Дело близится к вечеру, и урчащий гневно желудок подсказывает, что пора бы поесть. Из-за Матвея и Адама целый день ничего в горло не лезло. Сейчас в принципе тоже особого аппетита нету, но надо. Готовлю по-быстрому самую простую яичницу, делаю салат и сажусь ужинать.
Закрыв эту потребность, раздумываю над тем, чем заняться. Чего я хочу??? Предательские мысли почему-то тут же подбрасывают мне невыносимо синие глаза.
Нет… Я ведь уехала из города! Тогда почему до сих пор думаю про Бага? Почему почти не вспоминаю про того же Матвея, который изменил мне? Где логика???
Снова пытаюсь убежать от собственных мыслей — решаю прогуляться по центральной улице, которая также и единственная здесь. Многих соседей я знаю, потому не прочь увидеть знакомые лица. Однако никого не встречаю. То ли время такое, что все сейчас ужинают, то ли, может, грядками занимаются — солнце как раз печет уже не так сильно, как до этого.
В итоге, побродив, возвращаюсь обратно домой. Иду в душ, чтобы освежиться. Таня была не совсем права, когда сказала, что здесь дыра. Вполне себе обустроенное местечко: душ и туалет имеются. Правда, не в самом доме, а в бане во дворе.
Освежившись, решаю устроить обзвон родных, подруг, знакомых. Звоню всем, лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями, которые никак не желают утихомириваться.
Когда на поселок опускаются сумерки, понимаю, что болтать банально больше нету сил. Я наслушалась и наговорилась столько, что отключаюсь от реальности сразу, как только моя голова касается подушки.
Утром просыпаюсь рано. В шесть. Голова, в отличие от вечера, чиста, настроение позитивное. Готовлю завтрак, наслаждаясь пением птиц за окном. Давно ничего подобного не слышала! Неспешно обдумываю планы на день. Заняться особо нечем, потому придется довольствоваться какими-то домашними хлопотами. Буду здесь всё убирать, стирать, наводить порядки в общем. Таня давно сетовала, что накопилось много хлама всякого. Вот и разгребу его. Совмещу приятное с полезным, там сказать.
Когда раздается мелодия телефона, настораживаюсь. Иду к столу, где лежит мобильный, с гулко стучащим сердцем. Интуиция не подводит — на экране светится имя Багаева. Без сомнений сбрасываю вызов. Еще раз. Баг, как всегда, настырный. Понимаю, что всё-таки нужно как-то объясниться. Открываю мессенджер и пишу сообщение о том, что уехала из города. Надолго. И что искать меня бессмысленно! Желаю всего наилучшего и вношу его контакт в черный список.
Надеюсь, этого Адаму будет достаточно, чтобы окончательно понять, что нам с ним не по пути!
Как бы не трепыхалось сердце…
Как бы не рвались нервы…
Как бы не хотелось броситься со всех ног обратно…
Глупая…
Глупый Ангел…
Но всё пройдет!
Больше точно не будет больно!
Глава 19
Ангелина
День, на удивление, пролетает мгновенно. Чищу, мою, глажу… И скоро всё вокруг начинает просто сверкать. Даже подумываю над тем, чтобы сделать перестановку, но быстро понимаю, что не справлюсь в одиночку. Подожду, когда приедет подмога.
Вечером, поужинав, снова иду на прогулку. На этот раз встречаю соседку, которая живет от меня через три дома. Очень милая старушка, которая всегда знает местные новости.
— Линушка, а почему ты одна? — интересуется сразу же, как только узнает о том, что ни Тани, ни папы нету.
С легкостью, которой не испытываю, рассказываю о том, что устала от шума города, что захотелось на природу.
— Правильно. Нечего там в городе делать. Смрад вечный. Дышать не чем. Не то, что здесь. Простор. Раздолье.
— Это да. Как-то пусто в поселке, — замечаю. — В прошлом году гораздо больше людей было.
— Много домов продается, — вздыхает старушка. — Карповы, вон, напротив вашего домика, выставили свой на продажу. Я цену в объявлении на ихнем заборе как увидела, чуть не упала. За что там такие деньжищи платить? Ой-ой, совсем люди сбрендили.
Хмурюсь. Что-то не видела я там никакого объявления.
— И Брагины, что коттедж до самого неба, — преувеличивает, конечно, — продают его.
Мария Семеновна так увлекается, что перескакивает с темы продажи на обсуждение самих соседей. Кто с кем, когда и как. Просто удивительно, откуда она это знает.
Когда на улице начинает смеркаться, прощаюсь и иду домой. Не люблю ходить по темноте. Подходя к калитке, сразу же замечаю… букет. Обычные полевые цветы. Желтые, белые, синие. Но их вид почему-то пугает. Кто их здесь оставил? И, главное, зачем???
Баг??? Сердце сжимается, причиняя дискомфорт. Нет! Он бы так не игрался! Если бы Адам знал, что я здесь, он мгновенно бы обозначил свое присутствие.
Вынимаю цветы и, оглянувшись вокруг, оставляю их на скамеечке, стоящей неподалеку. Не буду забирать их в дом. Даже если они от чистого сердца. От чистого сердца… От чьего? Не припомню ни одного молодого человека в округе. Все в основном либо в возрасте, либо дети. Может, кто-то дом купил?.. Или из детей кто-то?..
Сплошные вопросы. И тревога! Она сидит во мне, даже когда прохожу в дом и закрываюсь на замок. Не то, чтобы страшно, но словно чувствую, что что-то произойдет. А вдруг всё-таки Адам?
Звоню Тане.
— О, привет. А мы с папой после ужина хотели тебе звонить.
— Привет. Поздно ужинаете. Как дела?
— Твой отец с работы поздно приехал, потому и ужин такой поздний. Ты как?
Рассказываю о том, что успела сделать за этот день. Кратко передаю разговор с соседкой.
— Может, и нам дом продать? — загорается Таня. — Ладно если б в квартире жили и ездили туда… А так… Из дома в дом. Смысл?
— Это тебе решать, — сейчас меня волнует абсолютно другое. — Тань… Никто из моих бывших не объявлялся? — наконец перехожу к самому важному вопросу.
— Ну, как же… Объявлялся. Матвей! Глаза были на мокром месте. Ты его заблокировала?
— Да, — сделала ровно то же самое, что с номером Адама. Не хочу ни одного, ни другого слышать.
— Всё пытался узнать, куда ты уехала. Чуть ли руки мне не целовал, чтобы сказала.
— Надеюсь, ты не сказала?
— Нет. Изменщика прощать не нужно. Напился, не напился… Это не оправдание. Нам такие не нужны!
— А… Адам?
— Адам? Нет, этот не появлялся.
Странно… Разве не должен он был осаждать дом, как только я его внесла в черный список? Неужели понял, что ловить нечего? Но не спешу верить в то, что уехал… Ведь… Будто разочарование ползет по венам. Уехал… Сдался… Не стал искать…
Глупая!!! Совсем с ума сошла? Если уехал — хвала небесам!
— Вот папа подошел. Даю ему трубку.
Разговор с отцом недолгий. Стандартно, спрашивает «как дела», «чем занималась». Заверяю, что у меня всё супер, и прощаюсь, обещая, что созвонимся завтра.
Тишина почему-то давит, хоть я вполне привычная к ней. Смотрю на стены, мебель. Чем заняться, чтобы не думать о лишнем? Единственный выход — лечь спать. Как всегда, утро вечера должно быть мудренее. Хотя давно понятно, что бывает так не всегда. Порой что утро, что вечер… В мыслях только один человек.
Стоп!
Бегу в душ, впервые в жизни сожалея о том, что он не в доме, затем сушу волосы, переодеваюсь в пижаму и наконец выключаю везде свет.
Спокойной ночи, мир! Надеюсь, завтра будет лучше, чем вчера и сегодня.
Но ночь почему-то не желает быть спокойной. Я долго ворочаюсь, а затем, когда наконец проваливаюсь в сон, словно чувствую на себе чьи-то руки. И еще становится жарко… Невыносимо жарко!
Глава 20
Адам
Можно кончить просто от того, что я наконец обнимаю её.
Утыкаюсь носом в сладкую макушку и дышу так глубоко, словно не дышал все эти годы. Сжимаю руки крепче, не в силах бороться с этим желанием. Не отпущу! Никогда! Пусть, что хочет делает, знаю, что ничего не изменилось — она по-прежнему лишь моя!
Закрываю глаза. Нет, я не собираюсь спать, просто хочу целиком направить все силы на то, чтобы чувствовать.
Время останавливается. Блядь, сколько раз я слышал эту фразу. Сколько раз смеялся над дураками, которые её говорили. И ровно сейчас я ощущаю себя этим же дураком…
Мои пальцы медленно скользят по её спине, исследуя каждую линию, каждый изгиб. Я ощущаю, как её дыхание становится более поверхностным, и это подталкивает меня ещё глубже в сладкий хаос.
— Моя тихоня… — шепчу, словно она слышит. — Ничто не сможет разорвать эту связь. И никто! Даже ты сама.
Ворочается. Пытается сбросить мои руки. Обнимаю сильнее. Улыбаюсь, испытывая запредельный кайф от того, что мы вместе. Знаю, будет сопротивляться. Но это не пугает. Это лишь добавляет остроты.
Сколько я мечтал об этом… Даже вспоминать паршиво, когда внутри всё с треском рвалось, когда хотелось бросить всё и уехать на её поиски, когда горячие слезы выжигали следы на лице. Мужчины не плачут? Да и похуй. Я плакал. Напивался вдрызг и позволял себе эту чертову слабость.
— Но ты, маленькая, не узнаешь об этом! — снова шепчу Ангелине. — Я не хочу, чтобы ты знала меня таким… Для тебя я буду самым сильным, самым бесстрашным. Твоей стеной. Твоей опорой.
Температура вокруг нас растёт, почти до кипения. Жар словно сжимает пространство между нами, заставляя остановиться все мысли, кроме одной — она здесь, и я буду рядом, несмотря ни на что.
Моя рука лёгким движением находит её лицо, пальцы касаются щек, губ. Вспоминаю каждую её черточку этими прикосновениями. Пальцы дрожат, кислорода не хватает.
Столько времени потеряно… Эта мысль рождает злость. Никогда не прощу тех, что виноват в этом. Никогда! Связь с родителями и братом разорвана навсегда. Род моей собственной семьи начнется с меня и моего сына!
Ангелина снова пытается освободиться. От одеяла, от меня. Брыкается во сне недовольно, когда не получается.
— Не суетись, Ангел. Я сейчас помогу, — отбрасываю на пол одеяло на пол, затем раздеваюсь сам.
Ангелина
Окончательно вырываюсь из сна и кричу. Мне не показалось. Меня кто-то обнимает.
— Тш-ш-ш… Это я, — сквозь страх прорывается знакомый голос.