Вся суть была в том, что Келп и Марч не могли зарегистрироваться в мотеле, потому что они не могли зарегистрировать украденное транспортное средство. А как они тогда сюда попали, если у них нет транспортного средства? Поэтому Келп зашел в лобби, чтобы попросить позвонить, и теперь они договорились встретиться все на улице. А потом, когда они закончат, Келп нелегально займет номер Дортмундера, а Марч комнату Тини.
— И возьми с собой WD-40, у нас дверь скрипит, — попросил Келп.
— Хорошо.
— И не забудь ножницы по металлу.
Чтобы перерезать провода, конечно же.
— Нам они не нужны, — сказал Дортмундер.
— Нам же нужно перерезать… ну ты знаешь.
— В новостях сказали, — сказал Дортмундер, — что часть местности в том районе уже без электричества и телефона. Буря все сделала за нас.
41
В эти особенные выходные девочки хотели посмотреть «Новые приключения Девы Марии и семи гномов на северном полюсе», который начался в восемь, но как только гномы выехали из ФАО Шварц на новеньком блестящем жуке — ярко-красном — электричество отключилось.
— Вот черт, — раздосадовано сказала Вивека. Теперь девочек нужно было развлекать чем-то.
Когда свет пропал, в доме было слышно тихое урчание, потому что автоматически включился запасной генератор, но телевизор не был к нему подключен, потому что когда выстраивали сеть для запасного генератора много лет назад, в доме еще не было детей. Если бы ее выстраивали сейчас, то, очевидно, решение было бы другим, но что поделать.
Мэтт, парень из охраны, ушел домой в шесть, поэтому теперь дежурил Хьюги, большой, грубый мужчина в годах, бывший полицейский из Нью-Йорка, который предпочитал оставаться один. Он пришел из амбара, где был их офис, освещая себе дорогу фонариком.
— Телефон тоже не работает, — сказал он, когда поднимался по лестнице.
Вивека зажгла лампу Коулмана и держала ее за изогнутую ручку. Она встала наверху лестницы и смотрела, как Хьюги поднимался. В этот момент в доме больше не было света, хотя у них было предостаточно свечей и фонариков.
— Уверена, утром все расчистят, — сказала она, пока Хьюги снимал свой бушлат и вешал его на деревянные крючки на стене в кухне у двери. — Ты знаешь уно?
Он одарил ее раздраженным взглядом, но потом, как оказалось, он все время смотрел раздраженно.
— Я знаю что?
— Это игра, — объяснила Вивека, — очень забавная, между прочим.
— Мы всегда в нее играем, когда пропадает электричество, — сказала Вирджиния. — Мы так развлекаемся.
— Тебе необязательно играть, если не хочешь, — предупредила Вивека.
Хьюги выглядел встревоженно, он ждал, пока ему дадут еще какой-нибудь вариант, а не шанс. Чем больше играешь в уно, тем веселее, а Хьюги на данный момент был единственным мужчиной в доме, поэтому, судя по всему, ему не удастся побыть наедине с самим собой. Поэтому для Хьюги пришло время сыграть в уно.
Они все пошли в гостиную, Вивека шла впереди с лампой Коулмана, Вирджиния, Ваннеса и Виктория шли за ней, Хьюги шел позади. Пока Вивека вешала лампу на крючок, приделанный к низу канделябра, который они всегда использовали в подобных ситуациях, девочки достали всякие штучки из выдвижного ящика и положили в центр стола на свет, Хьюги тоже помогал, он принес стулья. Вивека достала из ящика другого стола возле дивана колоду карт уно. Они все сели, объяснили правила Хьюги раза три и начали играть.
Первый час игра была интересной, по правде говоря. Хьюги показал свою неожиданную сторону соперничества, и его раздражительность оказалась совсем не плохой чертой. Уже не в первый раз Вивека раскрывала охранника с другой стороны, пока они играли в уно в темноте.
Второй час уже затянулся, но никто не хотел этого признавать. За огромным окном буря бушевала в темноте и ударялась о горы. На улице царила кромешная тьма, ничего не было видно, но было слышно, как свистел ветер, а снег бился о стекла. А в доме было тепло и сухо. Пока кто-то из них выходил в туалет, другие пили воду. Чтобы как-то себя занять, они продолжали играть в уно. А потом для Хьюги была подготовлена комната для гостей.
На третьем часу девочки уже начали зевать, а Хьюги начал проявлять рассеянность, что говорило о том, что он познал все глубины игры в уно и был готов к другому вызову. Но никто не хотел идти спать, однако делать было нечего, кроме как сидеть в небольшом кругу света. А раз уж они тут сидели, то почему бы им не играть в уно.
В полночь Вивека сказала:
— Ну, все. Пора спать.
— Еще разок, — попросила Ванесса, всегда кто-то об этом просил.
— Хьюги раздаст последний раз, — добавила Вирджиния.
— Вот и отлично, — сказала Виктория.
Но опять ее превзошли по численности.
— Только один раз, — сказала Вивека, как будто это была ее идея.
— Хорошо, — сдался Хьюги.
Они уже прошли полраунда, как вдруг Виктория вскрикнула:
— Посмотрите на эти огоньки!
Все повернулись в сторону окон, и все что-то увидели. Это было какое-то транспортное средство, полностью оснащенное яркими огоньками красного, желтого и белого цвета, и оно медленно карабкалось вверх по склону в сторону дома.
— Как они это делают? — удивилась Вивека. — Никто не может проехать по той дороге ночью.
— Это снегоуборочная машина, — сказал Хьюги, опираясь на свой многолетний опыт полицейского в Нью-Йорке. Он встал из-за стола с нескрываемой радостью, что, наконец, игра в уно закончилась еще до предполагаемого финала, потом подошел к окнам — не к желтому — и сказал: — Снегоуборочная машина подъезжает к дому.
— Но они же так не делают, — сказала Вивека, вставая из-за стола и подходя к окну, чтобы рассмотреть огоньки. — Она выглядит, как одна из тех, что используют для чистки шоссе. Джерри с заправки приедет завтра и все почистит.
— Но они уже здесь, — сказал Хьюги. — Пойду-ка я посмотрю, что к чему.
— Мы все пойдем, — заявила Ванесса, кинув свои карты на стол и вскочив на ноги.
— Даже не думайте, — сказала Вивека. — Девочки, вы не пойдете на улицу в такую бурю.
— Нет, мам, пойдем, — твердо сказала Вирджиния.
— Мы постоим в дверях, — попросила Виктория.
— Вы никуда не пойдете, — четко сказала Вивека.
42
— Хотела бы я себе такую машину, — сказала мама Марча.
— Тогда для начала научись настаивать на том, чтобы клиенты садились в машину, — предложил Марч.
— Я сейчас не про клиентов думала, — ответила его мама.
Двое уютно разместились в теплой кабине кливлендского распределителя песка, прочищая извилистую и крутую дорогу до Турстеда. Дортмундер, Келп и Тини ехали сзади в открытой кабине, неизвестно, через какие испытания им приходилось проходить. Однако оно того стоило, ведь они все заработают достаточно денег.
Снег был тяжелый и мокрый, что, по их мнению, было очень хорошо. Распределителю песка было, по сути, все равно мокрый снег или нет, однако лед на дороге мог отнять у них какое-то время.
На этой горе не было видно абсолютно ничего, только заснеженная дорога, снежный ветер и заснеженные деревья вокруг; кроме разноцветных огоньков, исходящих от распределителя песка, не было ничего, только кромешная тьма. Но там наверху вдруг мама Марча заметила какое-то мерцание, тусклый свет, словно свет на чердаке, который видно с длинных ступенек.
— Думаю, это он, — сказала она.
Все внимание ее сына было сосредоточено на дороге, чтобы найти дорогу подо всем этим снегом.
— Ты думаешь, что это «он»? — спросил он, поворачивая руль то в одну сторону, то в другую, сильнее нажимая на педаль газа, отпуская педаль газа, потом снова нажимая посильней.
— Там свет, — пояснила его мама. — Как говорят, как свечение от призрака.
— Это хорошо, — подметил Марч. — Хорошо, что у них есть свет, тогда мы скажем, что именно его мы и увидели.
Трое сзади в открытой кабине распределителя песка не видела абсолютно ничего, и они даже и не пытались вглядываться. Они старались как можно ближе прижаться к закрытой кабине, потому что там казалось, что ветер был хоть на одну милю в час, но меньше, а снежные хлопья, минимум на семь миль в минуту. Они взяли с собой из отеля покрывала, чтобы в них завернуть ценности, но теперь они сами в них укутались так, что были больше похожи на заснеженные мешки из прачечной, как будто водитель забрал их из чистки и забыл про них. Каждый раз, когда машина дергалась, что она делала постоянно, они врезались друг в друга и в металлическую стену, разделяющую их от теплой закрытой кабины.
— Дортмундер, — прорычал сквозь одеяло Тини, — когда это все закончится, нам нужно будет обсудить этот твой план.
К счастью, из-за ветра и прочих «радостей», происходящих вокруг, Дортмундер его не услышал.
— Свет движется, — заметил Марч.
— Жутковато, — почти шепотом сказала его мама.
Теперь, когда они приблизились, уже можно было различить очертания дома, хотя больше они помнили с сайта Турстеда, нежели видели что-то сейчас. Там наверху, на втором этаже, точка света начала двигаться, минуя окна, некоторые из которых были выложены цветной мозаикой, как будто маяк, указывающий дорогу потерявшемуся в море кораблю в сильный шторм, как, например, сейчас.
— Они нас заметили, — сказал Марч. — И они спускаются.
— Хорошо.
Согласно их знаниям о Турстеде, полученным из картинок с сайта, дверь справа, если считать в сторону задней двери, вела в фойе, откуда лестница вела в апартаменты, где жила семья. Дальше в стене был вход на нижний этаж, это был не главный вход, а второй, который вел в первозданную старинную кухню. Марч подъехал, хотя скорее пропахал дорогу к дому по правой стороне, теряя из виду свет, и остановился перед входом для семьи, а задней частью машины перед другим входом. Как только Марч передвинул рычаг коробки передач в положение «Парковка», как дверь открылась, и из нее вышел парень в большой темной шерстяной шляпе и большом темном бушлате. Он светил перед собой фонариком в сторону самосвала. За ним кто-то стоял, все еще находясь внутри дома, у этого «кого-то» в руках было что-то наподобие лампы, благодаря которой и было более или менее видно этого парня. Марч пришел к выводу, что это ко