомились со множеством удивительных людей — ведущей заводчицей бернских зенненхундов, национальным лидером по дрессировке, лучшим автором книг о собаках и даже с главой программы «Собака — хороший гражданин».
Не нужно быть специалистом по биологии, чтобы понять: я просто пытался заменить пристрастие к спиртному на пристрастие к собаководству — в этом, собственно, и заключалась главная цель Взаимного лечения. Однако, оглядываясь назад, я склонен окружать наше предприятие более романтичным флером: мы пытались вернуть Глорию. Я почему-то вбил в голову, что, если наш четвероногий демон выполнит невыполнимое и сдаст тест СХГ, это каким-то волшебным образом снова соединит нашу семью.
Честно говоря, Глория не знала о моей задумке; я сам не знал сперва.
Зато Хола — я уверен — знала.
Мы как раз отрабатывали команду «Сидеть», когда от судейского стола отделилась грузная фигура ассистентки. Тяжело дыша, к нам приблизилась пожилая женщина в красной фланелевой рубашке. Ее лицо напоминало панораму Уайт-Плейнс: такое же серое, плоское и предельно функциональное.
— Хола? — уточнила она.
— Да.
— На СХГ? Не на «Собаку-терапевта»?
— На СХГ.
— Тогда вы следующие. Возьмите поводок. Еду нужно оставить за пределами круга. Готовы?
Я взглянул на свою мохнатую спутницу, которая, лукаво склонив голову набок, ответила мне взглядом:
«Весь мир — анекдот, так почему бы не посмеяться напоследок».
— Готова, девочка?
«Шутишь? — И она по моей команде поднялась на лапы. — Я родилась готовой!»
Итак, мы вступили в круг…
1Чистая порода
Если вы хотите купить чистопородного пса, все, что я могу вам сказать, — «Удачи!». Вы почти гарантированно не найдете породистую собаку, если принадлежите к унылому миру тех, кто даже не подозревает, что творится за кулисами выставок. Чистопородные собаки классифицируются по степени соответствия некому абстрактному образцу — Идеальному Экземпляру. Именно этим занимаются судьи в Вестминстере или в «Победителях шоу»[3] — сверяют физиологические характеристики и темперамент собак со стандартом, который золотыми буквами высечен в их сердцах (а также записан в правилах Американского клуба собаководства).
Лично я вижу в этом что-то от Платона. Как и в его «Государстве», чем больше вы отдаляетесь от абстрактного идеала, тем больше приближаетесь к реальности.
У заводчиков есть специальный термин для обозначения породистых собак — и вы обязательно с ним столкнетесь, если будете удачливы. Заводчики называют их «годная кровь». В мире дог-шоу кровь так же важна, как качества парня, за которого вы выдаете свою единственную дочь.
Глория всегда хотела собаку. Она выросла бок о бок с огромным сенбернаром по кличке Алекс, который избегал других собак (у него явно были проблемы с социализацией), зато обожал Глорию — впрочем, как и все мы. Благодаря ему она и привязалась к большим собакам.
Я сам не раз засматривался на бернских зенненхундов. Однажды я услышал: «Это Джордж Клуни среди псов», и в этом действительно есть доля истины.
Само слово «зенненхунд» звучит интригующе. Уж на что не люблю огромных зверюг, но и я был очарован бернцем, который повстречался нам на перроне в Беннингтоне, штат Вермонт. Клянусь, он улыбался! Это красавец важно прошествовал возле моих ног и плюхнулся на землю с шумным тантрическим дыханием, которое мне теперь прекрасно известно. Зенненхунды дышат так, словно пропускают через себя все негативные вибрации мира.
Хозяин пса оказался дружелюбным парнем. Естественно, Глория тут же забросала его вопросами.
— Понимаете — сказал он задумчиво, — зенненхунд — это член семьи. К нему нельзя относиться просто как к питомцу. Нужно открыть ему сердце.
Слушайте, раскрасьте меня под зенненхунда!
Глория утверждает, что заручилась моим согласием выбрать собаку самостоятельно. Когда я пытаюсь воскресить в памяти те доисторические времена, меня настигает приступ склероза, но мне противна сама мысль о том, будто я не участвовал в процессе. Позднее жена объяснила, что просто хотела завести себе подружку. Я бывал дома очень редко — даже когда был дома, если вы понимаете, о чем я.