ре. Став моим парнем, Дима пользуется каждой возможностью, чтобы обнять или поцеловать меня. А я чувствую себя полной дрянью и когда отвечаю на его ласки, и когда в очередной раз отговариваюсь учёбой, стараясь избежать встречи. К концу мая терпение у Димы заканчивается, мы впервые сильно ссоримся, но уже через пару дней он первым идёт на примирение, обещая не дёргать меня, пока я не сдам все экзамены. Я искренне благодарна ему, лишний раз убеждаясь в том, что он не парень, а настоящее сокровище. Ну почему, почему нельзя влюбиться в человека осознанно? И снова меня бросает в противоположную сторону: может, я плохо пытаюсь? Решаю дать нам с Димой последний шанс, наоборот, стараясь проводить с ним каждую свободную минуту. Но к этому моменту мы оба с головой погружаемся в подготовку к зачётам и экзаменам, потому нам удаётся видеться хорошо если два - три раза в неделю, да и то в университетских коридорах.
Закрыв сессию на «отлично», выдыхаю. Парень из параллельной группы, также участвующий в программе обмена, неожиданно «срезается» на экзамене по латыни. Три «круглых» отличника, среди которых и моя одногруппница Ольга, сразу отправляются на собеседование с представителем петербургского ВУЗа. Я же и ещё двое претендентов, у которых в зачётке оказывается по одной четвёрке, сдаём дополнительные тесты. Мест ведь всего пять, и на нас троих остаётся только два. Показываю второй результат, прохожу собеседование, и встречаю июль уже в статусе студентки Ленинградского государственного университета имени А.С. Пушкина.
Отец поздравляет, кажется даже искренне, но не без грусти в голосе. Вера ликует, выслушивая по телефону отличную, по её мнению, новость. Маринка же откровенно расстраивается, впрочем, как и я. Разлука с ней - единственное, что меня по - настоящему огорчает в предстоящем переезде. Но, немного поплакав за ведёрком с ванильно - клубничным мороженым на моей кухне, мы клянёмся, что будем постоянно созваниваться, переписываться по «аське» и приезжать в гости друг к другу на каждые каникулы.
Дима поздравляет меня, как и прочие. Говорит, что расстояние ничего не изменит, что нам нужно будет продержаться не так уж долго: он же идёт уже на пятый курс, а там учёба закончится в марте, потом до июня даётся время на написание диплома. И он всерьёз собирается провести его со мной в Питере. Я киваю как «китайский болванчик», вот только внутренне понимаю: всё. Хватит обманывать и его и себя. Да, я благодарна ему за всю ту помощь и поддержку, что он дал мне в последние месяцы, но я не люблю его. И никогда не полюблю. И, сколько бы я себя не уговаривала, сколько бы не перечисляла про себя его положительные качества, Дима - не тот парень, рядом с которым я бы хотела провести, если не всю, то хотя бы часть своей жизни. Проще говоря, Дима - не Никита, и никогда не сможет мне его заменить. Никита... не вспоминать, не произносить его имя даже про себя, забыть, стереть из памяти... когда - нибудь же у меня это получится?
Дима сжимает мои ладони, говорит, что у нас ещё два месяца впереди, что нужно провести их так, чтобы приятных воспоминаний нам хватило надолго. Я киваю машинально, раздумывая над тем, как лучше начать непростой для нас обоих разговор, понимая, что точку нужно ставить, как можно скорее, не «играя в любовь» до сентября.
- У тебя же есть загранпаспорт?
- Да, - неуверенно отвечаю я, вынырнув из собственных раздумий. - А что?
- Давай съездим вдвоём куда - нибудь? - предлагает Дима. - Можно в Сочи или Анапу, а можно и заграницу рвануть.
- Э - м - м, - такого я точно не ожидала. - Где мы деньги возьмём? - спрашиваю первое, что приходит в голову, ища предлог, чтобы отказаться.
- Деньги у меня есть, - довольно улыбается Дима. - Я ж у отца в фирме уже второй год подрабатываю. Он мне даже типа «зарплату» платит. На месяц на юге хватит с лихвой.
- Нет, - решительно качаю головой. - Я так не могу, за чужой счёт...
- Чужой? - улыбка сползает с лица Димы, взгляд становится колючим. - Я тебе вроде не чужой. Если боишься, что оплатив поездку, я буду тебя к чему - то принуждать, то ты меня явно плохо знаешь, - с обидой в голосе заканчивает он.
- Нет, что ты, - спешу развеять его сомнения. - Просто неудобно как - то. Но даже не в этом дело, - торопливо продолжаю я, видя, как Дима собирается вновь перебить меня. Надо сказать ему правду. И я почти решаюсь, но не успеваю произнести ни слова.
- В чём же дело, Поля? - Дима повышает голос, начиная терять терпение. - Может, ты просто решила расстаться? А что? - с неподдельной горечью произносит он. - Помощь моя больше не нужна, так, может, и я тебе больше не нужен?
- Нет, Дима, конечно, нужен, - не могу, не могу так поступить с ним. Не хочу, чтобы он думал, что я просто воспользовалась им. И я целую его, проклиная своё малодушие и слабохарактерность, одновременно успокаивая тем, что нужно немного подождать более подходящего момента. - Пойми, на новом месте на первое время будут нужны деньги. У отца, хоть мы и помирились давным - давно, я брать не хочу, - заглядываю ему в глаза, стараясь говорить, как можно убедительнее. Дождавшись, когда Дима, пусть и нехотя, кивает, продолжаю: - Поэтому я на работу в летнее кафе официанткой устроилась. Мне уже в понедельник выходить. Я просто не могу с тобой никуда уехать.
- Полина! Ты издеваешься? - Дима отстраняется от меня. - Какое, нахрен, кафе?! - взрывается он. - Да твой отец не отпустит тебя без денег. Я тоже могу помочь, если тебе будет на что - то не хватать, - он начинает мерить комнату шагами, говоря всё более раздражённым тоном. - Когда ты сказала, что Фома на месяц уезжает в отпуск, и ты уходишь из салона, я был рад. Подумал, ну, наконец - то, сессия закончилась, у нас обоих будет свободное время, чтобы провести его вместе. Но ты, блять, никак не можешь успокоиться! Какая, к херам собачьим, работа? - Дима останавливается рядом со мной, испепеляя взглядом. - Знаешь, что, Полина, или мы нормально проводим оставшееся время, или...
- Или? - тихо переспрашиваю я, ошарашенная напором Димы. Впервые за всё время нашего знакомства вижу его таким злым. Отступаю на шаг, не зная, чего ещё можно ожидать от него.
Дима замечает промелькнувший в моих глазах страх. Его взгляд смягчается, он обращается ко мне уже более спокойно:
- Поль, прости, я не хотел напугать тебя. Просто, - он подходит ко мне, обхватывая мои плечи ладонями, - мне иногда кажется, что ты тяготишься нашими отношениями. И я не понимаю, что я делаю не так? Ты мне очень нравишься, я не хочу потерять тебя, но и постоянно мучиться мыслями, что я сказал или сделал что - то неправильно... это тяжело, - уже почти шёпотом заканчивает он.
Утыкаюсь лбом в его грудь, пытаюсь успокоить его:
- Ты всё делаешь правильно. Ты замечательный, но...
- Но?
Поднимаю голову, смотрю Диме в глаза: в его взгляде настороженность с примесью уже нескрываемой боли. И я снова не нахожу в себе сил, чтобы сказать правду:
- Но я всё равно буду работать в этом кафе и не поеду с тобой в отпуск. Это важно для меня, прости.
Дима хмыкает как - то неопределённо, усмехнувшись, произносит:
- И всё - таки у нас не отношения, а чёрти что. Думаю, на сегодня хватит. Нам надо подумать, как быть дальше. Мне уж точно, - уточняет он.
Дима уходит. Запирая за ним дверь, я думаю, что может быть вот он выход? Я только порадуюсь, если он бросит меня. Это будет даже справедливо.
*****
В кафе осваиваюсь быстро: обязанности не сложные. Всё, что от меня требуется - быстро принимать и разносить заказы, рассчитывать гостей и убирать столики. По вечерам порой приходится уворачиваться от мужских рук, пытающихся оценить упругость моей задницы, но, в крайних случаях, всегда можно позвать Пашу. При взгляде на шкафоподобного мужчину с лицом чуть симпатичнее бульдожьей морды, желание познакомиться с официантками у подвыпивших гостей пропадает напрочь.
Смена начинается в полдень. Кафе расположено на центральной набережной, представляя из себя шатёр, под которым расставлено несколько десятков столиков. Меню не блещет разнообразием: заказать у нас можно кофе, прохладительные напитки, пиво, да разнообразные готовые закуски к нему. По вечерам появляются пара шашлычников и диджей. Тогда же и начинается основной объём работы. Моя смена длится до десяти вечера, так я успеваю на последний автобус до дома.
После нашей ссоры Дима приходит мириться уже на второй день. Он извиняется за резкость, обещает не давить на меня: в общем, он как всегда мил и предупредителен. Разговаривать нам приходится вполголоса на кухне, потому что у меня в гостях Маринка. Дима спрашивает, когда у меня выходной, я отвечаю, что не знаю. Объясняю, что набрала рабочих смен на две недели вперёд, не желая упускать возможности хорошо подзаработать, пока стоит хорошая погода. Вижу, что Дима вновь начинает злиться, но сдерживается.
Проходят две недели. С Димой видимся почти каждый день: он заходит в кафе сразу после открытия. Гостей в это время почти нет, я могу выпить с ним кофе и немного поболтать. Потом он едет в офис отца, решив, что тоже будет работать, а не терять время зря. Мы договариваемся, что возьмём общий выходной на мой день рождения. Дима настаивает на том, чтобы мы отпраздновали его вдвоём. Соглашаюсь. Всё равно Вера приехать не сможет, Маринка с мамой улетела в Сочи, а больше праздновать мне не с кем. Про себя решаю, что именно в этот день мы с Димой и поговорим: в спокойной обстановке, как два взрослых человека.
До «дня Х» остаётся меньше недели. Уже успеваю пожалеть, что пообещала хозяйке кафе работать без выходных: всё - таки усталость даёт о себе знать. После каждой смены ноги гудят так, как будто я пробежала марафон. И утром я просыпаюсь, не ощущая себя отдохнувшей. Но подводить её не хочется, женщина она хорошая: не обижает с деньгами, позволяет отдыхать в течение дня, когда гостей в кафе немного.
Протираю столики, когда ко мне подходит напарница. В её руках поднос с чашкой кофе. Хитро улыбнувшись, произносит: