ой стоял ряд платанов, посаженных еще дедом Эмерсона. Через несколько секунд Карфакс и Патриция скатились по илистому склону в воду. Тяжело дыша. Патриция открыла рот, но Карфакс так и не услышал, что она хотела сказать.
XIX
Сознание вернулось к нему вечером следующего дня. Он был абсолютно глухим, а голова трещала так, словно была одета на кол. Лицо чудовищно распухло. После того, как слух мало-помалу возвращался, он вздрагивал от каждого звука. Левое ухо, поврежденное еще при взрыве особняка Вестерна, совсем не подавало признаков жизни. Доктор считал, что оно вряд ли когда-нибудь сможет служить своему хозяину.
Два взрыва в кузовах, содержащих примерно по 50 килограммов динамита, повалили огромные платаны и обрушили верхнюю часть берега речушки на них с Патрицией. Полиция вполне могла бы не заметить их, если бы из грязи не торчала ее рука. И они неизбежно задохнулись бы, придавленные несколькими дюймами земли.
Больше никому не удалось спастись. Жардин был единственным, чье тело сравнительно не пострадало. Он тоже нашел убежище в речушке, но, должно быть, высунул зачем-то голову за секунду до взрыва. Вскрытие обнаружило у него в мозгу обширное кровоизлияние.
— Если бы стены кузовов не оказали некоторое сопротивление взрыву, вы неизбежно бы погибли, — сказал врач.
Карфакс, разумеется, не мог его слышать, но великолепно умел читать по губам.
Позже он прочел в газете, что водителей грузовиков найти не удалось. И еще о том, что Эмерсон был убит, а Лангер ранен через два дня после засады. Они только вошли в вестибюль «Стайвизант — отеля», когда двое убийц выпустили в них шесть пуль. Телохранители сенатора застрелили их на месте. Позже трупы опознали. Это были Лео Конгтон и Умберто Корнелли, имеющие длинный «послужной» список и отсидевшие по пять лет за вооруженное нападение с целью убийства.
Лангер, посетив Карфакса неделей позже, сообщил, что связь между ними и Вестерном доказать не удалось.
— Скорее всего, они сознательно пошли на смерть. Видимо, Вестерн предложил им новые тела, — предположил Карфакс.
— Несомненно, — согласился Лангер. — Им очень нужны были новые тела. У Конгтона было негнущееся колено и глубокие ножевые раны на теле. Корнелли страдал сифилисом третьей стадии, его лицо могло бы повергнуть в ужас чудовище Франкенштейна. Вестерн умело подбирает себе агентов.
— Теперь мы можем с уверенностью утверждать, что он имеет агентов в нашей организации.
— Джексон, один из моих телохранителей, — угрюмо произнес сенатор, — в тот день не вышел на работу. Еще исчез Вейнер, один из моих младших секретарей. Никто из них не должен был, как я считал, знать о наших планах, но они оба видели вас. Само собой, что могут быть и другие, поэтому сейчас мои люди заняты тщательной перепроверкой всех, кто занимает сколь-нибудь близкое ко мне положение.
Поднявшись со стула, Лангер невольно поморщился и погладил перевязанную руку. Отрикошетившая 9-ти миллиметровая пуля задела только бицепс, но рука до конца жизни будет слабой. А сама жизнь, подумал Карфакс, может быть короткой.
— Я не буду больше ждать, пока наше досье пополнится новыми фактами, — сказал сенатор. — Завтра президенту и всем членам правительства будут почтой отправлены все документы, которыми мы располагаем. Эти же материалы поступят в средства массовой информации. Не знаю, во что это выльется, но точно уверен, что Вестерну придется давать показания следственной комиссии. И он не осмелится организовать новую попытку убийства.
— Не стоит быть слишком уверенным в этом, — вздохнул Карфакс. — Возможно, Вестерн и оставит нас в покое, но вы забываете о толпах фанатиков, для которых он является богом.
— А для других — антихристом, — добавил Лангер. — Во всяком случае, он тоже не будет чувствовать себя в полной безопасности. Не удивлюсь, если за ним устроит охоту толпа линчевателей.
— У них не будет никаких шансов. Комплекс Мегистуса представляет собой крепость. Там есть даже круглосуточный патруль в воздухе, вооруженный пулеметами. Разрешение на это Вестерн получил после взрыва своего особняка — там, где уже был один маньяк, может появиться другой.
— Знаю. Не учите дедушку уму-разуму.
Карфакс тяжело вздохнул. Ему уже изрядно надоела эта поговорка. Но не стоило этого показывать. Лангер был как раз тем человеком, который мог возглавить борьбу с Вестерном. Беспощадный, как и противник, Лангер не остановился бы и перед убийством, если бы этого требовали обстоятельства. По крайней мере, так считал Карфакс.
На следующий день документы были опубликованы в печати. «Нью-Йорк Таймс» посвятила им специальный раздел, включающий «Воззвание к народам мира» Лангера и редакционные комментарии к нему. Телевизионные передачи были прерваны продолжительными специальными выпусками, а программы новостей посвятили этому почти все свое драгоценное время. К утру следующего дня Белый Дом буквально захлестнули потоки писем и телеграмм. Половина их принадлежала сторонникам Вестерна, половина — противникам. Почти каждое восьмое письмо содержало настолько непристойные выражения, что газеты с приличной репутацией не смогли напечатать их даже в эпоху вседозволенности. Письма приходили как от сторонников, так и от противников Вестерна.
В 22 часа по телевидению было передано краткое интервью, взятое у Вестерна в Мегистус-комплексе.
Вестерн (сердито, негодующе):
— Я заявляю, что документы, представленные сенатором Лангером, являются поддельными! Он сделал это, чтобы навредить мне, и унизил себя таким подлым мошенничеством, в которое мне даже трудно поверить, и в котором вряд ли мог погрязнуть здравомыслящий человек!
Карфакс (Патриции):
— Ого, вот ярость! У него даже слюна изо рта брызжет.
Патриция (Карфаксу):
— Заткнись!
Вестерн:
— Я утверждаю, что сенатор совсем выжил из ума, выдвигая подобное обвинение! И я знаю, почему! Он убежден, что я дискредитировал… нет, даже разрушил его веру. Но у меня никогда не было ни малейшего намерения вмешиваться в вопросы религиозных верований. «Медиум» — детище науки, научный способ общения с другим миром. Это действительно вселенная, в которую уходят так называемые души, отделясь от тела. Все остальные точки зрения можно легко опровергнуть. Однако…
Ведущий телестудии (перебивая Вестерна):
— Тогда почему Гребски, Торренс, Свэнсон и Симба сбежали в Бразилию? Если они невиновны…
Вестерн:
— А что бы вы сделали на их месте? Конечно же, они невиновны, но совершенно справедливо опасаются смерти от рук фанатиков. Разве можно порицать их за это?
Карфакс:
— Если они думают, что в Бразилии нет чокнутых, готовых на убийство, то их ожидает немалое потрясение!
Патриция:
— Ты можешь не умничать?
Карфакс:
— Не могу. Сам потрясен.
Вестерн:
— … и пусть он возбуждает дело! Я от своих слов не отказываюсь.
Ведущий (вытаскивая из кармана лист бумаги и протягивая его Вестерну):
— Вот повестка с предписанием предстать перед комиссией сенатора Лангера, сэр.
Карфакс:
— А я-то все гадал, как им удасться сунуть ее Вестерну! Корреспондент-то подставной! Вот пройдоха!
Внезапно камера резко развернулась, показывая зрителям, как один из охранников Вестерна избивает газетчика.
— Вышвырните вон этих ублюдков! — яростно закричал Вестерн.
Карфакс поднялся и подошел к бару.
Пусть теперь попробует отвертеться от комиссии! Федеральные судебные исполнители получат полное право притащить его за шиворот!
— А может, он попытается улететь… допустим, в Бразилию? Что может в сию минуту задержать его самолет? — спросила Патриция.
— Я думаю, президент найдет способ заставить его совершить вынужденную посадку. А если он не подчинится, самолет собьют. Да, очевидно, он попытается улизнуть из Штатов.
— Это приведет к расколу в стране.
— Она уже расколота. Так что, не все ли равно? Кроме того, как я уже говорил, фанатиков теперь по всему миру хватает. Думаю, на правительство Бразилии, если даже Вестерну удасться туда удрать, будет оказано давление и оно его выдаст, поскольку бразильцы, пожалуй, поболее нашего выведены из состояния равновесия всем происходящим. Да будет тебе известно, большинство из них — католики.
— Ты что же, считаешь, будто я ничего не знаю?
— Извини. Не забывай о том, что я — преподаватель.
— И ты меня извини. Просто я разнервничалась.
— А кто не нервничает?
— Я очень беспокоюсь за папу, — сказала она. — Возможно, в сложившейся ситуации Вестерн попытается избавиться от него.
Карфакс об этом уже думал, но не хотел поднимать этот вопрос в разговоре с нею, чтобы не расстраивать зря. Никаких доказательств того, что дядя Руфтон находится в комплексе Мегистуса, не было. Это возможно было проверить, только получив доступ к «Медиуму».
Патриция, должно быть, размышляла таким же образом.
— Похоже на то, — сказала она, — что я смогу таки доказать свои права на «Медиум», не так ли? И тогда мы сможем выяснить, где находится папа.
— Или где он не находится, — заметил Карфакс. — Я хотел бы, чтобы человек Лангера передал самые последние сведения. Может быть, в них содержится ответ на интересующий нас вопрос.
Никто не знал, что случилось с агентом. Он не вышел из комплекса вместе с остальными служащими на выходные дни. В равной степени это могло бы означать и то, что с ним произошло нечто очень неприятное, и то, что он был слишком занят. Прецеденты уже были.
Карфакс нервно расхаживал по комнате.
— Я устал протирать задницу. Самое время выступить, пока Вестерн выведен из равновесия, и я собираюсь это сделать.
— Но это значит все равно, что подписать свой смертный приговор.
— Ты пренебрежешь возможностью спасти своего отца?
— Ради бога, что у тебя на уме?
— Расскажу позже.
Он нажал кнопку видеофона и набрал номер Лангера. Ждать пришлось довольно долго. Наконец, на экране появилось озабоченное лицо сенатора. Он явно был очень занят, но услышав первые несколько фраз, велел своему секретарю отложить следующий видеоразговор.