Но разбойного стенолаза какой-то ольхой не утопить! Тут дуб нужен. Или сосна потолще, из тех, что идут на мачты.
Дерево задергалось, крону вжало в болото.
— Держи, нахуй! — Бертран вцепился в гладкий ствол и понял, что тот скользит в руках.
Дудочник, схватив брошенный топор командира, со всей силы вогнал его в ольху. Стрелок схватился за топорище, Бертран перехватил за топором.
Фэйри, больше похожий на громадную, прямо таки грандиозную пиявку, божественной волей обретшую голову, конечности и умение сквернословить, кое-как продрался сквозь сеть тонких веток, добрался до ствола.
— Тянем! — взревел стенолаз, плюясь болотной грязью и тиной.
— Потянем! — отозвался Дудочник.
— Вытянуть не можем! — прохрипел Бертран. — Отожрал, блядь, жопу на изобильных харчах.
Однако дела пошли вразрез со словами, и вскоре все трое оказались на твердой земле. Крепкой, надежной, верной…
— И что за тайна такая? — спросил Фэйри. Стенолаз растянулся на вытоптанной траве, вяло шевелился. Ноги его обвивали многочисленные корни. Пиявок, на удивление, не было. Наверное, решили, что добыча слишком уж не велика, непонятно кто кого съест. Вот и не рискнули присасываться.
— Послышалась, что поросенок тонет.
— И? — не понял верзила.
— А это ты оказался, — Дудочник пытался счистить с себя грязь пучком травы. Но больше размазывал.
— Хорошая тайна, — засмеялся-закашлялся стенолаз, — такую тайну лучше топить, это вы прям хорошо придумали.
— Долго старались, — хихикнул Бертран. Командир оттирал топорище, захватанное грязными руками. Зараза, металл ржаветь же начнет еще до восхода…
— Анри где? — задал следующий вопрос Фэйри.
— Не знаем, — ответили сразу оба.
— Проебался, пока убегали, — дополнил Суи, — а где и когда… Хер его знает!
— Найдется, — вяло махнул лапищей Фэйри, — я ему денег должен. Так что, найдется, — с уверенностью произнес стенолаз. И тут же продолжил: — Или нет.
— Тут уж как повезет, — согласился Бертран.
— А с везеньем у нас сейчас, не сказать, что прям хорошо, — не удержался Дудочник.
— Главное, сами живы, — фыркнул верзила, — и руки-ноги нам не отрубили. И животы не вспороли…
— И глаза не выкололи, — продолжил мысль товарища Бертран, — и вообще, раз все так отчаянно языками машут, давайте-ка дальше идти, глядишь, кого найдем. Компания у нас все же везучая, всяко как крысы поразбегались!
Латки висел на суку. Мальчишку повесили плохо — чтобы умирал дольше, задыхаясь. Даже руки связывать не стали — так и откинулся, просунув пальцы под грубую веревку. Лицо синее в багровую крапинку, глаза выкатились, язык прокушен и пожеван как мочало. Грязные ноги выписывали в воздухе замысловатые петли — ветер, выскакивая на поляну, терялся от удивления и кружил по всякому, заполошно.
— Что на доске написано? — толкнул Бертран Дудочника.
Грамотей, глядя куда-то в сторону, очень ровным голосом спросил:
- А сам как думаешь?
— «Разбойник», наверное?
— Всяко не «благочестивый монашек», — на последнем слове голос Дудочника дрогнул.
Бертран кивнул сам себе, вытащил из-за пояса топор, протянул Фэйри:
- Подержи пока, я слазаю. Потом подашь.
Суи быстро вскарабкался на елку — сухие ветки как ступеньки. Прополз по ветке, наклонился.
Стенолаз метко подбросил оружие, прямо в руку.
— Тебе бы в циркачи, — неловко пошутил Суи.
— В «цирковые», — поправил Фэйри, — на «циркачей» они обижаются. И норовят залезть в ебало.
— Да похуй, — ругнулся Дудочник, отгоняя комаров, вьющихся над его голой задницей. — Ебашь, командир!
Веревке хватило пары ударов. Стенолаз поймал тело Латки, бережно опустил на прошлогоднюю бурую хвою.
— Зря мы его сняли, — тихо проговорил вдруг Дудочник, все так же глядя в сторону.
— Это еще почему? — Бертран от удивления чуть не свалился рядом с повешенным.
— Нам к дому надо, а уже вечер. Хоронить если начнем, придется ночевать в лесу. А так, пока висит, его никто не обглодает. Сюда даже вороны не залетают.
«Дом»… надо же, и в самом деле привыкли считать лесное обиталище домом.
— Нашел, блядь, сложности, — выругался Бертран, — старик, блядь, от мудрости своей с ума, нахуй, сошедший!
Мальчишку завалили спешно нарубленными ветками, уничтожив подчистую окрестный шиповник, колючий до невозможности. Лесная мелочь лезть не рискнет — глаз лишиться можно. А медведь и не учует до поры. Пару дней полежит бедняга, а там и похоронить можно будет. Как человека, а не разбойника.
Хоть и спешили, а к пещере все равно вышли затемно. Но можно было и не спешить.
Из каменного зева тянуло дымом, а гарью вонял каждый листок. Еще пахло жареным мясом, аж до одурения вкусно, так что слюна сама собой течет по небритому подбородку. Очевидно, с похоронами убитых заморачиваться не стали, бросили в огонь и дело с концом. Возможно, потом, когда огонь сожрет все, что можно, и прекратит даже тлеть, можно будет что-нибудь найти. Но…
- Дома у нас больше нет, — озвучил очевидное Бертран.
— Так здесь все равно оставаться больше нельзя, — пожал плечами Дудочник. — Так, пересидеть пару дней-ночей. Место слишком приметное.
— И что делать будем? — спросил Фэйри, оглядываясь. Стенолаз все надеялся встретить Быстрого по дороге.
— Искать новый. Или отбирать чужой, — криво улыбнулся Суи, — что нам еще остается?
— Не уймешься, — покосился на него Дудочник, а верзила попросту изобразил немой вопрос.
— Я вот думаю… — Суи замолк, почесал нос в замешательстве, стараясь изложить мысли так, чтобы поняли сторонние. — Думаю…
— Чего? — спросил Фэйри, не дождавшись продолжения.
— Думаю, ошибок мы наворотили, — честно признал Суи. — Нужно все по-иному делать. Осторожнее и умнее.
— Так может, вообще завяжем? — снова покосился Дудочник.
— Не выйдет, — покачал головой Суи, который уже изрядно поломал голову над этим вопросом. — Воровским трудом прокормиться тяжко, но честным совсем никак.
— Бежать можно, — предложил Дудочник. — В другое графство перейдем, там никто нас не знает. Будем как младенцы после мытья, с чистыми попками.
— Ага, — мрачно согласился Бертран. — С голыми жопами. Осень уж на носу. Зима близко. А у нас денег нет, ничего нет. Штанов даже запасных нет, и в городки нам соваться нельзя. Вдруг узнает кто. Долгая дорога без жратвы и припасов, а потом что, даже если дойдем?
— Что ж, снова грабить? — тоскливо уточнил Фэйри, втягивая носом запах жженой мертвечины.
— Не, не так, — задумчиво протянул Бертран. — «Снова», так нельзя. Надо придумать что-то другое, хитрее…
И надолго задумался, стараясь придумать это самое «хитрее».
Глава 23Любимый засранец Темного Ювелира
Бертран проснулся оттого, что его больно укололи в шею.
— Ебаные комары, — проворчал он спросонья и хотел было убить проклятущую насекомую тварь, но руку перехватили.
Не успел Суи запаниковать, обгадиться, кинуться бежать или, по крайней мере, начать достойно умирать, как удивительно знакомый голос прошептал:
- Топор, бля, не визжи как свинья, не порть шутку!
— За такие шутки в зубах бывают промежутки! — так же шепотом ответил Бертран, однако не в силах сдержать улыбку. Быстрый, конечно, редкостная скотина, но свой. И главное — живой!
— Ты как? И где? И что вообще?.. — начал расспросы Суи.
— Слушай, давай утром, — широко зевнул Анри и зашуршал одеждой, похоже, прятал нож, — спать хочу, как медведь бороться. Подвинься, что ли.
Бертран с радостью сдвинулся на край обгорелого одеяла, уступив место блудному стенолазу. Тот упал, как подкошенный. Мгновенно засопел.
Суи тоже лег, но сон сбежал так далеко, что грозил не вернуться. И, немного повалявшись на твердой земле, Бертран понял, что надо вставать — благо уже небо стало розоветь. Того гляди, и появится солнце.
Угли в костре еще не потухли. Суи настрогал стружек, раздул пламя. Повесил над огнем закопченный, мятый, но в целом, почти новый медный котелок.
Незваные гости разгромили и разграбили их пещеру старательно. Но в каждый закуток сунуться не успели. И пожар проявил милосердие, пощадив множество полезностей. Начиная от посуды, заканчивая уцелевшим кухонным складом. Все пропахло гарью — пустяки!
Бертран, расположившись на бревне с кружкой отвара, сунул руку за пазуху, огладил твердый бок кошеля. Суи малость слукавил, когда расписывал Дудочнику беды жизни с чистой совестью. Всей компанией так не выйдет, а у одного — получится. Содержимого кошеля хватит на новую жизнь. Небогатую и скучную — но жизнь. Достаточно встать и уйти. Можно недалеко — никто искать не будет. Ни остатки компании, ни те, кого они грабили — вряд ли так много живых помнят главаря страшных разбойников. Можно еще бороду отпустить. А пройдет год-два, и вовсе забудут, что был какой-то разбойник. Встать и уйти…
Суи отдернул пальцы, как от раскаленного железа. Сердито отхлебнул отвара. Обжегся. Подскочив от неожиданной боли, Бертран опрокинул содержимое на себя. Взвыл вполголоса, затанцевал на месте, схватившись за все сразу. Чуть не упал в костер…
— Смотрю, радуешься изо всех сил? — тихо спросил Дудочник.
Бертран снова дернулся.
— Ты же вроде бы спал?
— А Быстрый пропадал без вести, — Дудочик зевнул, прикрыв рот кулаком, — все течет, все изменяется.
Суи еще раз прошипев — кипяток-то остыл, но мокрые штаны оставались мокрыми, упал на бревно, подобрал оброненную кружку. Взвесил на руке. С двух шагов голову проломить хватит.
— Ты кто такой?
Дудочник помолчал, задумчиво крутя стружку, завившуюся лихим бараньим рогом.
— А сам как думаешь?
Бертран хмыкнул:
- Думаю, что ты тот еще мутнарь с нехорошим прошлым, которое, что смешнее всего, нас спасло. Вы же с тем усатым явно знакомы.
— Его зовут Рахас Шило-В-Бок.
— А тебя?
Стрелок удивился:
— Мы который день рядом, но ты до сих пор не помнишь, как меня зовут? Дудочник, разумеется.