Эта выемка в вале кратера позволяла спуститься на его дно без особого риска.
Теперь вид на юг был открыт. В ближайшем соседстве с главным вулканом возвышалось еще несколько низких вулканов с обвалившимися кратерами, а за ними до горизонта расстилалась та же черная пустыня, которой казалось не было конца.
— Да, дальше на юг, в глубь Плутонии здесь хода нет! — воскликнул Макшеев, впиваясь своим острым взором в даль. — Километров на сто не видно ничего, кроме черного камня.
— И экскурсировать в эту сторону нечего, — прибавил Каштанов. — Осмотрим вулканы, наберем серы — и назад к муравейнику отбивать наше имущество.
Вид с вершины горы произвел на них удручающее впечатление.
Под ногами наблюдателей тянулась группа черных гор, изрезанных глубокими ущельями, словно морщинами с желтыми, белыми и красными пятнами, словно набрызганными гигантской кистью неопытного маляра, а затем во все стороны шла черная ровная пустыня без единого признака жизни, безотрадный простор которой под красноватыми лучами Плутона имел особенно зловещий характер.
— Это царство смерти, более ужасное, чем полярные снежные пустыни! — воскликнул Каштанов.
— Да, если бы дух зла существовал, то лучшего местопребывания ему не найти, — подтвердил Макшеев.
— Вы подали хорошую мысль. Назовем эти вулканы троном Сатаны.
Осмотрев местность и заметив наиболее удобный пункт для спуска в кратер, разведчики пошли к озеру, выбирая более прямой путь от главной вершины, чтобы отправиться на следующий день вчетвером за серой.
Экскурсия в кратер Сатаны
На следующий день все четверо отправились к главному вулкану, захватив с собой на всякий случай только одно ружье, немного жареного мяса и сладкого тростника. Остальное имущество можно было оставить у озера под наблюдением Генерала, так как полное отсутствие животных в этой пустыне позволяло надеяться на его целость.
Путь шел сначала через низкие горные черные холмы и гряды лавовых потоков, потом по склону главного вулкана вдоль огромного потока, начинавшегося у бреши кратера.
Через два часа добрались до нее и начали спускаться вглубь по глыбам застывшей лавы, представлявшим нечто вроде лестницы для исполинов.
Спуск продолжался полчаса и привел на дно кратера, которое представляло площадку с засохшей и растрескавшейся черной грязью, прежде очевидно покрытой водой исчезнувшего озерка. За площадкой круто поднималась противоположная стена, густо покрытая белыми, желтыми и красными налетами и натеками. В желтых налетах не трудно было узнать самородную серу в виде мелких и крупных кристаллов, сидевших в пустотах лавы или покрывавших ее поверхность нетолстым слоем.
Вынув охотничьи ножи, путешественники принялись соскабливать налеты и отделять более крупные кристаллы, складывая добычу в свои заплечные мешки. Когда последние были наполнены, оказалось, что в каждый поместилось около шестнадцати килограммов.
— Шестнадцать килограммов серы дают свыше одиннадцати тысяч литров сернистого газа, — заметил Каштанов, — а шестьдесят четыре — почти сорок пять тысяч литров. Я думаю, что этого достаточно для муравейника.
— Больше мы и не можем унести, — сказал Папочкин, — у нас есть еще ружья и некоторые запасы, а тащить это все на себе придется два дня.
— Кое-что можно навьючить на Генерала, — предложил Макшеев, — он уже поправился, сегодня целый день отдыхает и унесет на своей спине килограммов тридцать. До озера под гору мы эти тридцать килограммов донесем, поэтому наберем еще серы, чтобы хватило.
Позавтракав и отдохнув, путешественники набрали еще килограммов тридцать, для помещения которых Макшеев снял свою рубашку и сделал из нее мешок. В одной из трещин наскребли также горсть поваренной соли.
Во время отдыха Каштанов полулежал, прислонившись к стене кратера, и внезапно ощутил резкие удары, доносившиеся из глубины горы.
«Неужели вулкан не потух?» — подумал он.
Но не имея опыта в изучении действующих вулканов, он не придал значения этим звукам и даже не сказал о них своим товарищам.
Когда же сбор второй партии серы был окончен и все четверо опять уселись на дне кратера, чтобы отдохнуть перед подъемом и спуском с тяжелым грузом на плечах, Каштанов вспомнил о звуках и приложил ухо к скале. Удары слышались еще яснее и ощущалось даже легкое дрожание утесов.
— Я может быть ошибаюсь! — воскликнул он, вскочив с своего места. — Но мне кажется, что нам здесь мешкать нечего: в недрах вулкана идет какая-то работа. Уж не готовится ли он к извержению? Послушайте сами!
Приложив ухо к стенке кратера, все убедились в справедливости его слов.
— Может быть извержение и не состоится; может быть оно произойдет через неделю или через месяц, но я не поручусь, что оно не может случиться сегодня, — заявил профессор.
— Совершенно верно, и сидеть на дне кратера нечего, тем более, что нам предстоит нелегкий подъем до его края, — согласился Громеко.
Взвалив тяжелые мешки на плечи, путешественники полезли вверх по лестнице исполинов. Но подъем с ношей шел не так скоро как спуск, и только через час они были наверху. Оглянувшись назад, они убедились, что их поспешность была вполне своевременна: со дна кратера поднимался тонкий столб желтоватого дыма, в воздухе запахло серой и хлором.
Содрогание стенок кратера уже настолько усилилось, что ощущалось под ногами. Нужно было торопиться, потому что с минуты на минуту извержение могло начаться взрывом лавовой пробки, закупорившей жерло кратера. Не теряя времени, путешественники начали спускаться по той же дороге, по которой пришли, и через час были у озера, где соскучившийся Генерал приветствовал их радостным лаем и визгом.
Впрочем вулкан не торопился начинать свою деятельность. Над его вершиной виднелся только тонкий столб буроватого дыма, поднимавшийся вертикально на огромную высоту и там рассеивавшийся. У озера не слышно было подземных ударов и все было спокойно.
Когда все сгрузили мешки с серой возле остального имущества, Папочкин спохватился, что забыл свое ружье в кратере или на вершине, где два раза останавливались для отдыха. Заявив об этом товарищам, он сказал, что вернется сейчас к вулкану за ружьем.
— У нас есть еще три ружья, а в муравейнике четвертое запасное, так что можно обойтись без оставленного и незачем подвергаться еще раз опасности, которую мы избегли, — заметил Каштанов.
— Вулкан только дымит, — твердил зоолог, очень любивший свою двустволку, отличавшуюся верным боем, и огорченный своей забывчивостью. — Пока вы отдыхаете, я успею сбегать.
— Спускаться в кратер дымящегося уже вулкана нельзя, потому что вы задохнетесь от ядовитых газов. А наиболее вероятно, что вы оставили ружье именно на дне кратера. Следовательно ваша затея все равно невыполнима, — убеждал Каштанов.
— Нет, я вспоминаю, что скорее всего оставил ружье на краю кратера еще перед спуском, чтобы не таскать его напрасно вниз и вверх по скалам. А добежать до края кратера не так уж долго и опасно, — твердил зоолог.
— Извержение может начаться каждую минуту. Не знаю даже, благоразумно ли мы поступаем, оставаясь до завтра на берегу этого озера; не лучше ли подальше уйти от вулкана?
Но все очень устали от восхождения и спуска с тяжелой ношей на спине. Вид вулкана не внушал особых опасений, а озеро находилось на расстоянии около двух километров по прямой линии от кратера, т. е. сравнительно далеко, и можно было надеяться, что его берегам непосредственная опасность не может угрожать, поэтому решили ночевать у озера, рассчитывая присутствовать хотя бы при начале такого грандиозного явления, как извержение вулкана.
Но тишина продолжалась только часа четыре. Спящие внезапно были разбужены страшным грохотом и колебаниями почвы. Им показалось, что их подбросило в воздух и что они падают в озеро.
Все вскочили на ноги, испуганно озираясь; почва дрожала под ногами, и деревья на берегу озера раскачивались в разные стороны.
Вершина вулкана была окутана густой завесой черного дыма, которую» прорезали, подобно молниям, раскаленные камни, выбрасываемые из кратера.
Извержение началось.
— Где же Папочкин? — воскликнул Макшеев, заметивший, что их только трое.
— Не сбросило ли его толчком в озеро? Он лежал ближе всех к его берегу, — предположил Громеко.
Но поверхность воды была покрыта только мелкой рябью, очевидно обусловленной сотрясением почвы. Крутовых волн, которые указывали бы, что в воду только что свалилось тяжелое тело, не было видно.
— Не убежал ли он с перепугу вниз по долине?
— А не ушел, ли он все-таки к кратеру за своим ружьем? — заметил Каштанов.
Последнее предположение показалось наиболее правдоподобным, потому что зоолог отличался упрямством. Он очевидно подождал, пока его товарищи уснули, и отправился к вулкану.
Когда все призывы и поиски вокруг озера оказались тщетными, пришлось признать, что зоолог ушел за ружьем.
— Хорошо, если он еще не дошел до вершины вулкана, когда, извержение началось, — заметил Каштанов. — В противном случае он несомненно погиб.
— Что же нам делать? — воскликнул Макшеев. — По-моему, нужно бежать к нему на помощь!
— Подождем некоторое время, — предложил Громеко. — До дна кратера и обратно три-четыре часа хода. Если он ушел в девять, как только мы уснули, он через полчаса или час должен вернуться.
— А за это время ход извержения покажет, можно ли подняться к кратеру без крайнего риска!
— Но ведь это ужасно — сидеть бездеятельно на месте и ждать, вместо того, чтобы спешить на помощь товарищу!
— Да, это ужасно, но мы можем спасти его только в том случае, если он еще не дошел до кратера и только ранен упавшим камнем. Если же он оказался на вершине или в самом кратере во время взрыва, то он безусловно погиб, если не от камней, то от газов. Пытаясь теперь проникнуть на вершину вулкана, мы товарища не спасем, а рискуем судьбой всей экспедиции. Смотрите, что там делается!