И тут кого-то осеняет, что самый лучший выход — всем немного вспомнить ботанику. В школе сразу же оказывается уйма народу. Взрослые мамы и папы сидят за детскими партами, внимательно слушают, старательно записывают, как выглядят гвоздики, ветреницы или, скажем, растение-хищник. А после того как повторено все забытое, они собираются утром на площади и отправляются на поиски Юлии. Они ищут ее по всем направлениям — в парках, садиках, просматривают каждый уцелевший еще цветок. Но все их усилия безрезультатны. Наступил полдень, а Юлию не нашли, все устали, проголодались, но твердо решили: «Ничего, стоит потерпеть, избавимся от Юлии, и у нас опять будут и ветчинные рулеты, и индюшки». Но все поиски безуспешны, найти Юлию им не удается, находит ее не милиционер, не продавец, а совсем другой человек — пан школьный сторож. Как обычно, после обеда он отправился на прогулку и вдруг слышит, как в садовой будке кто-то плачет. Заглянул туда и видит: внутри сидит Юлия, читает, что о ней пишут газеты, и дрожит от страха. Тогда пан сторож говорит ей:
— Ах, Юлия, Юлия! Вот видишь, до чего доводит жадность к лакомствам? И зачем тебе все это было нужно? А?
Тут Юлия сорвала с себя листок и написала: «Мне это очынь неприятно. Юлия».
— Ну, естественно, — говорит пан школьный сторож, — теперь тебе неприятно. Но об этом раньше надо было думать. Люди могут простить многое, но только не тех, кто крадет у них индюшек. Где начинаются индюшки, там кончаются шутки. Но если ты мне пообещаешь, что опять станешь есть мух и не будешь озорничать, я возьму тебя обратно в школу и никому ничего не скажу.
И Юлия написала на листке: «Обищаю. Юлия».
Пан сторож надел на нее свою старую шляпу, а поскольку вечерело, то прохожие решили: «Вот по улице идут два школьных сторожа».
Таким образом, Юлия попадает обратно в кабинет естествознания, ест мух, в том числе и сушеных, и вообще никто не догадывается о ее существовании, потому что кабинет естествознания мало кого интересует. Знают об этом только товарищ директор и ребята. Знают, да помалкивают.
Жирафа
Когда жирафа еще ходила в школу, по арифметике и по чтению у нее были сплошные пятерки, а по физкультуре ей каждый раз ставили единицу, потому что у нее не получался кувырок. Как ни старалась, а кувырок не получался. От этого она была совершенно несчастной. Многие давали ей советы:
— Сперва делай так, а потом вот так!
— Смотри, это же так просто!
Но жирафе ни разу не удавался кувырок, она не знала, куда ей девать шею. И пани учительница говорила ей:
— Ах, жирафа, жирафа! Какая же ты недотепа. Хорошенький же у тебя будет табель! Что на это родители скажут?
Жирафа горько плакала, а те, кто случайно проходил мимо, думали, что идет дождь. Когда же наступил конец года и раздали табеля с оценками, у жирафы по физкультуре в самом деле оказалась единица. И жирафа заплакала еще горше.
Пришла она домой, отец с матерью спрашивают:
— Что-нибудь случилось?
И жирафа призналась, что у нее по физкультуре единица.
Мама с папой на это ничего не сказали, только вышли в соседнюю комнату. Там они долго совещались между собой, потом вернулись и принесли оба свои старые школьные аттестаты.
И когда маленькая жирафа заглянула в них, то увидела там тоже единицы по физкультуре.
О двух единицах по естествознанию и одном необыкновенном цилиндре
Жила-была одна очень строгая пани учительница. Она носила пенсне, урок вела, стоя на возвышении и держа в руках указку. Как-то учительница ткнула ею в сторону Томаша и спросила:
— Сколько у кошки шерстинок? Ну, Томаш, отвечай! Но Томаш об этом понятия не имел. И Михал тоже. Оба тут же получили по единице не успев и глазом моргнуть. А пани учительница сказала:
— У кошки миллион шерстинок. Вчера мы это проходили. Так запомните же это наконец, дети. А вы, Томаш и Михал, скажите дедушке, чтобы он пришел в школу. Мне нужно с ним серьезно поговорить.
Дедушка принарядился — надел праздничный цилиндр и гамаши, а вернувшись домой, сказал:
— Томаш и Михал, пани учительница очень на вас жалуется. Вы не знали, сколько у кошки шерстинок, хотя кошек повсюду полно. В наказание за это останетесь дома, а мы с Иванкой пойдем на представление. Дело в том, что приехал фокусник, но вас это не касается, да будет вам известно, и не просите, и не уговаривайте.
И в самом деле, после обеда дедушка с Иванкой пошли смотреть фокусника, а Томаш с Михалом должны были остаться дома и играть в саду. Но им это совсем не нравилось. Ну что там в саду? Немножко травы, какая-то петрушка, беседка, чуточку воды в бассейне — вот и все! Так что Томаш и Михал очень скучали и думали: «Вот если бы это был не просто сад, а зоосад, вот тогда, скажем прямо, было бы другое дело!» От скуки они рвали черешню, плевались косточками через забор и завидовали Иванке, тому, что она смотрит представление фокусника.
Иванка с дедушкой действительно смотрели фокусника. Зрелище было великолепным: фокусник с бородой, на голове цилиндр, на груди манишка. Он поклонился, произнес:
— Оп-ля!
И вытащил из цилиндра кролика. Потом второго. Кролики поклонились и сказали:
— Добрый вечер!
А когда кроликов набралось штук этак с двадцать восемь, они весело запели хором песенку «Почему бы нам не радоваться?». Да и почему бы им не радоваться? Слушали их затаив дыхание, а после того как кролики кончили петь, все хлопали и говорили:
— Это было прекрасно, правда? Мы еще никогда не слышали, как кролики поют на три голоса!
А фокусник снова надел на голову цилиндр, поклонился и сказал:
— Оп-ля!
А когда он снял цилиндр, на голове у него сидел лев. Лев вязал крючком попонку и рассказывал анекдоты. А зрители смеялись до слез. Они говорили:
— Давно мы не слышали таких смешных анекдотов.
А фокусник надел на голову цилиндр, поклонился и сказал:
— Оп-ля!
А когда он снял цилиндр, из него выскочил кенгуру, который играл на банджо самые модные песенки. А потом из цилиндра выскакивало множество других животных. Например, был там осьминог, который, словно хлопушками, хлопал бумажными пакетами. Только это не понравилось одному зрителю, и он сказал:
— Неправильно это! Бумага все-таки вещь ценная.
Но никто его не стал слушать, а Иванка сказала дедушке:
— Мы про все расскажем Томашу и Михалу, пусть знают, сколько они потеряли.
И в самом деле, дома они рассказали, чего только не вытаскивал фокусник из цилиндра. А Томаш с Михалом удивлялись и говорили:
— Да ну! Не может быть!
Но дедушка сказал:
— Отчего же не может быть? В цилиндре у фокусника есть все, что хочешь, стоит лишь сказать «Оп-ля!» — и можно вытащить хоть дорожный каток.
Но Томаш с Михалом только покачали головой:
— Как же все это может в цилиндре уместиться?
А дедушка смеялся:
— Если из маленького яичка выходит огромный крокодил, а из маленького семечка большая яблоня, — умещаются же они там? — почему бы дорожному катку не поместиться в цилиндре?
Томаш с Михалом подумали: «А ведь правда!» А когда они остались одни, Томаш и говорит Михалу:
— Мы должны добыть этот цилиндр!
Взяли они дедушкин цилиндр, спрятали его в большой пакет от грампластинок, перелезли через забор и пошли. Шли они, шли, пока не пришли на стадион, где на грузовике стоял вагончик. Они осторожно приоткрыли дверь и увидели фокусника. Он спал, раскрыв рот, и так храпел, что автомобиль ходил ходуном. Осторожничать не было никакой нужды. И ребята стали искать цилиндр. Наконец нашли его под кроватью, он стоял рядом с ботинками. Тогда Томаш вынул из большого пакета дедушкин цилиндр и положил вместо него цилиндр фокусника, а дедушкин поставил под кровать рядом с ботинками. И оба мгновенно очутились у себя в саду.
— Что же первым делом мы из него вытащим? — спросил Михал.
Томаш говорит:
— Все равно что, только не кошку, кошек и так всюду полно.
А Михал говорит:
— Тогда, может, жирафу? — Он крикнул: — Оп-ля!
И из цилиндра вылезла огромная жирафа с длиннющей шеей и как ни в чем не бывало стала рвать черешни с дерева. А Томаш и Михал глядели на нее вытаращив глаза. Томаш махнул рукой:
— Если спросят, где черешня, скажем — скворцы склевали. Тащи дальше! Ну… к примеру… слона.
И Михал сказал:
— Оп-ля!
Из цилиндра вылез слон размером побольше автобуса и стал расхаживать между грядок с петрушкой. Михал только за голову хватался, а Томашу хоть бы что, он смеялся:
— Бог с ней, с петрушкой, тащи дальше.
И Михал продолжал таскать. Вытащил верблюда, зебру, двадцать восемь кроликов, льва, кенгуру. А потом оба уже не знали, что бы еще вытащить, о других животных они понятия не имели. И тогда Томаш предложил:
— Вылезайте все, кто есть в цилиндре! Кроме кошки!
А Михал сказал:
— Оп-ля!
Вы бы видели этот поток! Вскоре сад наполнился до предела. Тут оказались носорог с пеликаном, бегемот с медведем, черепаха с обезьяной и еще невесть кто. А Томаш с Михалом стояли среди них и удивлялись: столько животных сразу они еще в жизни не видели.
— Послушай, я не знаю даже, какое из них как называется! — сказал Томаш. — А что, если мы вытащим кого-нибудь, кто бы нам это объяснил?
Михал пожал плечами и говорит:
— Почему бы и нет? Можем вытащить, ну, к примеру, пани учительницу. Только она нам испортит всю игру.
Но Томаш сказал:
— Это можно.
И крикнул в цилиндр:
— Мы хотим пани учительницу, только хорошую!
Михал добавил к этому:
— Оп-ля!
И из цилиндра вылезла пани учительница. Она улыбнулась и сказала:
— Ну что, мальчики, учите естествознание? Правильно делаете! Придется вас похвалить перед дедушкой.
А затем показала указкой на пингвина и сказала:
— Это пингвин обыкновенный, обитает на отдаленных островах большими стаями, которые насчитывают до миллиона особей.
А Томаш с Михалом слушают — ведь это так интересно! Они и не заметили, что за забором прогуливается пани учительница, что она вдруг остановилась и остолбенела, когда увидела жирафу, верблюда, слона, а заодно Томаша, Михала и пани учительницу, которая как две капли воды была похожа на нее. Пани учительница страшно рассердилась, вбежала в сад и закричала: