Он протянул письма профессору.
Пока Филипп их читал, Найджел прохаживался по комнате.
— Это не стиль Эдварда! — заявил Старлинг. — Все эти остроты ему не по плечу. Это не мог писать Кавендиш.
— Верно! — резюмировал Найджел. — Учти, дядюшка, мистер Старлинг — специалист по стилистике. Если, однако, Кавендиш не писал эти письма, он не мог замышлять убийство. Смешно, чтобы два человека одновременно готовили одно и то же преступление, не подозревая об этом. Блаунт полагает, что Кавендиш сначала заставил О'Браена позаботиться о своей защите, носить с собой револьвер, а потом проник в барак, чтобы этим воспользоваться. Тот, кто хорошо знал О'Браена, никогда бы не отважился на такое. А Блаунт легко приписал убийство человеку, который не переставал дрожать с тех пор, как увидел труп полковника. Человеку, который был настолько деморализован, что стал обвинять во всем родную сестру, когда инспектор его прижал. Человеку, который стал удирать, не дожидаясь, предъявят ли ему обвинение. Блаунт, признаюсь, меня очень разочаровал именно в этом пункте.
— Думаю, ты прав, Найджел. Твои доводы весьма убедительны…
— Теперь остановимся на снотворном. Блаунт прав, когда предположил, что Кавендиш появился в своей комнате буквально перед тем, как к нему пришла сестра за снотворным. Он увидел в этом подтверждение своей теории о том, что Эдвард был в бараке. Можно согласиться с тем, что он дал снотворное Беллани. Но почему он счел нужным дать его и мне? Я всегда просил не помещать мое имя в газетах. Только близкие друзья знали о характере моей деятельности. Кавендиш к ним не принадлежал…
— Возможно, он как-нибудь об этом узнал, — заметил Филипп. — Если он замышлял преступление, то учитывал и слухи.
— Не будем спорить по этому поводу. Займемся орехами. Блаунт тоже ошибся. Ведь только Нот-Сломен имел обыкновение грызть орехи. К тому же он обходился без щипчиков. У О'Браена такой возможности и пристрастия не было. Если же Кавендиш хотел использовать орех для хранения яда, то не стоило его для этого шлифовать, делать тонким. С самого начала мне было ясно, что орех не предназначался для полковника. Он готовился для Нот-Сломена. Если Кавендиш хотел его убрать, поскольку тот шантажировал его после убийства О'Браена, то не готовил бы его заранее. Откуда он знал, в какой роли выступит Сломен? Вы можете на это возразить, что у него с собою был яд, а орех он приготовил позднее, когда его стали шантажировать. Но ведь изготовить его, когда на каждом шагу в доме попадаются полицейские, стало трудно. К тому же Сломен мог рассказать все полиции задолго до того, как разгрыз бы орех. Правда, могло быть и так, что Кавендиш хотел его устранить, поскольку он с Люси шантажировали его по какому-то другому поводу. Все же я никак не мог представить себе убийцей О'Браена именно Кавендиша. В таком случае на рождественском вечере присутствовало два преступника? Но это неправдоподобно!
— Разумный вывод, — заметил Филипп Старлинг.
— Сомнительно и другое, — продолжил Найджел. — Блаунт считал, что Кавендиш признал в полковнике Ламберта по описанию, сделанному двадцать лет тому назад, хоть раньше с ним никогда не встречался. В это поверить трудно. К тому же Джорджия Кавендиш не упоминала о том, что ее брат интересовался полковником. Из ее слов я понял обратное. Именно О'Браен захотел познакомиться с Эдвардом. Едва ли он захотел это сделать, если бы оставил в свое время Юдит, ожидающую от него ребенка. Ведь когда они полюбили друг друга, Юдит, очевидно, рассказала ему о Кавендише, а от Джорджии он мог узнать о том, что ее брат гостил по соседству с ее имением. Полковнику легко можно было сообразить, что именно Кавендиш был первым возлюбленным Юдит. Зачем ему надо было стремиться к контакту с ним, если б он допустил по отношению к девушке какую-нибудь подлость?
— Ты хочешь сказать, что дело Юдит Файр не имело ничего общего с убийством? — спросил Джон Стрейнджвейс.
— Напротив! Именно оно содержит ключ ко всему! Давайте рассмотрим еще один пункт теории Блаунта.
Он считает, что О'Браен — Ламберт сперва отбил у Кавендиша девушку, а затем бросил ее, когда она стала ожидать ребенка, и довел до самоубийства.
Получился мотив для мщения именно у Кавендиша, но факты свидетельствуют о другом.
Кто был знаком с О'Браеном, никогда бы не поверил в то, что он может так поступить с девушкой. Он не был развязным повесой. К тому же есть доказательства того, что он по-настоящему ее любил.
— Но ведь вдова О'Браен не верила в это! — заметил сэр Джон.
— Она попросту не любила Ламберта. Ей больше нравился богатый, изящный господин, каким и был в тот период Кавендиш. А Ламберт казался ей обычным садовником. Она совершила ту же ошибку, что и Блаунт. Джек Ламберт любил девушку и пошел на войну, чтобы получить чин офицера и иметь возможность на ней жениться. Не случайно после его отъезда Юдит была весела. Чахнуть она стала позже, но не потому, что ждала ребенка. Вдова О'Браен написала, как вы помните, Кавендишу. Он не приехал, но прислал девушке письмо. «Почему он так жесток ко мне?» Именно эти слова запомнила старуха О'Браен. Она говорила и о других словах: «Что, если отец узнает?»
Нет сомнения в том, что Кавендиш стал угрожать девушке, обещая рассказать все ее отцу, если она к нему не вернется. Такое поведение типично для данного человека. Отец Юдит был человеком строгих правил: она боялась его реакции на свой роман с человеком низкого происхождения. К тому же вы знаете о том, что Юдит в свое время писала через подругу любовные письма Кавендишу. Он мог пригрозить и тем, что покажет их ее отцу. Это было на него похоже.
— Твои рассуждения логичны, — признался сэр Джон. — Но ты не убедил меня в том, что Ламберт по-настоящему любил девушку. Почему он не приехал, когда она просила его об этом?
— Он не смог этого сделать! Вспомни, что рассказал Джимми Хоуп, как он добивался отпуска, но не сумел его получить. Хоуп отметил, что он был подавлен, доведен до отчаянья. Через две недели брат девушки узнает о ее самоубийстве. Именно после этого О'Браен стал вести себя в небе с поражающей всех безрассудностью. Все были уверены в том, что он ищет смерти. Неужели, дядюшка, ты все еще будешь утверждать, что он не любил эту девушку?
Сэр Джон занялся своими усами…
— Можно сказать, что О'Браен искал смерти до тех пор, пока не встретился с Джорджией Кавендиш, — продолжил Найджел.
— Ты полагаешь, что он в нее влюбился? — оживился сэр Джон. — У него могла снова вспыхнуть любовь к жизни, но какое это имеет отношение к нашему делу?
— Да, у него снова появилась любовь к жизни, — сурово ответил Найджел. — Но совсем в ином смысле. Он не полюбил Джорджию. Возможно, она ему понравилась, но это было совсем не то чувство, которое он испытывал к Юдит Файр. Не случайно Джорджия сказала об их отношениях: «Мне казалось, что он иногда не со мной, а находится где-то далеко».
Неожиданно Найджел обратился к Старлингу:
— Это по твоей части, Филипп… Ты должен знать, почему у О'Браена изменилось отношение к жизни!
— Мне это не известно! К тому же она не училась в Оксфорде.
— Боюсь, что мой шерри несколько замутил твой всегда такой ясный ум! Что ж, напоминаю сущность. В канун Рождества у О'Браена собралось девять человек: О'Браен, Артур Беллани, миссис Грант, Люси Трайл, Джорджия и Эдвард Кавендиш, Нот-Сломен, Филипп Старлинг, Найджел Стрейнджвейс. Ответь мне на вопрос: кто из этих девяти человек больше всего подходит на роль убийцы О'Браена и Нот-Сломена? Это должен быть человек с железной волей, очень одаренный. У него должно быть чувство юмора, которое легко улавливается в анонимных письмах. Этот человек должен быть храбр, чтобы выполнить все свои угрозы. Он должен иметь склонность к изобретениям, о чем говорит орех. Этот человек должен иметь доступ к яду Джорджии и пишущей машинке Нот-Сломена. К тому же он должен хорошо знать литературу, чтобы прочитать «Трагедию мстителя» Тернера.
Отпив шерри, Филипп Старлинг, на лице которого появилось выражение растерянности, сказал:
— Хотелось бы, мой мальчик, чтобы все это можно было сказать обо мне…
Найджел взял несколько соленых орешков и положил их себе в рот.
Настал черед Джона Стрейнджвейса. С вымученной улыбкой он произнес:
— Мне кажется, что все происходит, как во сне. Твоя характеристика приложима только к одному человеку — Фергусу О'Браену.
— Наконец-то! Тебе понадобилось много времени, чтобы это понять! — отозвался, жуя орехи, Найджел.
— Ты считаешь, что О'Браен совершил самоубийство? — спросил сэр Джон.
— Это факт.
— И в то же время был убит Эдвардом Кавендишем? А потом отравил Нот-Сломена?
Сэр Джон, услышав, что племянник отвечает на его вопросы утвердительно, предложил Старлингу пригласить психиатра…
— Признаюсь, что я сам с трудом переварил эту мысль, — сказал Найджел. — Могу объяснить, как я постепенно пришел к этому выводу. Поначалу я обратил внимание на поведение Кавендиша. Когда мы обнаружили труп О'Браена, он был почему-то сильно возбужден. И в то же время удивлен и растерян. Убийца не будет так выглядеть. Я обратил внимание на его поведение инспектора Блаунта, но тот не сумел решить эту загадку. Разговаривая с Джорджией, я понял, что полковник с самого начала интересовался ее братом. К тому же его поведение было несколько странным. Оказав помощь девушке в пустыне, он стал проявлять интерес к ее брату, расспрашивая о родственниках. Потом он попытался завязать знакомство с Кавендишем, хотя подобный человек не способен вызвать у кого-либо интерес.
В Ирландии я выяснил, что у Кавендиша не было причин ненавидеть О'Браена. Все было наоборот. Именно Кавендиш довел Юдит Файр до самоубийства, угрожая открыть глаза на ее поведение отцу. Узнав полковника, который, как все ирландцы, не забывал обиды, умел ждать, по-настоящему любил Юдит, был смел, суров, но наделен чувством юмора, я не сомневался в том, что он был способен ждать долгие годы, чтобы отомстить.