Добравшись до того места, где в береге русла был выкопан спуск, муравьи заметили его и сделали попытку втащить яйцо наверх, подпирая его своими туловищами.
Это им удалось, и они покатили его дальше по тропинке, уходившей в глубь леса. На основании действий этой пары приходилось думать, что победили вторые муравьи.
Теперь оставалось итти по тропинке вслед за муравьями. Но, не зная, как далеко придется еще итти, нужно было сначала разделаться с яйцом, отнятым у муравьев: нести его было тяжело, а катить по лесу неудобно. Поэтому быстро развели огонь в яме, выкопанной в песке, испекли яйцо целиком вкрутую, разделили на части, а из скорлупы сделали несколько тарелок и сковороду.
После ужина, путешественники пошли в глубь леса, по тропинке, хорошо вытоптанной, но узкой и неудобной. На высоте одного метра от земли ветви хвощей сплетались так, что приходилось ползти или итти согнувшись: очевидно только муравьи пользовались этой тропой.
Через полчаса лес начал редеть; муравьиная тропа часто раздваивалась, пересекалась другими, и Макшееву приходилось тщательно высматривать след яйца, в то время как Каштанов вел глазомерную съемку, чтобы иметь карту местности, населенней их врагами.
— Странно, что мы до сих пор в лесу не встретили ни одного муравья, — сказал Каштанов.
— Они вероятно имеют определенные часы для отдыха и сна, а другие животные не смеют приближаться к муравейнику.
Но вот впереди показался широкий просвет. Очевидно лес кончался, а на поляне за ним мог быть муравейник. Поэтому нужно было удвоить осторожность. Зоолог и ботаник остались с Генералом, а Каштанов и Макшеев отправились на разведку.
Дойдя до края леса, они остановились под защитой последних деревьев и начали осматривать местность. Лес сменялся обширной поляной, вернее пустырем, почти совершенно лишенным растительности, — только кое-где торчали объеденные стебли.
Среди этого пустыря, недалеко от опушки леса возвышался огромный плоско-конический холм, метров двенадцати вышиной и более ста метров в поперечнике, состоявший из наложенных друг на друга древесных стволов.
При помощи бинокля можно было различить, что стволы расположены не в беспорядке, а по известной системе, образуя сложную, хотя и грубую постройку. Во многих местах на различной высоте темнели входные отверстия, но муравьев нигде не было видно, — они несомненно спали.
Пустырь был замкнут со всех сторон лесом, возвышенностями и дюнами, и муравьи являлись единственными хозяевами его. В его западной части, вдоль подножия дюн, вероятно протекал ручеек, судя по полосе зеленой травы и кустов, резко выделявшихся на желтом фоне песка.
Как проникнуть в муравейник
Осмотрев местность, Каштанов и Макшеев вернулись к своим товарищам, чтобы обсудить дальнейшие шаги.
— Напасть на спящий муравейник не трудно, — сказал Каштанов, — но будет ли это целесообразно — не знаю. Нам ведь неизвестно, в какой части этого огромного сооружения сложены наши вещи, мы легко можем заблудиться в лабиринте ходов.
— Внутри наверно темно, а у нас нет ни свечей, ни фонарей, — заметил Папочкин.
— Можно устроить факелы, я видел в лесу смолистые деревья, годные для этой цели, — заявил Громеко.
— Идя с огнем, мы несомненно разбудим муравьев и подвергнемся нападению, которое должно кончиться печально для всех нас, — сказал Макшеев.
— Да, их должны быть сотни, если не тысячи, и сколько бы мы ни уложили выстрелами и ножами, в конце концов нас все-таки загрызут или зажалят до смерти.
— Но что же нам делать? — пробормотал Каштанов. — Мы не можем отказаться от своих вещей, они необходимы нам для обратного пути.
— А если поджечь муравейник с одной стороны? Муравьи начнут спасать свои запасы и в том число наши вещи, которые вытащат наружу.
— Прежде всего они будут спасать свои личинки и куколки, а вещи могут за это время сгореть. Но если они даже успеют вынести вещи, то все-таки нам придется отнимать их силой.
— Не выкурить ли муравьев дымом, а потом, когда они покинут свое жилище, отправиться за вещами?
— Этот план уже лучше, но в ходы, наполненные дымом, мы сами не сможем проникнуть, а когда дым рассеется, муравьи тоже могут вернуться.
— Положение, кажется, остается безвыходным! Как же нам поступить?
Все сидели, понурив головы, придумывая новые планы, которые также приходилось отбрасывать как невыполнимые.
— Вот что я придумал, — заявил Каштанов, — нужно отравить или оглушить муравьев ядовитыми травами, чтобы они оставались в оцепенении в течение времени, необходимого нам для поисков наших вещей в муравейнике. Такими газами являются: хлор, бром и сернистый газ. Следовательно, нужно прежде всего найти материал для приготовления достаточного количества газов. Хлор можно добыть из поваренной соли, которая имеется в море. Бром вероятно имеется в золе водорослей, растущих в этом море, но добыть его будет еще труднее, чем хлор. Всего легче было бы приготовить сернистый газ, если мы только найдем серу, серный колчедан или другую сернистую руду. Свинцовый блеск мы уже видели в ущелье птеродактилей, может быть он найдется и здесь, в утесах возвышенности.
— Но ведь на поиски материала, и изготовление газа понадобится немало времени! — сказал Макшеев.
— Что же делать! На несколько дней нам хватит наличных зарядов для добычи пищи. Лучше подготовить способ наиболее верный, рискованные способы останутся у нас в запасе на случай крайности.
— Следовательно нам нужно убираться отсюда, ничего не сделав с грабителями?
— Лучше уйти, пока муравьи нас не заметили, и не возбуждать их подозрительности поспешными попытками. Если мы их потревожим, они сделаются более осторожными, расставят караулы у входа, будут обыскивать окрестности и затруднят нам дальнейшие шаги, ведь мы еще не знаем, на каком уровне развития стоят эти цари юрской природы.
Все согласились с Каштановым, хотя и не без чувства досады на необходимость отказаться от немедленной расправы с грабителями. Решили вернуться к песчаным дюнам и вдоль русла проникнуть на возвышенность в поисках серы или сернистых руд.
Путешественники прошли к руслу вдоль опушки леса; никаких животных, даже насекомых не было видно, — очевидно муравьи систематически охотились за всякой дичью в окрестностях муравейника. Только изредка над пустырем проносился какой-нибудь ящер, спешивший дальше. Русло тянулось вдоль окраины пустыря, а немного далее вверх врезывалось в песчаные холмы, пролегая в довольно глубокой долине. Здесь по обоим берегам росли кусты, небольшие хвощи, сладкий тростник, папоротники. Вверх по этой долине путешественники подвинулись еще на несколько километров и затем решили основательно отдохнуть после тревог и переходов, продолжавшихся целые сутки. Воды в ручье было уже много, а тень пальм и хвощей манила к себе. Сварили чай, поужинали оставшимся в запасе яичным желтком и спокойно выспались. Но затем появление муравьев по соседству заставило поторопиться с завтраком, чтобы поскорее уйти подальше от муравейника и не выдать его обитателям свое присутствие.
Через несколько километров песчаные склоны долины уступили место скалистым, так как русло начало врезаться в столовую возвышенность.
В поисках сернистых руд Макшеев и Каштанов шаг за шагом осматривали скалы, — один на правом, другой на левом склоне, что конечно замедляло движение. Папочкин и Громеко оставались вблизи русла, с ружьями наготове, чтобы добыть какую-нибудь дичь или отразить нападение ящеров или муравьев. Но последние не встречались, местность постепенно становилась все более пустынной, даже вдоль ручья деревья и кусты росли уже более редко, и только узкая полоса травы и сладкого тростника везде еще окаймляла его берега. Наличие последнего очень радовало путешественников, так как он остался их единственной пищей в этой пустыне.
Из животных им попадались только огромные стрекозы, реявшие над водой, и изредка птеродактили, охотившиеся за этими насекомыми. Воздух был совершенно спокоен, лучи Плутона жгли немилосердно в узкой долине, голые склоны которой были нагреты, словно печь, и только близость воды, которой можно было постоянно утолять жажду и смачивать голову, поддерживала путешественников и позволяла им двигаться вперед.
Поиски сернистых руд пока были безуспешны.
Обеденный привал сделали на берегу ручья, сварили чай, пососали сладкий тростник и разделили последний сухарь.
— Вечером нам придется попробовать стрекозу или подстрелить птеродактиля, — печально сказал Папочкин, собирая последние крохи сухаря.
В глубь черной пустыни
Отдохнув, продолжали путь вверх по долине. На обоих склонах тянулись те же черные, мрачные скалы, разбитые трещинами то на огромные неуклюжие кубы, то на стройные, тонкие столбы. Растительность вдоль ручья становилась все беднее, хвощи попадались реже, папоротники и пальмы совсем исчезли и только трава и сладкий тростник продолжали окаймлять берега ручья.
На ночлег остановились у последнего сухого дерева, чтобы воспользоваться им в качестве топлива. Сварили чай и пили его в большом количестве с соком тростника, чтобы обмануть голод, так как никакой дичи не попалось.
После чая Макшеев и Каштанов вздумали подняться на склон долины, чтобы осмотреть местность. Последняя представляла собой равнину, расстилавшуюся во все стороны на далекое расстояние; только на юге, километрах в двадцати, над ней поднималась группа плоско-конических гор.
Когда оба исследователя отошли на несколько десятков шагов от края обрыва, так что долина ручья совершенно скрылась из вида, они почувствовали все мрачное величие окружавшей пустыни.
Черный голый утес, усыпанный крупными и мелкими осколками, отделившимися от него под влиянием высокой температуры вечно греющих лучей, представлял почву этой пустыни. Нигде ни кусточка, ни былинки, один черный камень под ногами до горизонта, небо с красноватым Плутоном над головой — абсолютная, непроходимая пустыня, грозившая верной смертью от голода и жажды смельчаку, который рептилия бы надолго углубиться в ее необозримые просторы.