— Мало ли…
— На запчасти, что ли?
— Не знаю…
— Ну, ты, Толя, и мудак! — радостно захохотал Крысин. — Ну, ты идиот! Чтобы в случае чего найти! Ой, не могу! А-ха-ха! В жизни такого идиота не видал!
Петухов хотел было обидеться, но, вспомнив, что у Крысина диссонанс, великодушно обижаться не стал.
— Ладно, давай еще по одной, — примирительно сказал Крысин и снова заглянул в холодильник. — Эй, землячок! Пить будешь?
— Валера! — испугался Петухов. — Ты бы так не шутил, а? Берлиоз хренов!
— Что, страшно? — развеселился Крысин. — Боишься, что выскочит? За нос укусит? Ладно, землячок, извини. Тебе больше не предлагаю. Ты свое уже отпил, как я вижу.
— Я тоже сегодня последний день пью, — вставил Петухов.
— Да ладно, — махнул рукой Крысин. — Твоих «последних дней» на високосный год хватит. Ну, давай! За упокой, что ли.
— За чей упокой, дурак?
— А хрен его знает! — Крысин бесшабашно опрокинул стакан.
Поискав глазами закуску, Крысин спросил:
— Хлеб тоже кончился?
— Ну да.
— Бляха, надо хоть чего-нибудь пожевать. А то мы с тобой сейчас наквасимся с утра пораньше. Попробую-ка я у моего братана кусок колбасы стырить.
— Я не буду! — замахал руками Петухов. — И тебе не советую.
Крысин полез в холодильник.
— Не, я, пожалуй, тоже не буду. Слушай-ка!
— Чего?
— А это, случайно, не муляж?
— Да вроде нет. Я его пальцем трогал. И ножом тоже, там на щеке царапинка осталась.
— Не скажи! — бодро отозвался Крысин. — Сейчас вся эта костюмерия очень сильно продвинулась. У тебя каких-нибудь театральных знакомых нет?
— Вроде нет. Михеич разве что, он на киностудии вахтером. Только я не пил с ним почти месяц. Да и вообще, как это возможно? Дверь заперта была! Окна все целы.
— Да, задачка.
— Слушай, Валера! — пришла к Петухову шальная мысль. — А это, часом, не ты мне ее подложил? Типа подшутить решил? А?
— Ты что?! — оскорбился Крысин. — Надо же такое подумать!
— Да, верно, — отыграл назад Петухов. — Ты сам чуть не обосрался, когда ее увидел.
— Кто? Я? Не скажи!
— Это ты сейчас такой смелый.
— Я всегда смелый. Короче, давай по последней, и будем принимать волевое решение.
Петухов разлил остатки водки.
— Ну, — провозгласил он. — За то, чтоб нам из всего этого говна выпутаться!
— Не вопрос! — самоуверенно сказал Крысин.
После водки Петухов смотрел на все происходящее более спокойно.
«Как Валерка скажет, так и сделаем, — благодушно думал он. — Его голова, в конце концов».
Крысин закурил.
— В принципе я чувствую себя нормально, — сказал он. — И эта, вторая голова, мне на хрен не нужна. Тем более что она уже прижмурилась. Правильно?
— Ну да.
— Вот. Это пункт первый. Теперь второй. Если мы сейчас пойдем и выкинем ее, а после этого еще хорошенько вмажем, то завтра как пить дать это необычайное приключение покажется нам тривиальной белой горячкой.
Петухов кивнул. В логике мышления Крысину не откажешь. Белая горячка — сущий пустяк по сравнению с головой на блюде.
— И никому об этом не болтать, — добавил Петухов.
— Бесполезно, — махнул рукой Крысин. — В такую хиромантию все равно никто не поверит. Скажут — допились до чертей.
— Смотри, Валера, тебе решать. Она тебе точно не нужна?
— На хрена она мне? На холодец?
— Тьфу, дурак!
— Сам дурак.
— Да, вот еще что. Ты, когда ко мне шел, ничего подозрительного не заметил?
— Это чего, например?
— Ну, крови там, трупа…
— Нет, ничего такого не было. Я, правда, не особенно по сторонам смотрел. Если и был возле дома труп без головы, его бы давно уже увезли. Так что не ссы.
— Ладно. А куда мы ее понесем?
— Посмотрим. В канализационный люк закинем, и все дела.
— Может, лучше закопать?
— Чтобы ночью обратно не приползла? Тогда уж и осиновый кол в нее надо воткнуть. У тебя осина есть?
— Откуда у меня осина?
— Правильно. И серебряной пули у тебя, конечно, тоже нет.
— Нет.
— Да, Толян. Ни хрена ты не подготовлен к аномальным явлениям природы. Ладно, не будем усложнять процесс. Кинем ее в люк, и все дела. Это же просто дохлый кочан.
— Твой кочан-то.
— Ты знаешь, я про это все время в сомнениях. Ладно, бери ее, и идем.
— Я?
— Кто же еще? В твоем доме лежит, ты и бери. И вообще спасибо скажи, что я тут участие принимаю.
— Твоя голова, тебе и нести!
— Не скажи, Толян, не скажи! Мне по барабану, чья она. Не хочешь нести, можешь себе оставить. А что, дней пять она спокойно пролежит. Потом, правда, подтухать начнет. А я домой пошел.
Петухов испугался. Снова остаться наедине с головой ему совсем не хотелось.
— Ладно, ладно. Сейчас пакет возьму.
Петухов снял с дверной ручки пакет.
— Поможешь?
— Чего?
— Пакет подержать.
— Достал ты меня, Толя! То одно, то другое! Сплошной геморрой с тобой! Давай.
Крысин и Петухов прошли на кухню. Крысин взял пакет и раздвинул ручки.
— Загружай! — скомандовал он. — Только не промахнись.
Петухов осторожно взял блюдо, стараясь сохранять голову в неподвижности. К горлу вновь подступила тошнота.
Петухов осторожно поднес блюдо к краю пакета и резко наклонил. Голова бойко кувыркнулась вниз.
— Ого, тяжелая! — сказал Крысин. — Все, пошли.
— Валера! Валера! — в испуге закричал Петухов. — Она видна!
Сквозь пластиковый пакет голова на самом деле была хорошо видна. Губы расплющились о стенки пакета, глаза, еще более раскрывшиеся от встряски, с укоризной смотрели на Крысина и Петухова.
— Ну, хули ты вылупилась?! — злобно сказал Крысин. — Толик! Давай быстро еще один пакет!
Петухов заметался по квартире.
— Нету больше, — виновато доложил он. — Тут только маленькие, не влезет…
— Давай тогда твою спортивную сумку! С которой ты вчера был!
— Ты что, Валера! — заупрямился Петухов. — Я ее в свою сумку не положу! Вот еще!
— Ну, ты достал! — выругался Крысин и бросил пакет на пол.
Голова громко стукнулась и немного откатилась в сторону.
— Погоди, Валера, сейчас что-нибудь придумаем, — засуетился Петухов. — Во! Мы ее газетами прикроем!
— Давай.
Петухов принес газеты и стал пропихивать их в пакет, стараясь спрятать голову.
— Отлично! — констатировал Крысин. — Одевайся.
Петухов оделся. Его снова трясло и подташнивало.
— Валера! — сказал он. — Что-то меня знобит. Давай возьмем еще хотя бы пол-литра.
— Кстати! — вспомнил Крысин. — С тебя девяносто рубликов.
— Да ты что, охренел? Какие девяносто? Она семьдесят три стоит.
— Это она у нас семьдесят три стоит. А в круглосуточном — девяносто. Иди сам посмотри.
— Слушай, Валера, у меня сейчас такие дела…
— Э! В рот тебя вместе с твоей головой! Мне работать в ночь, а я здесь с тобой мудохаюсь! Пока денег не отдашь, я отсюда никуда не пойду. И вообще!
Петухов достал заначку и отсчитал девяносто рублей.
— Следующая с тебя, — сказал он.
— Хрен. Пополам! — твердо ответил Крысин. — Эта не считается, это мне за неотложную медицинскую помощь.
— Блин, Валера, какое же ты говно! Это ведь твоя голова! Неужели она тебе настолько безразлична?!
— Абсолютно. Если бы не ты, я бы сейчас вообще спал.
— Гондон ты, Валера.
— Сам гондон.
Крысин и Петухов вышли на лестничную площадку. Лифт работал.
Во дворе Петухов, взвесив в руке пакет, сказал:
— Может, кинуть ее в мусорный бак, и все дела?
— Ну да, бомжи это дело раскопают и поднимут хай на весь район. Голова-то моя, не забывай. А я тут сорок лет живу, меня каждая собака знает. Не нужны мне эти заморочки.
— Значит, Валера, все-таки она твоя.
— Да уж, ясен перец, не твоя!
— И не так уж она тебе безразлична, да?
— Это ты к чему?
— Да я подумал, что пузырь все-таки с тебя. А то сейчас возьму и закину ее в бак. А ты ходи потом на опознания. Еще и справку о смерти на тебя составят, тогда вообще хрен пенсию получишь! И из квартиры выпишут.
— Ну, ты и сука.
— Сам сука! Всадник без головы, бля! Короче, пузырь с тебя. Ноль-пять, так и быть.
— Ладно.
Крысин и Петухов перешли улицу.
— Возле таксопарка люк есть, — вспомнил Крысин.
— Далековато.
— Куда спешить?
Мимо Крысина и Петухова медленно проехал милицейский «уазик».
— Пошли-ка лучше дворами, — заволновался Крысин. — Только ментов нам сейчас не хватало!
«Уазик» затормозил.
— Толя! Засада! — трагически зашептал Крысин. — Давай так: голову нашли, несем сдавать!
— А?
Из «уазика» выпрыгнул человек в штатском, машина поехала дальше.
— Пронесло, — выдохнул Крысин. — Толя, смотри, что у нас творится!
Петухов посмотрел вниз. Газеты немного разворошились, из них выглядывал нос.
— Е-мое! Нос! Валера, прикрой меня! Стань с другой стороны!
Крысин обежал Петухова и стал нервно оглядываться.
— Толя, хрен с ней! Давай выкинем! Она сейчас вся наружу вылезет! Попалимся!
— Давай!
Крысин и Петухов подскочили к мусорному баку. Крысин заглянул внутрь.
— Зашибись! Почти пустой.
— Ага!
— Кидай!
— Кидать?
— Кидай, бля!
— Валера, смотри. Твоя голова-то! Ты точно решил?
— Не клюй мозги!
Петухов оглянулся и бросил пакет в бак. Голова мягко плюхнулась в мусор.
— Все! — сказал Крысин. — Теперь давай уматывать отсюда.
— Давай, что ли, постоим немного, — нерешительно сказал Петухов, — посмотрим, что она делать будет.
— Нечего тут панихиду устраивать! Побежали! Крысин и Петухов быстрым шагом устремились к магазину.
— Людка, привет! — сказал, распахнув дверь, Крысин. — «Покровскую», ноль-пять.
— Блин, Валера, возьми, наконец, нормальную водку!
— Не клюй мозги! «Покровскую»! Продавщица выставила на прилавок водку. Крысин отсчитал полученные у Петухова деньги.
— И два стаканчика дай.