Другие немного у нас, у писателей, законы.
М-да.
Город свой я люблю. И парк возле дома люблю.
Помню, было воскресенье. У меня – выходной. Я тогда еще не успел привыкнуть к тому, что выходные могут приходиться на строго отведенные для этого два дня в неделю. Накануне Линнет сдала заказ и получила деньги. Вполне неплохо, надо сказать, получила. В макулатурном эквиваленте – роялти с тысячи книг. Иногда у нее выстреливало, но чаще всего приходилось слепнуть перед монитором за суммы в пять раз меньше.
Я все утро выпрямлял «восьмерку» на переднем колесе треворовского велика (он только учился управлять им и здорово разбился, врезавшись в дерево) и как-то легко мне было на душе. Не знаю, отчего. Безденежье угнетало меня, не давало нормально есть и спать. Истертые шестеренки в голове бешено крутились с одной мыслью: «Где взять? Как? Неужели так и подыхать в вечном поиске товаров по акции?» Но отпустили они меня на время, дали продохнуть, и даже смешными казались эти проблемы, нелепыми. В самом деле, ведь и вслух о таком серьезно не говорят: «Хочу дом, какие в Сети мелькают». Комфортно же мы живем, все у нас есть, без излишеств, это правда, но все-таки неплохо. В квартире ремонт, в холодильнике – еда. А то, что трудности финансовые, так это явление нередкое и вполне поправимое.
Я был истощён постоянными думами о проклятом двухэтажном доме и, полагаю, по этой причине в то утро мне сделалось на время уютно существовать в реальном мире: иначе я бы попросту выгорел дотла.
Наш мозг – штука хитрая, и к саморазрушению не склонная, даже если живущее в нем самовлюблённое «я» думает по-другому. Это «я» вовсе не хозяин. Так, занимает маленькую полку на бескрайних стеллажах сознания. «Я» может днями изводить себя, мучить тело и рассудок бесполезными вредоносными мыслями, но в конечном итоге мозг перестанет обращать на него внимание, отправит тело в сон или шарахнет всеми ресурсами своими и зальет голову неимоверным количеством эндорфинов.
И вот я сижу, счастливый, перед поврежденным велосипедом и радостно улыбаюсь новому дню, А Линнет готовит нам троим закуски, ведь после полудня мы собираемся идти в парк.
Мозг подбросил эгоцентричному «я» кость: «Ты способен осуществить свою мечту, у тебя есть для этого все необходимое – твой талант. Кто сказал, что писательство – это не бизнес? Кто сказал, что писатель – не бизнесмен? Ты презирал правила игры, корчил из себя бог весть кого, но разве это говорит о том, что ты не способен усвоить эти правила? Они ведь просты, как задачки для детей подготовительной школы. Всего-то тебе и требуется – изучить рынок. Да-да, не криви морду, именно что изучить рынок. Вот такой отныне будет твой подход к литературе. Прагматичный, расчетливый, с нулевым градусом творческой вовлеченности. Можешь заложить ее за пару банок консервированного горошка, эту вовлеченность, или, если повезет, за говяжью вырезку, хотя многовато будет за столь бесполезный товар. Пади ниц перед редактором, вернись к издателю и вручи ему высококлассный продукт, способный накормить всю их команду, туго набить их кошельки. Вникни в нюансы. Следи за трендами, за рейтингами продаж. Будь на волне. Назови роман «Женщина где бы то ни было». У окна, под мостом, за стеной, в стене… Впрочем, и тут не спеши, вернись к пункту один – «изучи рынок». Может, «женщины везде» уже и не в тренде вовсе. Анализируй, листай статистику, стань программой, но не человеком».
Линнет расстелила плед, мы улеглись под тенью тополя, и я, вытаскивая из корзины с продуктами минеральную воду, сказал:
– Я бестселлер им напишу, дочь степей.
Жена вскинула бровь:
– Я думала, их не пишут, ими становятся уже написанные книги.
– Не выпендривайся, ты же прекрасно поняла, что я имел в виду. Напишу потенциальный бестселлер. Учту все, что можно учесть. Соберу воедино все ингредиенты и сварю похлебку. Сытную, вкусную. Ни хрена не французская кухня, да и не нужно. Кто там наесться может этими красивыми микропорциями? Еда должна быть нажористой, чтобы можно было от пуза обожраться. До отрыжки и вздутия.
Тревор весело крутил педали велосипеда, правда, старался следить за скоростью: видимо, разбитые коленки, намазанные йодом, напоминали о себе.
Я взял тост с яичным блином и долькой помидора сверху, только собрался откусить, как Линнет потянулась к нему рукой. Я резко отдернул руку.
– Куда! – Я шутливо насупился.
Помидор свалился с тоста на плед.
Линнет рассмеялась:
– Жмот. Я только куснуть хотела.
– А еще есть с помидоркой? – спросил я жалостливым тоном.
– Есть.
– Много?
– Все.
– А чего тогда к моему полезла?
Я повалил Линнет на плед и стал кусать ее за шею.
Дурачась, я выронил тост.
– Осторожно, – сквозь хохот сказала Линнет.
– Уже поздно. Без помидорки он утратил свою прелесть.
Подъехал Тревор. Спрыгнув с велосипеда, он, смеясь, бросился мне на спину и стал колотить по ней.
– Эй! Почему меня-то?! Я здесь – жертва. Меня голодом морят. Ладно. Раз так, значит, сейчас оба у меня огребете…
Открытка. Рекламная открытка. Фотографируй и отправляй «Кока-коле» на адрес маркетингового отдела.
Последняя «открытка» в моей жизни.
До самого вечера я не думал ни о чем, кроме них двоих – об одной девушке с немного раскосыми глазами и аккуратным носом-пуговкой и маленьком мальчике с моими глазами и черными прямыми волосами матери.
И наша квартира играла новыми красками: не видел я ее узких комнат и старых, давно не крашенных стен. Спроси меня кто-нибудь тогда, что мне еще нужно для счастья, я ответил бы: «Ничего больше мне не нужно. У меня есть все».
Я уснул счастливым семьянином, подмяв под себя маленькую жену, а в детской тихонько сопел Тревор, и тихий ночной город за окном ласкал слух своей тишиной.
Мозг поил глупое «я» эндорфиновым коктейлем, спасая себя от смерти, от истощения, от идиотского акта саморазрушения, которое старалось запустить «я», капризное и бестолковое.
«Я напишу бестселлер. Книгу, в которую издательство захочет инвестировать. В которой разглядит потенциал, если все они там не полные идиоты. А они – не идиоты. Хлеб свой зарабатывать умеют. Это будет история сильной женщины, совершившей нечто нехорошее в прошлом, и вот однажды… что? Завтра. Завтра придумаю, все завтра. С самого утра, не откладывая в долгий ящик. Все у нас будет, дочь степей, мы получим свое место под солнцем… Будет два кабинета. Один – мой. Во втором ты будешь работать над эскизами рекламных баннеров. Брать будешь те заказы, какие придутся по душе, потому что в деньгах нужды не будет, только проекты в удовольствие, только в удовольствие. Все бездушное дерьмо буду делать я, и делать его буду с радостью, ибо за буквами на экране монитора станут просвечивать круглые суммы…»
Мысли снова начали путаться, вытесняя приятные воспоминания сегодняшнего дня. Я еще крепче обнял Линнет и постарался заснуть как можно быстрее.
Глава 16
За те несколько минут, пока Дилан добрался до пожарной станции, он трижды успел пожалеть, что не взял машину напрокат, а поперся сюда на своей. Во-первых, он привлекал к себе внимание всех, кто попадался ему на пути: его «Астон Мартин» совершенно не вписывался в здешней пейзаж. Нелепо он тут смотрелся. Инородно. Как европеец в дорогом костюме-тройке, в лакированных черных туфлях и с тростью смотрелся бы по-идиотски на песчаном пляже Самуи.
Дилан еще только приехал в Кваден, а его персону уже обсуждают во всем городе. Пожалуй, ничего страшного в этом не было, однако – лишнее. Под провожающими взглядами жителей маленького города, где все друг друга знают с пелёнок, ехать было немного некомфортно. А во-вторых – жалко машину. Несчастный «британец» не привык к таким дорогам, все «брюхо» наверняка себе исцарапал.
У нужного адреса Дилан остановился, заглушил двигатель и вышел из машины.
За забором, обтянутым ржавой сеткой-рабицей, находилось здание пожарной станции. Дилан приблизился к воротам и окликнул молодого парня, который возился под капотом старой пожарной машины.
– Извините!
Парень, захлопнув капот и вытерев руки о джинсовый, заляпанный машинным маслом комбинезон, подошел к Дилану.
– Да? – Он с интересом посмотрел на «Астон Мартин».
– Прошу прощения, могу я поговорить с… э-э… с вашим начальником?
– С мистером Радиком? – Парень вытянул шею, чтобы получше разглядеть спорткар.
– Да, наверное.
Он перестал любоваться автомобилем и посмотрел на Дилана, щурясь от солнечного света. – Да, конечно, сейчас позову.
Прошло достаточно времени, чтобы Дилан стал всерьёз подумывать, что парень решил просто поиздеваться над ним. Или же вовсе забыл о нем, заболтавшись с кем-нибудь из сотрудников станции. Наконец он появился в дверях главного входа в компании с полным мужчиной лет сорока – сорока пяти, кивнул в сторону Дилана и направился к своей пожарной машине. Полный мужчина поспешил к Дилану, приветливо улыбаясь.
– Добрый день, я вас слушаю, – радостно сказал он.
– Здравствуйте. Мое имя Дилан Райли, я практикующий юрист, – сказал Дилан, протягивая мужчине визитку, – я приехал в Кваден в связи с делом мистера Эрика Рендола, интересы которого я представляю.
Дилан ждал реакции на имя Эрика, но ее не последовало. Кто бы сомневался! Слишком уж просто бы все получилось.
Мужнина повертел визитку в руках и вернул ее Дилану.
– И чем я могу вам помочь? – спросил он.
– Если вас не затруднит, я хотел бы задать несколько вопросов, на которые, возможно, вы сможете мне ответить, что, безусловно, пойдет на пользу моему клиенту.
– Я? – удивился мужчина. – Любопытно. Что ж, проходите.
Он открыл калитку в воротах, и Дилан вошел на территорию пожарной части.
– Меня зовут Саймон Радик, – представился мужчина, усаживаясь в кресло, когда они вошли в его кабинет. – Так чем я могу вам помочь, мистер Райли? Присаживайтесь, прошу вас.
– Да, спасибо.
Дилан сел на стул напротив стола Радика и извлек из нагрудного кармана пиджака фотографию Эрика.