– Нет! Я не приму никакой платы! – Пряча руки в складках юбки, Беатрис снова сжала кулаки. Она чувствовала, что балансирует на грани совершения какой-то глупости, поэтому ей нужно было во что бы то ни стало держать себя в руках. – Возьму лишь столько, чтобы хватило на оплату долгов Чарли и моих курсов машинописи… но никакой благотворительности!
Расправив плечи, Беатрис воззрилась на Ритчи, мысленно побуждая его вступить с ней в спор.
Ее перчатки и сумочка снова оказались на полу.
– Не глу… – начал было Ритчи и тут же оборвал себя. Казалось, он вот-вот рассмеется. Внезапно на лице его с быстротой молнии стали сменять друг друга разнообразные эмоции: гнев, страх, раздражение, удивление.
И что-то еще.
– Беатрис Уэверли, если бы я точно не знал, каковы признаки безумия, то решил бы, что ты повергла меня именно в это состояние!
Глубоко вздохнув, точно она ударила его под дых, лишив возможности дышать, Ритчи снова пододвинулся к ней на диване и, схватив в охапку, страстно прильнул к ее губам.
Поцелуй был очень крепкий. Он никогда не целовал ее с такой жадностью. Беатрис отвечала с энтузиазмом. Вне зависимости от того, какое будущее ожидает ее саму и этого несчастливо женатого мужчину, настоящий момент и их объятия принадлежали им безраздельно.
– Мы должны в последний раз стать близки, Беа… это все, о чем я тебя прошу, – выдохнул он между поцелуями.
– Не произноси слова «последний». Мы еще ничего не решили, – возразила она. – Сконцентрируйтесь-ка лучше на том, что происходит здесь и сейчас, мистер Ритчи. Не нужно начинать новый спор.
Руки Ритчи скользнули ей под шляпку, прикасаясь к волосам, и принялись вынимать удерживающие прическу шпильки, и вот уже шляпка заскользила прочь. Целуя ее в губы, яростно сплетая свой язык с ее, Ритчи ахнул, уколов палец о шпильку.
– Вот чертова штуковина, – прорычал он, на мгновение отстраняясь от губ Беатрис и атакуя ее головной убор. Шпильки рассыпались повсюду, шляпка была отброшена за спинку дивана, а Ритчи запустил руки в густую массу ее рыжих волос, свободно рассыпая их по плечам. – Ты – само совершенство, Беа, – вжимая ее в диван, просто и очень яростно произнес он, снова приникая к ее губам и раздвигая их языком.
«И ты тоже… ты тоже», – мысленно добавила Беатрис.
Будучи не в силах вымолвить ни слова, она предоставила возможность своим рукам говорить за нее, водя ими по плечам и рукам Ритчи, исследуя скрытую тканью халата мускулатуру. Под халатом он был восхитительно обнаженным, что Беатрис находила чрезвычайно возбуждающим.
Ритчи сжал ее грудь через шерстяную ткань жакета, блузки, корсета и нижней сорочки, а Беатрис быстро просунула руки за отвороты его халата и распахнула его.
Она почувствовала, как он ахнул, но продолжала исследовать его тело с таким же энтузиазмом, с каким и он ее. Пока он возился с пуговицами ее жакета и блузки, она поспешно провела руками по его плоскому животу и сжала член.
– Ох, боже мой, да, – задыхаясь, произнес он, замирая на мгновение и поводя бедрами. – Да, о да…
Вот уж верно.
Беатрис нравилось держать в руке фаллос Ритчи, нравилось ласкать его, ощущая под пальцами его скрытую силу, реагирующую на ее собственную силу. Она любила их отношения именно за это переходящее превосходство. Когда пальцы ее сжимались вокруг члена Ритчи, она понимала, что завладевает контролем.
Все же они сражались друг с другом за главенствующую роль. Пока Беатрис раскованно ласкала мужской орган Ритчи, нимало не заботясь о собственной грациозности, Ритчи преследовал собственные цели. Пуговицы, тщательно пришитые неизвестной швеей, рассыпались по всей комнате, как до этого шпильки. Ритчи дергал, скручивал и – да – разрывал на Беатрис одежду, стараясь как можно скорее преодолеть многочисленные слои ткани и обнажить грудь. Действуя с суровой решимостью, он замер на мгновение, окидывая взглядом крючки ее корсета, затем расстегнул и их тоже с такой силой, что наверняка погнул.
Разорвав на Беатрис нижнюю сорочку, он наконец обнажил ей грудь и поспешно сжал ее руками, не обращая внимания на то, что сама Беатрис все еще ласкает его член.
Распластанная на диване, Беатрис смотрела на своего любовника из-под полуопущенных век. Тело ее воспламенялось от восхитительных ощущений, а пальцы продолжали массировать главное сокровище – орган Ритчи. Лицо Ритчи казалось ей особенно привлекательным, оно было одновременно напряжено и расслаблено. Он слегка приоткрыл рот, прикусив белоснежными зубами нижнюю губу. В его распахнутом халате блестело в капельках пота тело, а член под рукой Беатрис сильно увеличился в размерах и покраснел.
В столь интимные моменты вопросы о деньгах, взаимных обязательствах и личной свободе отодвинулись в дальний уголок сознания. Когда они касались друг друга, все разногласия исчезали. Все было прекрасно…
Внезапно в коридоре послышались шаги, заставившие Беатрис резко сесть на диване и, забыв о разгоряченном члене Ритчи, судорожно вцепиться в свою одежду в слабой попытке прикрыться.
– Расслабься, дорогая. Никто к нам не войдет. В доме только Агата, повар и лакей, а они не посмеют беспокоить меня, когда у меня посетительница. – Тем не менее Ритчи привлек ее к себе, закрывая своим телом и ее наготу, и свою собственную.
«Да, полагаю, им запрещено даже стучать в дверь, когда ты развлекаешь одну из своих женщин, чтобы не сбить тебя с ритма», – мысленно согласилась она.
Его женщины. Теперь Беатрис знала, что их в его жизни было не так много. Будучи осведомленной о печальной, даже мучительной ситуации Ритчи, она не винила его в поиске утешения в женских объятиях.
Но шаги в коридоре все же тревожили ее.
– Что ж, раз ты так говоришь, – с сомнением в голосе произнесла она, бросая взгляд на дверь и глубже зарываясь в спасительные объятия Ритчи.
Он погладил ее по лицу, заглянул в глаза. Его взгляд все еще пылал желанием, но также в нем была нежность и забота.
– Давай перейдем в мою спальню. Там нам будет гораздо удобнее. – Склонив голову, он запечатлел поцелуй на ее груди, легкий, точно перышко, но бесконечно возбуждающий. – Я хочу войти в тебя, моя красавица Беатрис, а презервативы я храню именно в спальне.
Ритчи кое-как застегнул на ней корсет и, насколько смог, привел в порядок ее растерзанную одежду. Беатрис совсем было собралась предложить пренебречь предохранением, но это было бы очень глупо и неразумно, и Ритчи никогда бы на это не согласился, как бы страстно он ни желал овладеть ею.
И как бы сильно она ни хотела родить от Ритчи ребенка, которого смогла бы холить и лелеять, как бы громко ни кричали об этом ее женские инстинкты, беременность навсегда погубила бы остатки ее репутации, а Ритчи просто не мог этого допустить.
– Да, давай ляжем в кровать, – сказала она, помогая ему привести в порядок ее одежду.
Глава 27. Возможно, мы будем спать вместе
Вскоре после этого Беатрис оказалась в постели Ритчи обнаженной.
У него была прекрасная постель, большая и удобная, с жестким матрасом и пахнущими свежестью, тщательно наглаженными простынями. Но Беатрис не обращала на это внимания и с готовностью легла бы и на утыканное гвоздями ложе факира, и на кишащий блохами и вшами тюфяк, и на подстилку для скота. Самое главное, чтобы с нею был Ритчи.
Сердце ее забилось быстрее, когда он опустился на кровать рядом с ней и потянулся к ней. В его сияющих глазах застыло напряженное выражение, а между бровями пролегла складка.
Неужели это и вправду самый последний раз их близости? Ах, только не это! Беатрис было жизненно важно найти способ убедить его, что до собственной репутации ей нет никакого дела. И замуж тоже выходить совсем не обязательно. Она готова довольствоваться наслаждением, которое дарит ей тело Ритчи, и не обращать внимания на диктат церкви и общества. Обвивая его руками и прижимаясь животом к его фаллосу, слепо ищущему ее плоть, Беатрис словно растворялась в его теле и душе и понимала, что ничего иного ей в жизни и не нужно.
Ритчи целовал ее яростно, но нежно, гладил по спине и, обхватывая ягодицы, теснее прижимал к своему разгоряченному стержню. Кончики его пальцев дразнили ее анальное отверстие, отчего она возбуждалась еще больше. Застонав, она энергичнее задвигала бедрами.
– Прекрасная Беа, – прошептал Ритчи между поцелуями.
Извиваясь всем телом, она не переставала проводить свое собственное исследование. Пальцы ее порхали по его спине, прикасаясь к застарелым шрамам, будто были наделены силой исцелить их. Или, по крайней мере, искоренить душевную боль, которую они собой символизировали.
Беатрис хотела ласкать не только тело Ритчи, но также его сердце и душу. Она жаждала принять его в себя и заставить позабыть все прошлые раны, сохранив в памяти лишь счастье, и чтобы это состояние распространялось и на нее тоже. Изнемогая от желания, она раздвинула ноги шире и принялась тереться лобком о член Ритчи, лаская и зазывая. Клитор ее трепетал.
– Ритчи, я хочу тебя, – простонала Беатрис, теснее сплетая свое тело с его и не переставая ласкаться. В потаенном местечке ее нарастало напряжение, и радостный смех Ритчи она воспринимала как еще один вид наслаждения.
– Я тоже хочу тебя, моя сладострастная сирена. Я тоже. – Еще мгновение пальцы его продолжали порхать и трепетать по ее телу, потом он отстранился. – Но прежде нужно принять необходимые меры предосторожности.
Ах да, презерватив. Беатрис сочла за лучшее не спорить с решением Ритчи, довольно мудрым, к слову сказать.
Она наблюдала за тем, как напряглись в свете лампы мускулы Ритчи, когда он повернулся, выдвинул ящичек из стоящего у кровати секретера и достал уже знакомую ей коробочку. В мгновение ока достав резиновый колпачок, он совсем было собрался надеть его, но тут Беатрис протянула к нему руку:
– Позволь мне на этот раз сделать это. Думаю, у меня получится.
– Что ж, хорошо, умница мисс Уэверли. – Усмехнувшись, Ритчи откинулся на подушки.