Джон Сильвестри достал носовой платок и промокнул глаза.
– Трагедия!
– Но он не захочет увольняться, Джон. У него сидячая работа, и мы должны вернуть его к ней как можно скорее, – сказал Кармайн, притворяясь, что не видит платка.
Это помогло; комиссар взял себя в руки.
– Я уже начал теребить страховую компанию. Хуже всего, что у него нет семьи.
Кармайн поднялся.
– У него есть мы, Джон. У него есть также Нетти Марчиано и ее шайка, нравится ему это или нет.
Несмотря на присутствие художника на террасе у капитана Дельмонико, поначалу Уолтер был убежден, что его вылазка прошла с большим успехом. Возле двери в наружной стене он проделал большую работу, проверяя и уничтожая следы в лесу. Теперь он заляжет на дно по крайней мере на несколько дней, пока Холломанская полиция будет прочесывать весь округ в поисках убийцы, который на самом деле и так является пожизненным заключенным. Если бы они только это знали. Хотя Уолтер не смотрел на сложившуюся ситуацию как на шутку, он все же понимал иронию произошедшего и чувствовал определенное ликование, когда думал о своем заключении. Если бы они только знали, что их убийца все время находится под замком!
Конечно, он надеялся увидеть свои подвиги расписанными по меньшей мере в «Холломан пост», но ни слова о них не появилось ни в печати, ни в радио- и теленовостях. По-видимому, капитан обладал властью сдерживать шумиху. Затем, ближе к концу дня, в Холломанский институт с визитом к Джесс приехала Делия Карстерс, и Уолтер в конце концов оказался в курсе того, что произошло среди полицейских. Какой подарок!
– Я знаю, Джесс, нейрохирургическое отделение Чабба одно из лучших в мире, – сказала Делия, – но я также знаю, что ты лучшая в мире, когда дело касается анатомии мозга. Можешь ли ты сообщить что-то чаббовским нейрохирургам, что помогло бы бедному юному Хэнку? Страшно подумать, что он может навсегда остаться хромым, если вообще сможет ходить.
Уолтер сидел немного позади стола, кроткий и покорный солдат, которого Джесс сделала из буйного сумасшедшего, присутствующий здесь, чтобы наполнять кофейные чашки, доставать папки или статьи и снова их убирать. Делии не пришло в голову попросить Джесс отослать его; она знала, как много Уолтер значит для Джесс и как он нервничает, когда ему запрещается присутствовать при разговорах, за которыми он ведь все равно не в состоянии следить.
– Ты говоришь о нижних двигательных нейронах, Делия, а в этом я не эксперт, – с подлинным сожалением ответила Джесс. – Сэм Каминовиц здесь лучший специалист, и Хэнку повезло, что он у него в Холломанской больнице. В наши дни они творят настоящие чудеса, в немалой степени благодаря отвратительной войне во Вьетнаме, где солдатам каждый день простреливают задницы более крупными снарядами, чем пистолетные пули сорок пятого калибра. Сэм оттачивал свое мастерство на первых вьетнамских жертвах. Исследования НАСА также помогают. Наука – большая область, которая часто может извлекать пользу из некоторых глупых политических ошибок. Ничто не является абсолютным злом, включая войну и гонку космических вооружений. Прямо-таки удивительно, как машины, изобретенные, чтобы убивать, дают дорогу машинам, изобретенным, чтобы лечить, но уж так все устроено.
– Я понимаю. Ты советуешь мне быть оптимисткой.
– Это скорее дело следующего года, чем завтрашнего дня. Помни, что самые глупые из политиков – те, кто урезает бюджет научных исследований. Что-то я оседлала своего любимого конька; не для того ты ко мне пришла, чтобы это выслушивать. Что произошло прошлой ночью?
Делия рассказала подруге о вчерашнем событии, твердо и без приукрашиваний; в какой-то момент она бросила взгляд на Уолтера и увидела, что эти красивые глаза уставлены в какой-то неведомый ей мир – да слушает ли он вообще? Нет, решила она, не слушает.
– Мы думаем, что он ездит на «Харли-Дэвидсоне» или каком-то другом большом мотоцикле, – заключила Делия.
– Разве у полиции нет списка? – спросила Джесс.
– Они зарегистрированы в отделе транспортных средств в окружной администрации, и мы прочесали их частым гребнем, – ответила Делия. – Ничего не всплыло, кроме нескольких украденных мотоциклов и дюжины украденных машин, которые до сих пор нигде не обнаружены.
– Жаль, что я не могу тебе помочь. Ари Мелос водит «Харли».
– Не дотягивает, – иронически рассмеялась Делия. – По крайней мере, ваша охрана является образцом для всех.
– Без этого никак, не то мы попадем в беду.
– Спасибо, что уделила мне свое драгоценное время, Джесс, и спасибо, Уолтер, за вкусный кофе, – сказала Делия, вставая. Она особенно тепло улыбнулась подруге. – А больше всего, Джесс, спасибо тебе за информацию. Огромная помощь.
Джесс проводила посетительницу, затем вернулась за свой стол.
– Что там произошло? – спросил Уолтер.
– Молодой человек, очень одаренный художник, получил вчера вечером ранение в спину. Он жив, но его ноги могут оказаться парализованы – то есть не будут действовать. Иногда увечье бывает хуже смерти.
Он склонил голову набок, обдумывая это утверждение.
– Нет, это гораздо лучше. Когда кто-то убит, свет выключается навсегда. Это вечный мрак.
– Но ведь ты ничего не можешь вспомнить о своих убийствах! – воскликнула пораженная Джесс.
– Должно быть могу, потому что я помню.
И что за вывод ей надлежит из этого сделать?
Около шести часов вечера Кармайн наконец вошел в отделение интенсивной терапии, где содержался Хэнк Джонс. Занавеси вокруг его койки были отодвинуты, и он лежал с закрытыми глазами, опутанный паутиной проводов, трубок и тонких кабелей, а вокруг него находились приборы, показывающие все – от электроэнцефалограмм до электрокардиограмм, плюс два мешка постоянно поступающего в организм жидкого питания. Глаза его неожиданно открылись и уставились на Кармайна, а на лице появилась широкая улыбка.
– Сам великий человек пожаловал, – сказал Хэнк громким голосом.
– Просто человек, – поправил его Кармайн и поставил свой стул с таким расчетом, чтобы ничему не помешать. – Видишь, что случается, когда люди ведут ночной образ жизни? Ночное время – неподходящее. Как дела?
– У меня покалывание в обеих ступнях, – гордо ответил Хэнк.
– Ух ты! Элвис входит в здание, и толпа неистовствует. У тебя стальные яйца, приятель.
– Ну да, я знаю! Но как, по-вашему, туда попал этот металл?
– Это потому, мой мальчик, что ты пережил день с Делией Карстерс и Симонеттой Марчиано. Стальные яйца! Какого цвета был сегодня большой атласный бант в волосах Нетти?
– Изумрудно-зеленый. Она всегда выглядит как персонаж из фильма времен Второй мировой войны?
– Всегда, но больше в стиле Бетти Грейбл, чем Риты Хейворт[58]. Красивые ноги!
– Я понятия не имел, что у комиссара есть внебрачный сводный брат, полковник в армии США!
– Это, Хэнк, только самая верхушка айсберга сплетен Нетти. К тому времени, как ты отсюда выйдешь, ты будешь знать о грязном белье каждого в Холломане. Нетти – признанный авторитет, – улыбнулся Кармайн.
– Она еще и душка. Похоже, она организует прием и сортировку пищи и шоколада, которые поступают от толп посетителей. – Кошачьи глаза блеснули. – И я действительно выйду отсюда, Кармайн, выйду на своих ногах. Врачи считают, что у меня хорошие шансы.
– Мне удалось спасти твою картину, – серьезно сказал Кармайн. – Насколько могу судить, она не пострадала, несмотря ни на что. Никаких изменений в ночном пейзаже не намечается, так что ты сможешь закончить ее позже. И не беспокойся о деньгах. Комиссар торгуется с полицейскими страховщиками, а я – со своим. Делия придет завтра утром, после того, как отдохнешь, и ты скажешь ей, как планируешь поступить со своей квартирой.
– Круто! – отозвался Хэнк и заснул.
Кармайну оставалось только пуститься на поиски нейрохирурга, который бы мог рассказать ему, каково истинное положение Хэнка. Найдя такого, он внимательно выслушал рассказ, нарочно изложенный обывательским языком, и был благодарен молодому врачу за предупредительность.
– У Хэнка замечательный оптимизм и присутствие духа, капитан, так что он просто так не сдастся. Пуля причинила большой ущерб, но прошла слишком низко, чтобы помешать такому решительному парню снова ходить. Мы удалили все обломки кости и уменьшили опухоль спинного мозга; сейчас нам надо сделать так, чтобы пучок поясничных, крестцовых и копчиковых корешков спинномозговых нервов, образующий нижнюю часть спинного мозга, улегся как следует в оставшихся костных каналах. Самая длительная работа будет у пластических хирургов, которые должны сконструировать Хэнку новую правую ягодицу, чтобы возместить то, что было нарушено сквозным пулевым ранением. Это потребует изрядного времени.
Не менее важно было Кармайну продумать, что сообщить Дездемоне, которой пока нельзя возвращаться домой, на Восточное побережье. Кое-какие идеи формировались у него в голове, и ему оставалось лишь их обмозговать. С Майроном? Нет, с Софией. Вот именно! Он позвонит дочери и расскажет ей, что происходит. Недаром София его дочь, она придумает верный план действий. Имея дело с женщиной, всегда лучше положиться на помощь другой женщины.
Суббота, 30 августа 1969 года
Возможно, из-за своих довольно специфических коллекций женской одежды или, вероятно, из-за своей неуступчивости в отношении указанных коллекций (он не говорил, из-за чего именно), Ра Танаис всегда проводил показ мод в последнюю субботу перед Днем труда[59]. Если его спрашивали, он объяснял, что берет за основу прием в саду Букингемского дворца[60], хотя те немногие, кто бывал на обоих мероприятиях, говорили, что у Танаиса угощение более щедрое. Он также более придирчиво подходил к составлению списка гостей – жестко отсекал всех лиц, которые ему не нравились, независимо от важности их персон. Так что, если ваш ранг непременно требовал такого приглашения, а вы его не получали, вам оставалось только свернуться в комочек и умереть. Королева не может так поступать, Ра Танаис мог. Скорбные вопли отвергнутых оглашали весь штат Нью-Йорк от реки Гудзон до канадской границы (штат Нью-Джерси Ра Танаис и вовсе считал плодом воображения).