В дом выбрали смешного маленького ангела с кистью и ведерком. Распахнув крылья, ангел рисовал на небе радугу, а с кисти на землю падали капли разноцветного дождя.
В детской комнате Сергей снял со стены чеканных журавлей и повесил на их место картину.
Леночка прыгала и смеялась.
Олег делано отворачивался, не желая участвовать в детских играх.
Змей стал вести себя вызывающе.
Не обращая на Еву никакого внимания, он теперь таращился на Сергея и назойливо совал ему яблоко в лобовое стекло. Сергей от яблока всегда отказывался, и в змеевых глазах появилась скрытая угроза.
Однажды Сергей зацепил стойку гаража, чего с ним не было уже лет пятнадцать, и разбил зеркало. Потом непонятно с чего сдох почти новый аккумулятор, пришлось на дороге заводиться с троса и везти аккумулятор в зарядку.
И, наконец, на выезде из гаража прокололось колесо на невесть откуда взявшейся доске с гвоздем-соткой. Сергей закинул доску в гараж, собираясь позже хорошенько спросить у сторожей, кто может так баловаться и куда они сами смотрят. Хотя минуту назад и сам не заметил доски у ворот.
Сергей опаздывал, а с колесом и вовсе получалось неудобно.
Змей открыто злорадствовал.
Сергей покосился на его довольную морду, зло швырнул на землю балонный ключ и подошел к картине.
«Ладно, ладно, чего там», — забеспокоился змей.
— Знаешь что, голубчик? — твердо сказал Сергей. — Пошел-ка ты на хрен!
И переставил змея к умывальнику, закрыв его чешуйчатое туловище и хвост грязными халатами, а на свободное место поставил девушку в золотом венке.
Под умывальником змей сразу присмирел, стал жалким и немного смешным.
Даже белокожая Ева стала воротить нос и уже не хотела брать его красное яблоко.
Золотоголовая девушка поблагодарила Сергея уголками губ.
«Вот это совсем другое дело! — обрадовался Сергей. — А то — змей! Давно бы так!»
Сергей довернул колесо, запер гараж и резво рванул машину с места.
Набережная Яузы оказалась удивительно пуста для половины десятого понедельника, светофоры, словно сговорившись, подставили зеленый свет, и Сергей успел к клиенту вовремя.
В гараже Сергей улыбнулся:
— Здрасте, девушка. Как жизнь молодая?
«Теперь хорошо», — закокетничала девушка.
— Ишь ты, кобылка какая.
Красивая. И надо было столько времени терпеть перед стеклом похабника-змея!
Татьяна пересолила котлеты, и Сергею весь вечер хотелось пить.
Сходить за пивом, размышлял на диване Сергей, или выпить еще чашку чая? Маленькую палаточку возле дома закрыли, идти придется к метро. Нет, лень. Теперь надо, как раньше, покупать сразу ящик и ставить его на балкон. С палаткой было, конечно, удобно.
— Таня! Ты на кухне? Поставь чайник!
Вот и первый запах осени. Дорогу к гаражу перебегают желтые листья.
Я снова жду осенних холодов, мне кажется, они уже подули…
Строчка из какой-то песни. Макаревич, кажется.
Сергей поежился и ускорил шаг. Пора надевать куртку.
Девушка в гараже снова ему улыбнулась.
— Здравствуй, милая моя! — бодро сказал Сергей. Девушка смотрела томно и загадочно. Сергей погрозил ей пальцем.
— Я тебя потом поцелую!
Вечером позвонил Гриша и просил посмотреть сентябрьское «Художественное обозрение», а если будет статья Антоневича, то купить сразу десять номеров.
Журнал нашелся только в центре, в киоске на Пушкинской площади.
Статьи Антоневича не было. Гриша расстроился, но сказал, что еще рано, и велел стеречь октябрьский номер.
Вместо журнала Сергей купил себе альбом Матисса. Альбомов было несколько, Сергей взял самый дешевый, за сто десять рублей. Спрятал его за холодильником, а ночью пролистал на кухне.
— Ну, Матисс, — ревниво бормотал он, переворачивая страницы. — Ну и что?
Ну, вот… «Жена художника»… «Красные рыбы», ну и что такого? «Женщина в шляпе», подумаешь, в шляпе… цветы. А приходилось ли тебе, дорогой Матисс, заводить сто тридцать первый «ЗиЛ» при минус сорока градусах? Нет? А вот Гришке приходилось. И ничего, тоже рисует. И альбомчик у него тоже скоро будет.
Потом, стараясь не разбудить Татьяну, впихнул Матисса между книгами. Если найдут, можно будет сказать, что забыл Гриша.
Сергей постепенно привык вечером по нескольку минут смотреть в лобовое стекло на кареглазую красавицу.
«Мне ведь только сорок два, — иногда думал он. — Вполне бы мог еще найти себе такую кобылку. А я все пашу, пашу…»
Девушка чуть-чуть опускала ресницы.
По ночам Сергей нежно ласкал свою Татьяну, долго и молча занимался с ней любовью. Татьяна с готовностью ему отдавалась и гладила его тело твердыми пальцами.
В темноте было приятно.
Однажды, как бы в шутку, она спросила:
— Сережка, а ты, часом, не завел любовницу?
— С чего ты взяла? — удивился Сергей.
— Да чувство у меня какое-то, шестое.
— Таня, не болтай глупостей, — искренне сказал Сергей, глядя жене в глаза. — Какую на хрен любовницу? У меня подстричься нет времени целый месяц.
Только потом чуть покраснел, но Татьяна этого уже не видела.
На следующий день Сергей проездил допоздна, после заказа удалось подцепить хорошую халтурку.
«Устал?» — сочувственно смотрела девушка.
Сергей кивнул и прикрыл глаза.
«Побудь со мной, — предложила девушка. — Тебе станет легче».
Сергей посмотрел в глаза, которые только казались карими, а на самом деле были янтарно-желтые, с черным зрачком, и открыл дверцу, задев стену.
— Я никого не просил меня жалеть. И вообще…
Олег хочет компьютер, но просить не решается, недавно получил фирменный велосипед. Новый такой у нас стоит полторы штуки, а чуть подержанный Слава с третьего этажа подогнал из Германии за двести баксов. Теперь все подбивает взять «Транспортер», пяти-шестилетний. Обещает по-свойски уложиться в четыре штуки, это недорого. Хочется, конечно, но боязно. «Газель», она своя в доску, в случае чего дал ей молотком и дальше поехал. А тут совсем другой ремонт, другие запчасти, только успевай деньги отстегивать. Хотя на «Транспортере» и брать можно было бы подороже, не сто двадцать в час, а, скажем, сто сорок. Или даже устроиться со своей машиной на хорошую фирму. Но компьютер парню тоже нужен, пусть уж лучше сидит с компьютером, чем болтается по подъездам. Но хотя бы через полгода, это дело меньше чем за пять сотен не выйдет. Деньги, деньги. Крутишься целыми днями, а все равно не хватает.
Спать, что ли, пойти…
Утром девушка встретила Сергея кротким упреком.
Сергей послал в ее сторону поцелуй и сказал, что все будет хорошо. Потом долго искал дистиллированную воду, потеряв в своем гараже всякую ориентацию.
Бутылка обнаружилась за уютной пухлой кошкой.
— Ишь, разлеглась, кошара, — Сергей добродушно щелкнул ее по пузу. — Ничего за тобой не видно.
Кошка обиженно надулась.
Девушка теперь была печальна, и Сергею почему-то было при ней неловко.
«Вот что значит «волоокая», — подумал он однажды, — глаза большие, как у коровы».
Девушка грустила.
— Чего ты от меня хочешь, — набрался, наконец, решимости Сергей. — Я ведь, между прочим, женатый человек. Вот так-то.
«Я не против, — смотрела красавица. — Только побудь со мной еще чуть-чуть. Мне бы только совсем немножко любви…»
— Слушай, такое дело. — Сергей откашлялся. — В общем, ты меня извини.
И взял картину на руки, переставил к заднему колесу. Теперь даже в зеркало ее почти не было видно.
«Но нам нужно расстаться», — додумал он фразу и усмехнулся.
«Я тебя не виню, — успела мелькнуть девушка. — Со мной всегда так. Я очень несчастна, хотя и красива, такой меня нарисовали».
Жизнерадостная девчонка с хулиганскими бантами, с портфелем и полосатым мячом заняла место покинутой красавицы.
— Физкульт-привет, — бодро сказал Сергей, но чувство неловкости не оставляло его еще несколько дней.
Тоже, между прочим, хороша. Лезет к женатому человеку.
За ужином Татьяна прикрыла дверь на кухню.
— У Олега была девочка, симпатичная, вежливая. Увидела Гришкины картины — и давай ахать, охать. Олег сказал, что она разбирается, сама рисует.
— Ну и хорошо. Кто такая, ты знаешь?
— Новенькая в их классе. Зовут Юля.
Вечером Олег попросил ключ от гаража.
— Есть интерес к картинам дяди Гриши, — развязно сообщил он.
Сергей вручил сыну ключ от нового финского замка.
— Только поаккуратнее там с экспонатами.
— О'кей, дэд.
Понабрались слов.
Интерес к картинам. Знаем мы, к чему там на самом деле интерес.
Юля оказалась худенькой трещоткой в модных круглых очочках. Взахлеб хвалила Гришины картины, сама собиралась куда-то по этой части поступать.
Обещала показать свои рисунки.
Сергей был немногословен, оживился лишь, когда рассказывал о визите Антоневича и Бердянцева.
Юля была в восхищении:
— Сам Бердянцев!
Девчонка с бантами чем-то похожа на Юлю. Юля постарше будет, этой лет десять, не больше. Но такая же бойкая, за словом в карман не полезет. Да еще, пожалуй, и пошустрее будет. Юля — девочка интеллигентная, папа играет на виолончели, мама пишет в какой-то газете.
А эта такая бедовая.
В октябрьском «Обозрении» вышла статья Антоневича. Номеров было шесть, Сергей купил все и, волнуясь, прочитал статью прямо у киоска.
Антоневич заливался соловьем, ссылался на хорошие отзывы профессора Бердянцева и какого-то немца.
Скоро Гришка в своем Барнауле проснется знаменитым.
Гриша потребовал прочитать по телефону всю статью, а потом долго молчал.
— Серега, — сказал он треснувшим голосом. — Я запомню этот день навсегда.
— Гришаня, я оставлю один номер себе, ладно?
— Конечно, старичок! Ты еще спрашиваешь!
Позвонила Юля и, прежде чем позвать Олега, долго поздравляла Сергея с доброжелательной статьей в «Обозрении».
«Смотри-ка, в курсе, — порадовался Сергей. — Ишь, художница».