— Ваша честь?
— Да, Ольга, я здесь, — Сонни и Шэр куда-то пропали.
— Я в зале совещаний, — сказал приятный и уверенный голос. — Вот она. Так. «Джосеф Рэдкорн, 12 июля 1907 — 7 ноября 1930. С почтительнейшим уважением к павшей храбрости от его товарищей, нации могавков». Я смогла вам помочь?
— О, несоизмеримо, — сказал он, — спасибо, Ольга.
Он повесил трубку. Посмотрел на девушку, она улыбалась, и в то же время слегка скалила зубы.
— Думаю, судья, — сказала она, — пришло время называть меня мисс Рэдкорн.
17
— Теперь вопрос только один, — сказал Дортмундер, — что будет дальше?
Они снова собрались в номере Гилдерпоста с плохим дверным замком. Они собрались в одиннадцать утра, уже без яркого и красочного присутствия Перышка.
Ирвин сказал:
— А дальше Перышко запутает их насчет Джосефа Рэдкорна, они будут искать, найдется какая-то там история племени или что-то вроде…
— Что-то вроде, — повторил Тини со своего уже привычного трона на кровати.
Ирвин одарил его нетерпеливым покачиванием головы.
— Джосеф Рэдкорн был единственным потакноби, который упал с Эмпайер стэйт билдинг. У них будет запись.
— Ладно, — согласился Дортмундер, — допустим, у них есть эта запись, дальше что?
Гилдерпост ответил:
— Сегодня тест на ДНК они делать не будут.
— А разве не в нем весь смысл? — спросил Келп.
Ирвин пояснил:
— Это предложение должно пойти от них. Если она предложит его первая, она себя сдаст. Поэтому все, что сейчас может происходить, — это то, что они разглядят такую возможность, поймут, что такая семья и правда существовала, она говорит, что она была частью этой семьи, она этого не может доказать, но и они не могут доказать обратного, и рано или поздно кто-то скажет…
— Анастасия, — прогрохотал Тини.
— Именно, — подтвердит Ирвин. — Но это, опять же, должно идти от них.
— И сегодня они до этого не додумаются, — вставил свое слово Гилдерпост. — Им слишком многое нужно переварить.
— Ладно, — сказал Дортмундер, — Но я хочу знать, что будет дальше.
— Они ее отпустят, — ответил Гилдерпост, — она вернется в «Уисперинг пайнс» и позвонит нам сюда.
— Ооо, — протянул Дортмундер.
Но Гилдерпост, со слегка высокомерной ухмылкой, помахал пальцем и покачал головой.
— Все, что она скажет — одно слово. «Извините». Как будто ошиблась номером. И повесит трубку.
Дортмундер понимающе кивнул.
— И позвонит еще раз?
Гилдерпост выглядел удивленным.
— Что?
Он и Ирвин переглянулись.
Дортмундер был непоколебим:
— Они же поймут, что это был шифр, сигнал, если они записывают ее разговоры. И если они захотят выяснить одна она здесь или имеет помощников, они будут записывать ее разговоры.
— Это платный телефон, Джон, — совершенно спокойно сказал Ирвин, — в «Уисперинг пайнс». Там таких четыре штуки.
— Хорошо, — тут Дортмундер согласился, — возможно, с этим пронесет. А дальше что?
— Рутина, — ответил Гилдерпост. — Она придет сюда и расскажет, как все прошло.
— Нет, — не согласился Дортмундер.
Гилдерпост не поверил своим ушам.
— Нет?
— Для начала, — пояснил Дортмундер, — если ее отпустят, мы уже будет знать, как все прошло. Во-вторых, у таксистов всегда есть прописанный маршрут: куда поехали, в какое время забрали, в какое высадили. Копам понадобится все-то полчаса, чтобы понять, что Перышко уже слишком много времени проводит в супермаркете.
— Джон, нам в любом случае надо поговорить с Перышком, чтобы решить каков дальнейший план, — сказал Ирвин.
Тини недовольно хрюкнул и ткнул пальцев в Дортмундера.
— Вы будете слушаться До… Джона.
— Точно, — поддакнул Келп, — он и планировщик, и организатор.
Гилдерпост выглядел обиженным.
— Я, конечно, прошу прощения, но это мой проект. А вы трое просто прицепились к нему. Хорошо, всем хватит, никто жадничать не будет и не станет добавлять проблем, но это все равно МОЙ проект.
— Они не это имели в виду, — начал успокаивать его Дортмундер, — Мы все делаем разные вещи, Фицрой, в том числе и ты, и я. Ты можешь придумать, как заставить людей поверить во что-то, что совсем далеко от правды. Ты можешь заставить людей верить, что у тебя есть старый грант на голландские земли, который практически лишает людей имущества. Ты заставил людей поверить, что в мире есть еще один потакноби. Я таким не занимаюсь.
— Конечно, нет, — сказал Гилдерпост.
Ирвин, словно простывшим голосом, сказал:
— А мне вот всегда было интересно, Джон. А чем ты занимаешься?
— Я решаю, — ответил Дортмундер, — как мне попасть туда, где я быть не должен, и выйти, при этом, не нарвавшись на копов.
— Это как день высадки союзных войск, — пояснил Келп, — только в меньших масштабах.
— Мы также стараемся производить гораздо меньше шума, — добавил Дортмундер.
— До недавних пор, — продолжил Келп, — вы прорабатывали аферу сами, но теперь она трещит по швам, теперь тут проблемы с законом, племена и все, кому не лень. Поэтому вам нужен Джон.
— Не делайте зашифрованных звонков, — предупредил Дортмундер. — И не назначайте встречу, не проработав ее тщательно. Вы же знаете, копы везде разнюхивают. Теперь наша задача, для всех, кто находится в этой комнате, — это не существовать.
— То есть ты хочешь сказать, что мы оставим Перышко совсем одну? — спросил Ирвин.
— Нет, — ответил Дортмундер. — С Перышком мы будем действовать по-другому, словно она корона королевы Англии, и ее впервые будут публично показывать в Америке, в Нью-Йорке, где-нибудь, в каком-нибудь месте…
— Радио сити мьюзик холл, — предложил Келп.
— Не думаю, — не согласился Дортмундер. — Может быть в ООН. Может в Карньеж холл. Где-нибудь. И везде есть охранники. И наша задача — проникнуть туда…
— Музей искусства Метрополитен, — продолжил список Тини.
— Да где угодно, — сказал Дортмундер. — Нам нужно туда проникнуть, где бы это ни было, и нам нужно так же тихо оттуда выбраться, так, чтобы охранники ничего не заметили.
— Только в этом случае, — закончил мысль Келп, — мы уходим без короны.
— Да, — согласился Дортмундер. — Я не предлагаю похищать Перышко. Я хочу сказать, что нам нужно связаться с Перышком таким образом, чтобы никто об этом не знал. Поэтому позвольте я этим займусь.
— Я готов, — уверил его Гилдерпост, — у тебя поучиться.
— Отлично, — сказал Дортмундер. Ирония никогда не давалась ему легко.
18
Перышко вышла из такси, зашла в супермаркет через автоматическую дверь, развернулась, собираясь выйти через нее, как в ту же дверь вошел Энди. Он едва заметно кивнул ей, хотя для Перышка это был очень явный знак, а ведь он даже не посмотрел на нее и пошел в магазин.
И она тоже. Он взял тележку, и она тоже. Он начал двигаться по проходам, совершенно не торопясь, в свою корзину он клал очень мало продуктов, зато очень многие пристально изучал, читая состав на коробках с хлопьями, комплекс витаминов или инструкцию по безопасному обращению на упакованном гамбургере. Перышко несколько минут следовала за ним, пока не поняла, что он вовсе не хотел, чтобы она за ним шла, поэтому она пошла своей дорогой.
И тут она поняла, что кто-то ходит за ней. Полный низкий парень лет тридцати, очень похожий на индейца их резервации. На нем были старые голубые джинсы, которые выцвели от работы и долгой носки, а не по задумке дизайнера, и красная клетчатая рубашка, такие носили мужчины на севере штата и некоторые женщины в городе. Преследователь из него был никудышный. Он все время крутился возле Перышка, пока она бродила между рядами, и он был, скорее, готов запрыгнуть на самые верхние стеллажи, чем встретиться с ней взглядом. Кроме того, он все время забывал класть продукты в свою тележку; только когда она останавливалась, чтобы положить что-нибудь в свою, он сразу же хватал что-нибудь с полки, что лежало на уровне талии. Он даже не смотрел, что хватал, и сразу же кидал это в тележку. Ему что, и вправду понадобились Депендс (прим. переводчика — памперсы для взрослых)? Бедный парень, а ведь такой молодой.
Ладно, для Перышка картина уже обрисовалась. Племена явно послали кого-то следить за ней, чтобы выяснить с кем она контактирует. Фицрой и другие об этом знали или догадались, поэтому, таким образом, предупредили ее, что старый метод встреч не сработает.
Это все натолкнуло ее на мысль, пока она прогуливалась по супермаркету, что ведь копы могут делать то же самое, представив к ней кого-то более компетентного в этих делах, кого-то, кого она даже не заметила, или вообще никогда не заметит. Так что тогда все это значит?
Она сейчас сама по себе? Может ли она встретиться с Фицроем или остальными? Это было немного рискованно.
Хотя она все еще время от времени натыкалась на Энди, всегда где-то в конце ряда. Значит должно быть что-то еще. Но что?
Спустя пятнадцать минут, когда она снова оказалась у молочного отдела, в этот раз пытаясь найти низкокалорийный йогурт, вместо обезжиренного — все-таки в нем должно быть хоть какое-то содержание жира — как вдруг возле нее остановилась чья-то тележка. Энди потянулся через край ее тележки, чтобы достать йогурт Рики с медом, грецкими орехами, лаймом и без натрия. Когда он ушел, у нее в тележке добавился еще один товар. Это был журнал под названием «Предупреждение».
Она не читала записку, которая была внутри журнала, до тех пор, пока не вернулась в Виннебаго. Она была написана от руки на двух клочках бумаги из «Фо уиндс». В ней было написано: «Не звони. Нам кажется, они приставили за тобой хвост, чтобы выяснить, есть ли у тебя, как они говорят, «сообщники». Возможно, они прослушивают и платные телефоны.
В четыре часа вызови такси. За городом есть большой торговый центр «СавМолл». Когда зайдешь в него, иди в аптеку, купи что захочешь и возвращайся.
Если увидишь за собой хвост, запомни его, но не подавай вида, что ты ег