— Вонючие копы, — сказала она. Сказано это было без злости, простая констатация факта. — Видать, Дейви?
— Дейви, — ответил Ребус.
— Это он вас так отделал?
Она имела в виду лицо Ребуса, и он кивнул.
— Ну а вы, вы-то что с ним сделали?
— Все как обычно, миссис Саутар, — вмешался Ормистон. — Мокрое полотенце на лицо — и давай молотить по пяткам резиновыми дубинками со свинцом. Вы же знаете, как это бывает.
Ребус открыл было рот, но Ормистон точно просчитал миссис Саутар. Она устало улыбнулась и отступила в коридор.
— Входите. Кусочек стейка снял бы вам опухоль с глаз, но у меня в холодильнике только полфунта фарша, да и то самого дешевого. На карандаше мясника и то больше мяса. Это мой муж — Дод.
Из скромной прихожей они вошли в маленькую гостиную, где почти все место занимала почтенная тройка — диван и два кресла. На диване, положив ноги в носках на подлокотник, лежал небритый человек лет за сорок — а может быть, и за тридцать, с учетом плохого питания. Он читал какой-то военный комикс, по-детски шевеля губами.
— Эй, Дод, — громко сказала миссис Саутар. — К нам полиция. Посмотри, как Дейви к одному из них приложился.
— Им это полезно, — сказал Дод, не отрывая взгляда от книги. — Только чур без обид.
— Никаких обид.
Ребус подошел к окну посмотреть, какой из него открывается вид. Но в окне было грубо сработанное двойное стекло, и между стеклами набрался конденсат, а потому увидеть что-нибудь было невозможно.
— Вид не ахти какой, — сказала миссис Саутар.
Ребус посмотрел на нее, улыбнулся. Он был уверен: такая разгадает любую хитрость, любую ложь. Невысокая, крепкая на вид женщина, с широкой костью и словно высеченной из камня челюстью, но лицо приятное. Если она редко улыбалась, то лишь потому, что ей постоянно приходилось быть начеку. Она не могла позволить себе выглядеть слабой. В Гар-Би слабые не выживали. Занятно, подумал Ребус, имела ли она какое-то влияние на сына, пока он рос? Он бы предположил, что немалое. Но влияние на отпрыска мог оказывать и отец.
Она говорила, сложив руки на груди, и опустила их только раз, чтобы скинуть ноги Дода и самой сесть на подлокотник.
— Так что он натворил на этот раз?
Дод отложил комикс и полез в карман за сигаретами. Закурил, протянул пачку миссис Саутар.
— Для начала он напал на полицейского, — сказал Ребус. — Это довольно серьезное преступление, миссис Саутар. За это его могут на некоторое время отправить в столярные мастерские.
— В тюрягу, что ли? — уточнил Дод.
— Именно.
Дод встал, но тут же согнулся пополам от кашля с жуткими хрипами. Он пошел на кухню, отделенную от гостиной узким столом, и сплюнул в раковину.
— Смой водой! — приказала ему миссис Саутар.
Ребус посмотрел на нее. Вид у нее был невеселый, но стойкий. Ей понадобилась всего минута-другая, чтобы выкинуть из головы мысль о темных сторонах тюремного приговора.
— Ему лучше будет в тюрьме.
— Что так?
— Это же Гар-Би. Вы что, не заметили? Этот район ломает людей, в особенности молодых. Дейви будет лучше, если его заберут отсюда — куда угодно.
— И как же Гар-Би сломал Дейви, миссис Саутар?
Она посмотрела на него, прикидывая, насколько подробным должен быть ответ.
— А никак, — сказала она наконец.
Ормистон тем временем разглядывал стопку кассет для дешевой стереосистемы.
— Можете включить музыку, если хотите, — сказала она. — Для бодрости.
— Хорошо, — сказал Ормистон, открывая коробку с кассетами.
— Я пошутила.
Но Ормистон молча улыбнулся, поставил кассету и нажал клавишу. Заиграла музыка — сначала один аккордеон, потом вступили флейты и барабан, а потом дрожащий голос — много вибрато и мало мастерства.
Песня называлась «Кушак». Ормистон протянул футляр кассеты Ребусу. На обложке плохонькая ксерокопия рисунка Красной руки Ольстера и название ансамбля, нацарапанное черными чернилами: «Гордо марширующий оркестр Красной руки», хотя довольно трудно представить себе марширующего аккордеониста.
Вернувшийся от раковины Дод принялся насвистывать и хлопать в ладоши.
— Бессмертная песня, а?
— Ну и зачем вы поставили эту кассету? — спросила миссис Саутар Ормистона.
Он пожал плечами и ничего не ответил.
— Да, бессмертная песня.
Дод упал на диван. Женщина смерила его сердитым взглядом.
— Фанатизм, и все тут. Лично я ничего не имею против католиков.
— И я тоже, — сообщил Дод, подмигнув Ормистону. — Но что плохого в том, что ты гордишься своими корнями?
— А как насчет Дейви, мистер Саутар? Он имеет что-нибудь против католиков?
— Не-а.
— Не имеет? Но он, кажется, участвует в протестантских бандах.
— Это Гар-Би, — сказал мистер Саутар. — Тут приходится быть либо с одними, либо с другими.
Ребус понимал, о чем говорит отец Дейви. Дод Саутар сел на диване.
— История есть история, верно я говорю? Протестанты правили в Ольстере сотни лет. И никто там не собирается за просто так отдавать власть. Даже если те другие будут стрелять из снайперских винтовок, подкладывать бомбы и не знаю что еще. — Он вдруг заметил, что Ормистон выключил пленку. — Разве не так? Это религиозная война, вот и весь сказ.
— Когда-нибудь бывал там? — спросил Ормистон. Дод замотал головой. — Тогда какого хрена ты тут разглагольствуешь про то, чего знать не знаешь?
Дод смерил их вызывающим взглядом и встал:
— Я все знаю, приятель, так что ты не думай.
— Да-да, конечно, — буркнул Ормистон.
— Я думала, вы пришли сюда поговорить о Дейви?
— Мы и говорим о Дейви, миссис Саутар, — тихо ответил Ребус. — Только не впрямую. — Он повернулся к Доду Саутару. — Ваш сын много чего унаследовал от вас, мистер Саутар.
Дод Саутар перевел воинственный взгляд с Ормистона на Ребуса:
— Неужто?
Ребус кивнул:
— К сожалению, так оно и есть.
На лице Дода Саутара появилась злобная гримаса.
— Постой-ка, приятель. Какого рожна? Ты думаешь, можно вот так вваливаться к людям и…
— От таких, как вы, я прихожу в ужас, — холодно сказал Ребус.
Он не преувеличивал. Дод Саутар с его мокротным кашлем ужасал его больше, чем десяток Кафферти. Его невозможно изменить, спорить с ним бесполезно, достучаться до него нельзя. Он как лавка с табличкой «Закрыто» — хозяин ушел домой.
— Мой сын хороший мальчик, я его правильно воспитал, — сказал Саутар. — Дал ему все, что мог.
— Некоторым счастье на роду написано, — сказал Ормистон.
Слова Ормистона сработали. Саутар бросился на него через узкое пространство комнаты, низко опустив голову и выставив перед собой кулаки, но Ормистон увернулся, и Саутар-старший врезался в полку. Вконец разъярившись, он повернулся к полицейским, остервенело размахивая руками, выплевывая неразборчивые ругательства. Когда он кинулся на Ребуса, тот отклонился назад, и удар его не достал. Но Ребус решил, что с него хватит. Он впечатал колено в пах Саутару.
— Привет из Куинсферри, — сказал он, когда Дод рухнул на пол.
— Дод! — миссис Саутар бросилась к мужу.
Ребус жестом дал понять Ормистону: «Уходим».
— Вон из моего дома! — закричала им вслед миссис Саутар.
Она встала в дверях и принялась громко браниться и причитать. Потом, хлопнув дверью, вернулась в квартиру.
— С кассетой был хороший ход, — сказал Ребус, когда они спускались по лестнице.
— Я так и думал, что вы оцените. Куда теперь?
— Уж раз мы здесь, — сказал Ребус, — то, может, в молодежный клуб?
Они вышли из дома и ничего не слышали, пока рядом с ними не грохнулась ваза, разбившись на тысячу осколков — почище любой шрапнели. Из окна высовывалась миссис Саутар.
— Мимо! — крикнул ей Ребус.
— Господи, — выдохнул Ормистон.
У здания молодежного центра сидела обычная группка смурных подростков, подпирая спинами стены и двери. Ребус даже не стал спрашивать их о Дейви Саутаре. Ухо у него пощипывало, хотя и не горело, но в носу он ощущал тупую пульсирующую боль. Узнав Ребуса, юнцы вскочили на ноги.
— Добрый день, — сказал Ормистон. — Вы, кстати, правильно сделали, что встали. Сидеть на камне вредно, от этого бывает геморрой.
Внутри на сцене сидели Джим Хей и его труппа. Он тоже узнал Ребуса.
— Представляете? — сказал он. — Нам приходится дежурить тут по очереди. Иначе они всё растащат.
Ребус не знал, верить ему или нет. Его больше интересовал парнишка, сидевший рядом с Хеем.
— Помнишь меня, Малки?
Малки Хастон покачал головой.
— У меня к тебе два вопроса, Малки. Хочешь здесь поговорить или поедем в участок?
Хастон рассмеялся:
— Вы меня отсюда не сможете забрать, если я сам не захочу.
В его словах был резон.
— Тогда поговорим здесь, — сказал Ребус.
Он повернулся к Хею, и тот поднял руки:
— Я знаю, вы хотите, чтобы мы пошли перекурить.
Он встал и увел за собой труппу. Ормистон встал у дверей, чтобы никто не вошел.
Ребус сел на сцене рядом с Хастоном, подвинулся к нему поближе, чтобы парню стало не по себе.
— Я ничего не сделал и говорить вам ничего не буду.
— Ты давно знаешь Дейви?
Хастон не ответил.
— Я так думаю, что с самого детства, — ответил за него Ребус. — Помнишь, когда мы встретились в первый раз? У тебя была какая-то труха в волосах. Я сначала подумал, что это перхоть, но это была пыль от штукатурки. Я звонил в «Скотскаф». Они сдают в аренду леса строительным подрядчикам. А когда леса возвращают, то в твои обязанности входит их очистка. Верно я говорю?
Хастон молча смотрел на него.
— Тебе дали приказ не открывать рта? Ладно, я не против. — Ребус встал лицом к Хастону. — Леса «Скотскаф» были на двух площадках, где произошли убийства. Билли и Кэлума Смайли. Это ты навел Дейви? Ты знал, где ведутся строительные работы, где безлюдно и все такое. — Он приблизил лицо вплотную к Хастону. — Ты знал. И это делает тебя по меньшей мере пособником. А это означает, что мы упрячем тебя за решетку. Подберем тебе для отсидки какой-нибудь приятный католический блок, так что можешь не беспокоиться. Много-много зеленого и белого.