та просто двигалась по накатанному пути. Школа – дом – уроки – школа. Рисование она забросила. Продолжала ходить только на волейбол. В игре она забывала обо всём и хоть на два часа избавлялась от глухой, тянущей тоски.
Игорёк стал ещё внимательнее и заботливее, чем прежде. Следовал за ней неотступно. Провожал домой не только из школы, но и после тренировок. Если Рита выбегала из спортклуба в куртке нараспашку, он хмурился и ворчал, застёгивая ей молнию и обматывая шею шарфом.
«Почему меня это раньше так раздражало? – думала Рита. – Ведь это так мило. И вообще, как хорошо, когда ты кому-то нужна!»
На Восьмое марта Игорь принёс ей охапку тюльпанов и красную бархатную коробочку. Только тогда Рита вспомнила, что не подарила ему на День защитника Отечества даже самой завалящей открытки. Попросту забыла про этот праздник. А Игорёк – какой же он тактичный! – ни разу об этом не напомнил, не упрекнул. Рите стало стыдно.
«Что же я за человек! За тем, кому я не нужна, готова была бежать на край света, терпеть какие угодно оскорбления и унижения, а того, кто душу мне к ногам бросал, обижала и мучила».
Рита раскрыла коробочку. На белой атласной подушечке лежал золотой кулон на цепочке – половина сердечка.
– О! Игорь! Какая прелесть! А где вторая половинка?
Игорёк, довольный, улыбался:
– У меня, конечно. Носи его и знай, что моё сердце принадлежит тебе. Навсегда.
И сам надел подарок Рите на шею. Она тепло и нежно поблагодарила, обещая себе, что непременно изменится, что станет относиться к Игорьку так, как он этого заслуживает.
В конце марта, уже на весенних каникулах, Галина Романовна, мама Игорька, пригласила Загорецких на свой юбилей. Отмечали с помпой, в «Сенаторе», одном из самых модных ресторанов. Риту и её родителей Галина Романовна представила многочисленным гостям как будущих родственников. Мама вся светилась от удовольствия. Рита тоже улыбалась – имениннице, Игорьку, всем вокруг. Только почему-то чувствовала себя так, будто на неё накинули аркан и петля медленно и верно затягивается.
«Господи, ну что я за дура такая? Игорёк ведь хороший! Любит меня. Я с ним буду счастлива!»
Но тоска упрямо грызла сердце. Её лицо с застывшей улыбкой словно превратилось в маску. Она старалась не выдать того, что творилось в душе. Игорёк приобнял Риту за плечи, а казалось, что её сдавило тисками. Он шептал нежные слова, а ей от этих слов становилось приторно и душно.
«Да что тебе, чёрт побери, надо? Прекрати сходить с ума! Радуйся жизни!» – негодовала она мысленно.
Не высидев и половины вечера, Рита собралась домой, сославшись на усталость. Родители уходили нехотя. Мама даже спросила, точно ли ей так уж нехорошо. Игорь тоже заметно расстроился, но молчал, отчего Рита снова почувствовала себя виноватой и напоследок мягко сказала:
– Игорёк, не обижайся. Мне правда что-то нездоровится. Давай завтра куда-нибудь сходим. Или в гости приходи.
Игорь чуточку оттаял, проводил до такси, обещал, что завтра непременно придёт.
Мама разволновалась, что бы такого необыкновенного приготовить.
– Да ничего не надо. Мы просто посидим в моей комнате, – поморщилась Рита.
– Ещё чего!
На другой день мама устроила настоящий пир. Наготовила салатов, запекла мясо в фольге, настряпала пирогов и сладких булочек.
– Ой, мама! Куда столько? Придёт всего лишь один Игорь, а не рота голодных солдат.
– Много ты понимаешь! Мужчины любят хорошо поесть. Игорьку скажем, что это ты постаралась.
– Ты что? Зачем? К тому же он прекрасно знает, что я не умею готовить.
– Ну вот и скажешь, что в первый раз – и так вкусно. Пусть видит, какая ты у него хозяйка.
– Мама! Ничего я не хозяйка! И не у него!
– Твой Игорёк – золото. После твоих выкрутасов другой бы от тебя сбежал без оглядки. Пусть думает, что ты хотя бы хорошей хозяйкой будешь, а то…
– Боишься, что с крючка сорвётся? Я, вообще-то, замуж и не тороплюсь.
– Какая же ты, Рита, бываешь грубая, неблагодарная! – обиделась мама.
А когда пришёл Игорёк, мама, хлопоча вокруг него, подкладывая то одно, то другое, всё-таки обронила как бы невзначай, что Рита готовила вместе с ней. Игорь изобразил удивление и принялся нахваливать угощения ещё больше. Рита же молчала, чувствуя, как петля становится всё туже и туже.
Спокойная жизнь закончилась с началом четверти, второго апреля, когда во время первого урока дверь вдруг распахнулась и в класс вошёл Явлегин. Сердце ухнуло, пропустило удар и забилось – тревожно, быстро.
Рита от волнения выронила ручку. Наклонилась, а когда поднялась, он как раз проходил мимо между рядами и смотрел прямо на неё. Эти глаза… У Риты тотчас защемило в груди. Лицо заполыхало.
Она затылком чувствовала его присутствие, как магнитом тянуло обернуться, но не смела.
Вика зашептала:
– Он на тебя смотрит.
Зачем она это сказала? Да у Риты и так все мысли вылетели из головы, а теперь она и вовсе выпала из реальности.
К счастью, к концу урока дикое волнение постепенно стихло. Только прозвенел звонок, к ней сразу подскочил Игорь. Она не успела толком сложить учебники, а он уже подхватил её за локоток и утянул из кабинета. Не дал даже краем глаза на Явлегина взглянуть.
Все уроки Рита сидела как на иголках, еле дыша, завидуя Вике, которая запросто могла оборачиваться и видеть его. Казалось, Рите больше ничего и не надо было, насмотреться бы только вдоволь. Но и на переменах не удавалось даже взглянуть в его сторону: Игорёк ни на шаг не отходил, отвлекал разговорами и просто загораживал Риту от него. Даже Вика обратила внимание.
Но и этого Игорьку показалось недостаточно. Он вдруг вздумал при всём классе нахваливать Ритины кулинарные таланты:
– Рита меня такими пирогами на каникулах угощала, до сих пор забыть не могу! Сама для меня испекла.
И по пути из школы весь изворчался:
– Я не понял, Явлегин что, под занавес решил в учёбу удариться? Зачем он вообще пришёл? Гулял бы дальше…
– Ты для него про пироги сказал? – недовольно спросила Рита.
– А разве это неправда? Разве я не могу гордиться тем, что моя девушка прекрасно готовит?
– Неправда, это моя мама готовила, и пекла тоже она, а сказала так, чтобы ты лучше про меня думал.
Игорь немного приуныл, но тут же пожал плечами:
– Да какая разница? Моя мама вообще не готовит. Так что ты не грузись, я к этому нормально отношусь. Да и будет у тебя ещё время научиться.
Рита с трудом подавила вспыхнувшее раздражение. Он ведь даже не понял, что она имела в виду! Или сделал вид, что не понял… Но объяснять, убеждать и вообще разговаривать с ним совершенно не хотелось. Игорь же воспринял её молчание как согласие и, удовлетворённый, успокоился.
На следующий день Явлегин не пришёл на первый урок, и Рита испугалась, что он больше не явится, но, увидев его на следующем, облегчённо вздохнула и тут же упрекнула себя: «Что ты радуешься, дура?! Как будто это для тебя что-то меняет».
Явлегин не подходил к ней. А мог бы хоть позвонить – она весь вечер надеялась, ждала. Или хотя бы пару слов набить в эсэмэске. Ничего… Ещё и Игорь вился вокруг неё, как коршун.
Впрочем, на третий день Игорёк нервничал уже меньше и не так её осаждал. Видать, тоже заметил, что Явлегин не слишком-то рвался к Рите. А она продолжала ждать. День, два, три. Всё напрасно… Саша держался в стороне. И когда Рита украдкой бросала на него взгляды, видела, что он на неё даже не смотрит.
Ночами опять не спалось. Душили слёзы. Прав Игорь: зачем он снова появился? Ведь она уже успокоилась, а со временем и вовсе бы его забыла. А теперь… опять эти муки, эта дрожь, это неимоверное напряжение, которое буквально сводило с ума. И почему он молчит? Почему хотя бы не спросит, как дела? Ведь не чужие. Или чужие?
В пятницу писали пробный тест по математике. Рите хотелось спросить Явлегина, справился ли. Но как, если она и обратиться к нему не осмеливалась? Таким неприступным он теперь казался. Сколько раз она поглядывала на него с надеждой, но если он и ловил её взгляд, то тут же отворачивался. А когда они случайно оказывались рядом, Рита чувствовала, что воздух между ними точно накалялся, напряжение зашкаливало, совсем как раньше, а может, и сильнее.
Явлегин приходил в школу каждый день и даже общался со многими, да, пожалуй, со всеми, кроме неё и Игорька. Их он как будто не замечал.
Однажды Рита с Викой шли по коридору в класс, а он вынырнул с боковой лестницы. Посмотрел на Вику, коротко кивнул. А Риты для него будто и не было. В глазах защипало, еле сдержала подступившие слёзы. Сразу вспомнились слова: «Ты для меня была и есть пустое место». Тогда зачем он потом допытывался у Вики?
Порой Рита видела, как он премило беседовал с Щербаковой, Грибановой и другими девчонками. Ей же за всё время и слова не бросил. Все эти моменты её ранили и долго-долго отзывались сердечной болью.
Уязвлённая его невниманием, Рита, словно к спасительной гавани, кидалась к Игорьку. Он окружит её заботой и любовью, поможет избавиться от страданий, по крайней мере, отвлечёт.
А ещё… пусть этот Явлегин видит, что она без него прекрасно себя чувствует и нисколько не страдает. Пусть думает, что она его забыла. Как и он её…
Ну а Игорь наверняка всё понимал или хотя бы догадывался об истинных причинах столь внезапно проснувшейся в Рите нежности. Но был рад – никогда Рита так звонко не смеялась над его шутками, никогда прежде не отвечала ласковым взглядом, если он вдруг обнимал её на людях, а тут вдруг… Да и позлить Явлегина ему всегда в удовольствие.
Рита же чем сильнее расстраивалась из-за Явлегина, тем теплее привечала Игоря. А расстраивалась она постоянно. Ей казалось, что все девчонки как с ума посходили – наперебой с ним кокетничают, и он отвечает им в том же духе. А ненавистная Щербакова и вовсе от него не отлипала, только и слышно: Саша, Саша. Убила бы! И Явлегин тоже хорош: улыбался, разговаривал с ней, даже вместе ходили в столовую или из кабинета в кабинет.