Но вот по лодкам забарабанили крупные капли дождя и полил ливень, сразу очистивший воздух от песка и пыли. Хотя ветер еще бушевал, но намокший песок уже не поднимался в воздух. Несмотря на массы низвергавшейся воды, со склонов дюн стекали только небольшие и быстро исчезавшие ручейки, так как песок, жадно поглощал воду.
Быстро промчалась гроза. Плутон начал проглядывать сквозь разрозненные тучи. Дождь кончился, и путешественники хотели вылезти из-под лодок, где им приходилось полулежать в духоте. Но не тут-то было — лодки нельзя было приподнять, они были придавлены кучами песку, нанесенного бурей и намоченного водой, под тяжестью которого их дно прогибалось.
— Мы арестованы под лодкой! — воскликнул Папочкин. — Помогите нам освободиться.
— Мы сами арестованы! — ответил Макшеев, сидевший с Каштановым и Генералом под другой лодкой.
— Что вы думаете делать?
— Собираемся вырыть себе проход в рыхлом песке под бортом лодки.
— Идея! Мы сделаем то же самое.
Некоторое время все было тихо, только слышалось пыхтение людей, рывших себе ход в песке, словно кроты.
Затем из-под носа одной лодки выполз на животе грязный и встрепанный Макшеев, вслед за ним Каштанов и наконец Генерал, а из-под второй лодки показались зоолог и ботаник.
Потом пришлось освобождать лодки от наваленного на них песка и тащить их вниз по долине к сухому руслу. Но добравшись до русла, путешественники остановились в изумлении: здесь катила свои бурные, желтовато-красные воды большая речка, по которой нельзя было плыть, но и в брод перейти ее также было невозможно.
— Продолжать преследование невозможно! — огорченно воскликнул Громеко. — Придется ждать, пока не сбежит вода.
— Это не так страшно, — заметил Макшеев. — Гораздо печальнее то, что вода в русле и дождь повсюду уничтожили следы похитителей, и мы не будем знать, куда они направились.
— Эх, зачем мы только сделали привал! — с досадой сказал Папочкин. — До ливня мы наверно успели бы отмахать десяток, километров и может быть добрались бы уже до убежища грабителей.
— Ну, сделанного не вернешь!
— Я полагаю, что искать это убежище придется не долго. Не могли же они тащить наши вещи целые десятки километров, — утешал Каштанов.
Вода в русле убывала на глазах путников и через полчаса остались только лужи в углублениях почвы.
— В путь! Вода скатилась, — сказал Макшеев.
— Но что же мы будем делать с лодками? Не тащить же их за собой в глубь страны неизвестно сколько километров! — сказал Каштанов.
— Придется их оставить вблизи моря, но только нужно спрятать как-нибудь от тех же таинственных грабителей.
— Закопаем их в песок, — предложил Громеко.
— Хорошая мысль! Песок рыхлый, и, хотя придется работать собственными руками, другого выхода нет.
Цари юрской природы
Похоронив лодки, путешественники направились вверх по руслу, в котором вода уже не текла. Но большие лужи и липкая глина местами заставляли вылезать на тот или другой берег. Шли осторожно, зорко поглядывая по сторонам и держа ружья наготове на случай, неожиданной встречи с похитителями.
Слева от русла тянулся тот же лес хвощей, папоротников и пальм, тогда как справа одна за другой возвышались гряды красноватых голых дюн. Убежище грабителей могло быть как в лесу, так и среди дюн.
Через некоторое время наткнулись на что-то темное, лежавшее в русле и полузанесенное песком и илом; откопали его и увидели перед собой огромного черного муравья, тело которого достигало около метра в длину, голова была немного меньше человеческой, а скрюченные в предсмертной борьбе лапы оканчивались острыми когтями.
— Вот царь природы юрского периода! — воскликнул Каштанов.
— Если их колонии или общежития так же населены, как муравейники на земной поверхности, нам придется иметь дело с тысячами врагов, — сказал Папочкин.
— Да, врагов хищных и беспощадных, — прибавил Громеко.
В это время Генерал, который плелся позади и иногда ложился отдыхать, подошел ближе. Увидев мертвого муравья, он с остервенением бросился на него, издавая злобное ворчание.
— Эге, узнаешь, брат, одного ты тех, кто тебя искусал! — воскликнул Макшеев, удерживая собаку.
Немного далее встретили труп второго муравья, а потом и третьего. Очевидно ливень застиг некоторых похитителей еще в пути, и вода унесла, их.
— Эти черные дьяволы перемочили и перепортили все наши вещи! — воскликнул в отчаянии Громеко.
— Да, сомнительно, чтобы у них хватило ума расставить палатку и спрятаться в нее вместе с вещами, — подтвердил Папочкин.
— Я думаю, что они добрались в свое жилище раньше ливня, — заявил Макшеев. — Ведь нужно вспомнить, что они двинулись в путь гораздо раньше нас, а мы еще в двух местах отдыхали по нескольку часов.
Прошли еще километра два в молчании. За руслом лес начал редеть, и в нем появились многочисленные тропинки. На песчаных грядах, особенно же в долинах между ними, уже видна была растительность: кусты, пучки трав, мелкие хвощи.
Вдруг Макшеев остановился и указал своим спутникам на ближайшую долину между двумя грядами, где по песку двигались два темные тела, то тащившие, то катившие какой-то белый шар.
— Муравьи?
— Очевидно! Что же они тащат? У нас ничего круглого и белого не было.
— Нашли какую-то другую добычу.
— Давайте спрячемся и затем пойдем по их следам, они приведут нас к муравейнику.
— Только держите Генерала, чтобы он не бросился на них.
Путешественники отошли немного назад и укрылись за опушкой леса.
Вскоре из-за кустов в устье долины показались муравьи, катившие перед собой по песку большой белый предмет яйцевидной формы.
— Неужели яйца этих муравьев так велики? — спросил Макшеев.
— Нет, это скорее яйцо какого-нибудь летающего ящера, которое они стащили и катят в свое жилище, — сказал Папочкин.
— А как вы думаете, эти яйца ящеров съедобны?
— Почему же нет? Едят ведь яйца черепах, почему не съесть яйцо ящера?
— Это нужно принять во внимание, — заметил Громеко. — Теперь, при скудности нашей пищи и необходимости беречь заряды, яичница была бы очень кстати.
— Для такого огромного яйца нужна соответствующая сковорода, которой у нас нет.
— Обойдемся и маленькой! Пробьем в яйце дырочку с одной стороны, перемешаем палочкой желток и белок, подсыплем соли и будем брать на сковороду сколько нужно.
— Но у нас вообще-то сковороды нет, муравьи утащили нашу кухню.
— А я и забыл. Но нельзя ли устроить сковороду из яичной скорлупы, — осторожно отрезать верхушку яйца и на ней жарить?
— На чем же, у нас нет масла.
— Есть сало игуанодона.
Пока охотники обменивались этими кулинарными соображениями, муравьи докатили яйцо до берега русла и остановились в нерешительности, так как берега его были обрывисты. Сбросить яйцо с обрыва было не трудно, и на мягком песке оно бы но разбилось, но поднять его на ту же высоту на другом берегу казалось слишком трудной задачей для муравьев.
Насекомые между тем бегали вокруг яйца и вдоль обрыва, шевеля сяжками и касаясь ими друг друга, очевидно советуясь.
Затем одни спустился в русло, постоял перед обрывом противоположного берега, побежал вдоль него, временами останавливаясь у обрыва.
Шагах в пятидесяти дальше он нашел менее крутое место, которое показалось ему подходящим для устройства спуска. Он и начал устраивать его, работая передними ногами и челюстями, отрывая глыбы земли и оттаскивая их в сторону.
Второму муравью, оставшемуся у яйца на карауле, скоро надоело ждать, он также опустился в русло и побежал по следам товарища, который был скрыт от него поворотом берега.
— Не стащить ли нам яйцо, оставленное муравьями? — предложил Громеко.
Эта мысль сначала понравилась, но затем возникли некоторые сомнения.
— Во-первых, они могут заметить нас, и мы преждевременно выдадим им свое присутствие, во-вторых, не найдя оставленного яйца, они начнут его искать по окрестности, а мы вместо того чтобы итти по их следам к муравейнику, будем прятаться в кустах и потеряем время, — заявил Каштанов. отвергая предложение ботаника.
Но в это время Папочкин заметил в той же долине между песчаными грядами еще одну пару муравьев, которые катили второе яйцо.
— Теперь, пожалуй, ваши доводы — не трогать первое яйцо — отпадают. — сказал он.
— Ну, тогда скорее за, работу!
Макшеев и Громеко перебежали русло, подняли вдвоем яйцо, имевшее полметра в поперечнике, и перенесли его в свое убежища на опушке.
Затем Макшеев рукой осторожно затер следы ног в русле, которые могли указать муравьям, если они были достаточно умны, куда делось яйцо.
Вскоре в русле показались оба муравья, бежавшие к оставленной добыче. Взобравшись на берег и не найдя яйца, они начали бегать взад и вперед, подбегали друг к другу, шевеля сяжками и очевидно находясь в смущении.
В это время в устье долины показались муравьи, катившие второе яйцо. Увидев их, первые кинулись мм навстречу и, очевидно предположив, что вторые похитили их добычу, начали ее отнимать.
Началась свалка; муравьи привставали на четырех задних ногах, поднимая переднюю пару и стараясь вцепиться челюстями в шею противника и перегрызть ее. В пылу борьбы одна пара приблизилась к берегу русла и свалилась с обрыва. При падении один муравей очутился на другом, воспользовался удобной минутой и почти откусил голову соперника.
Оставив последнего, он побежал на помощь товарищу, изнемогавшему в борьбе — вдвоем они быстро одолели врага и покатили яйцо к руслу.
Путешественники следили с большим интересом за боем, но никак не могли решить, которая пара муравьев одержала, верх, потому что всех этих насекомых совершенно нельзя было отличить друг от друга.
Победившие муравьи остановились у берега русла, посовещались, затем скатили в него яйцо и покатили его вверх.
В нескольких местах, где противоположный берег казался им более низким, они останавливались и пробовали поднять яйцо наверх. Но их когти были недостаточно сильны, чтобы, пробить твердую скорлупу, яйцо скользило в их лапах и падало назад.