— Позвольте я объясню. Я знаю адвоката племен. Его зовут Эбнер Хикс, и его офис здесь на углу.
— То есть вы хотите сказать, что они идут на нас с оружием, — уточнила мисс Рэдкорн. Казалось, что ее это совсем не волновало.
— Я не знаю почему, — сказала Марджори. — Мисс Рэдкорн, скажите мне, есть еще что-то, чего я не знаю?
Мисс Рэдкорн наклонила голову так, что стала похожа на маленькую птичку.
— Например, что?
— Может быть, какие-нибудь темные пятна в вашем прошлом, которые могут вызвать проблемы, что-то, чем можно было бы объяснить их желание вызвать адвоката из Нью-Йорка? Другими словами, есть ли у вас еще какая-нибудь информация, которая пригодится мне для вашей защиты?
Мисс Рэдкорн пожала плечами.
— Ничего не приходит на ум, — сказала она. — Мне кажется, они просто не хотят делиться, — она ухмыльнулась и добавила, — вас пугает этот нью-йоркский адвокат, так ведь?
— Конечно же, нет, — возразила Марджори. Возможно, она и говорила правду о своих родственниках, может она и стала невинной жертвой трех племен, но с ней уж точно было трудно ладить.
Бросив карандаш на стол с легким пренебрежением, Марджори сказала:
— Ладно, пойдемте в здание суда.
Адвокат из Нью-Йорка был похож на ястреба, который не ел неделю. Его нос был словно клюв, указывающий на добычу, взгляд колючий и ледяной, глаза метались туда-сюда, словно хвост разъяренной кошки, руки были большими и бугристыми, а когда Марджори пожала его руку, они оказались еще и жутко холодными. Его звали Отис Уеллес. На нем был костюм, который стоил больше, чем машина Марджори, но, казалось, что костюм должен был бы придавать некий лоск его костлявому, хрящеватому телу, но по факту его теле наоборот уродовало костюм.
Этот зловещий человек был в сопровождении Фрэнка Огланды, одного из управляющих казино, представитель племени киота. Его руки были слишком горячими, к тому же он пытался что-то бормотать в адрес Марджори, слегка улыбаясь и бросая на нее озорной взгляд. Однажды Фрэнк облапал ее, но это было как-то рассеянно, словно в этот самый момент в нем проснулась галантность. Для нее это был крайне неприятный опыт, и она дала ему это понять, и с тех самых пор, все обходилось только заигрывающей улыбкой, когда она пересекались по социальным или бизнес делам.
Таким образом, на встречу пришли пятеро: два коренных американца, два их адвоката и судья Хигби, который начал беседу:
— Фрэнк, вы изучали дальше заявления мисс Рэдкорн?
— На самом деле, Ваша честь, — сказал он, — да, изучили.
— Я полагаю, Ваша честь, — сказал Отис Уеллес, — я должен сразу заявить, что племена не видят ни одной видимой причины, чтобы удовлетворить заявления этой девушки.
Судья Хигби посмотрел на Марджори, и та без промедления поняла, что это нельзя оставить без комментария:
— Я так же не вижу ни одной причины, чтобы опровергнуть их.
— Пока что, — сказал Уеллес.
— Никогда, — возразила мисс Рэдкорн.
Уеллес посмотрел на судью, как будто и не слышал слов мисс Рэдкорн. «Думаю, он еще об этом пожалеет», — подумала Марджори, а вслух сказала:
— Ваша честь, племена нашли в своих записях имена, которые указаны в письме этой девушки.
Было совершенно очевидно, что он специально называл ее «девушкой», чтобы не называть «мисс Рэдкорн». Исходя из этой тактики, Марджори могла только принять или пожалеть о том, что она поддержала его игру.
И снова взгляд судьи пал на нее, напомнив ей, что она здесь, чтобы работать, а не чтобы наблюдать. Уже спустя пару секунд она вернулась в процесс:
— Адвокат, были ли в письме какие-то имена, которые племена не нашли в своих записях.
— Кроме имени девушки, — ответил Уеллес, — полагаю, нет.
Судья посмотрел на Фрэнка Огланда и спросил:
— Что у вас, Фрэнк?
Для начала, у Фрэнка был красивый кейс, мягкий, темного цвета и блестящий, гораздо более привлекательный, чем простенький потертый дипломат Марджори, который она везде с собой носила, он был даже более блестящий и выглядел дороже, чем кейс Уеллеса, который тот привез из Нью-Йорка. Покопавшись в своем изысканном кейсе, он достал несколько бумаг, скрепленных вместе, похоже, это были копии.
— Джосеф Рэдкорн, — начал он, наконец, — похоже, и правда существовал. Думаю, мы это уже установили.
— Мне прочитали, что написано на табличке, — почти безразлично сказал ему судья. — По телефону.
— Да, — Фрэнк слегка смутился, но потом быстро пришел в себя. — Очень правильный поступок со стороны могавков, — прокомментировал он. — Я даже и не знал, что они настолько чувствовали себя виноватыми. В любом случае, — он перешел ко второй страничке, — у Джосефа Рэдкорна был сын по имени Медвежья лапа, который считался пропавшим без вести в Тихом океане, когда он служил в военно-морском флоте США во время Второй мировой войны, — и он снова перелистнул страницу. — Есть записи о том, что Медвежья лапа женился в 1940 году на Гарриет Маленькая нога, которая тоже была потакноби, — и снова другая страница. — Гарриет Маленькая нога родила дочь, Морду самки в 1942.
— Моя мама, — вставила мисс Рэдкорн.
Не обращая никакого внимания на этот комментарий, Фрэнк встал и положил стопку бумаг на стол судьи.
— У нас есть еще копии, Ваша честь. Эти я сделал для вас.
— Мне тоже понадобятся эти копии, — сказала Марджори.
Фрэнк улыбнулся ей.
— Для вас у меня тоже есть копии, Марджори. Я дам их вам чуть позже.
— Спасибо.
Фрэнк вернулся на свое место, и тут снова заговорил Уеллес:
— Стоит отметить, что это публичные записи. Любой мог узнать эту информацию. У трех племен есть сайт в интернете, на котором написаны все истории племен, расписано генеалогическое древо и другая информация.
— Я в курсе, — уверил его судья.
— Спасибо, Ваша честь. Я должен также отметить, что в 1970 и 1971 племена предприняли все возможные меры, чтобы найти хоть одного представителя потакноби в любой точке земного шара. Фрэнк также сегодня принес с собой примеры сводок, заметок и пресс-релизов, относящихся к этому поиску. Особенно старательно племена пытались найти Гарриет Маленькую ногу Рэдкорн, которая, как было известно, уехала жить на западное побережье, и о которой ничего не было слышно несколько лет. Все попытки провалились. Гарриет Маленькая нога Рэдкорн и ее дочь, Морда самки Рэдкорн считались погибшими уже несколько лет.
— У вас есть свидетельства их смерти? Или хотя бы газетные статьи? — перебила его Марджори.
— Никаких данных нет, — спокойно ответил Уеллес.
— Именно поэтому, — заговорил Фрэнк, — племена готовы пойти на компромисс. Похоже, что эта девушка верит в историю, которую она написала нам в письме. Мы, конечно же, очень сомневаемся, что она потакноби, но всегда есть один шанс из миллиона. Поэтому мы готовы сделать предложение.
— Нет, — отрезала мисс Рэдкорн.
Фрэнк посмотрел на нее с неким расстройством и даже раздражением.
— Но вы ведь даже не услышали, что за предложение.
— В прошлый раз, когда я была в этой комнате, — сказала она, — или кабинете, неважно как вы называете это место, я сказала судье, что меня не интересуют ваши попытки откупиться. На данный момент ошкава и киота — самые близкие для меня люди, и я хочу быть частью этих племен, и хочу, чтобы меня там приняли.
Фрэнк и Уеллес переглянулись. Уеллес сказал Марджори:
— Эта девушка согласна отказаться от материального интереса в казино, в замен на принятие ее племенами?
Но прежде чем Марджори успела что-либо ответить, мисс Рэдкорн спросила:
— А с какой стати я должна отказываться?
— Если все, что ей нужно, — Уеллес продолжал беседу с Марджори, — это принятие…
— Я потакноби, — громко заявила мисс Рэдкорн. — А это значит, что треть казино принадлежит мне. Так почему я должна отказываться от этого?
— Теперь играем в открытую, — сказал Уеллес судье, как будто мисс Рэдкорн только что допустила ужасную ошибку.
— И еще кое-что… — не успокаивалась она. Ее лицо, холодное и каменное, было обращено к Уеллесу, несмотря на то, что он смотрел совершенно в другую сторону.
— Мисс Рэдкорн, не надо, — попыталась остановить ее Марджори, но с таким неуправляемым клиентом было очень трудно справиться.
— … Я вам не девушка. У меня есть имя. И зовут меня Перышко Рэдкорн.
Все еще глядя на судью, Уеллес сказал:
— Это еще спорный вопрос.
— Я Перышко Рэдкорн, — повторила она, потом она посмотрела на судью и сказала, — и я хочу справедливости.
— Все хотят, — ответил ей судья.
— Я думаю, наше щедрое предложение, — сказал Фрэнк, — более, чем справедливо…
— Даже не хочу об этом слышать, — перебила мисс Рэдкорн.
Фрэнк развел руками.
— Ваша честь…
Судья Хигби кивнул.
— Марджори, я бы посоветовал вам предложить своему клиенту все-таки выслушать данное предложение, прежде чем его отвергать.
— Ладно, — сказал мисс Рэдкорн и скрестила руки как Джеронимо. — Валяй, — сказала она Фрэнку.
— Марджори, — с укором посмотрел на нее судья.
— Да, Ваша честь, прошу прощения, — а своей неуемной подзащитной она тихо сказала: — Вам стоит проявлять больше уважения, находясь в кабинете судьи.
Мисс Рэдкорн посмотрела с удивлением. Она была уверена, что заденет эти Фрэнка, но никак не судью. Выпрямляя руки, она посмотрела на судью Хигби и сказала:
— Прошу прощения, судья. Этого не повторится.
Это практически заставило Марджори и судью Хигби улыбнуться. Судья подавил в себе желание улыбнуться и спокойно ответил:
— Спасибо, — потом повернулся к Фрэнку и сказал: — Продолжайте.
— Спасибо, Ваша честь, — сказал Фрэнк, а мисс Рэдкорн снова скрестила руки как Джеронимо. Он снова достал пачку документов из своего шикарного кейса, положил бумаги на колени, и не глядя на них, сказал:
— Племена готовы заплатить, эм, мисс Рэдкорн сто тысяч долларов сразу, если она отказывается от своих заявлений на долю в казино, плюс десять тысяч долларов каждый год в течение 10 лет. В этом контракте мы также предлагаем ей жить в любом другом месте, но если она захочет остаться в резервации, мы можем это обсудить. Никаких проблем.