Молли помогла ей раздеться.
– Я немного посижу в воде, – сказала она служанке. – Завтра особенный день, Молл! Я намереваюсь поцеловать герцога, потому что устала ждать того дня, когда он и его брат соберутся поцеловать меня. Либо они любят, либо нет!
– А бабушка знает, что вы задумали? – всполошилась Молли.
– Разумеется, – отмахнулась Дайана, входя в ванну и с благодарным вздохом погружаясь в горячую воду. – И одобряет меня.
– Будьте поосторожнее, миледи! Эти поцелуи и все прочее могут довести девушку до беды, – предупредила горничная молодую хозяйку. – Вы не похожи на мистрис Фэнси или эту гордячку, леди Синару! Вы хорошая девушка и хотите, чтобы семья была довольна вами. Герцог будет очень рад, когда, приехав на лето, узнает, что вы нашли достойного жениха.
– Знаю, – кивнула Дайана, – но не уверена, что готова выбрать этого жениха, даже если мне понравится целоваться. Мне куда больше нравится веселиться при дворе.
– Вам скоро будет шестнадцать, миледи, и не обижайтесь, если скажу, что первый цвет скоро облетает с розы, особенно после того, как ей уже исполнилось семнадцать. Вам пора замуж, – строго предупредила Молли.
Дайане хотелось хихикнуть, но она поспешно сжала губы, чтобы не обидеть служанку. Молли любила ее и желала счастья. Опустившись еще ниже в надушенную воду, она попросила:
– Оставь меня, Молли. Я позову тебя, когда вымоюсь.
Горничная присела и, собрав белье и одежду хозяйки, поспешила из комнаты.
Шестнадцать. Она и забыла, что скоро ее день рождения. Неужели Молли права, и первый цвет облетает с розы уже после шестнадцати лет?! Король, вне всякого сомнения, обожает молодых любовниц и расстался с Каслмейн, которой уже за двадцать пять.
«Но я еще не готова к замужеству! И предпочла бы остаться старой девой, чем быть несчастливой в браке! Но все же я люблю Дэмна и Дарлинга. Любой подходит мне в мужья. Но нельзя любить двоих! Это неестественно! Если просто выбрать наугад, а позже обнаружить, что ошиблась...»
Сама эта мысль ужасала, и Дайана невольно вздрогнула. Может, прогнать близнецов и начать все заново? Но она знала всех холостых джентльменов при дворе, и никто не привлекал ее больше герцога и маркиза. Может, найдется кто-то в Куинз-Молверне? Один из ее кузенов, возможно, сумеет сделать ее счастливой и спасти от неразрешимой дилеммы... Но нет, зря она тешит себя фантазиями!
Интересно, как можно любить двух мужчин одновременно? Но ведь они похожи как две капли воды. И ведут себя одинаково. Просто невозможно разделить Дэмиена и Дариуса Эсмондов! Или все-таки возможно? В них не было ничего, что особенно отличало кого-то. Такого, что привлекало бы ее больше остальных качеств, позволяло сделать выбор между двумя сильными личностями. Что же, поцелуй – такое же хорошее начало, как любое другое, и Дайана с нетерпением ждала завтрашнего дня, потому что до сих пор ни разу не поцеловалась с поклонником. Правда, она знала, как это делается, поскольку вместе с Синарой и Фэнси часами обсуждала детали и мужчин, с которыми приятно было бы поцеловаться. Но в отличие от кузин ее еще никто не целовал. Фэнси уже была замужем, а у Синары всегда хватало дерзости испытать неведомое.
Правда, Дайана не так смела и не любит пускаться в авантюры, но если понадобится...
Сообразив, что вода начинает остывать, Дайана взяла тряпочку и принялась намыливаться. Потом облилась из кувшина встала, потянулась к висевшему у камина полотенцу и принялась энергично растираться. Молли выложила на кровать чистую ночную сорочку. Дайана отбросила полотенце, накинула просторное одеяние, завязала у горла розовые ленточки и юркнула под одеяло.
Молли принесла поднос с ужином: густой овощной суп, несколько ломтиков розового деревенского окорока, хлеб, масло и большой клин острого чеддера. Когда Дайана расправилась с едой, запив ее небольшой кружкой последнего из запасов октябрьского эля, Молли поставила перед ней тарелку с большим яблоком, запеченным с корицей и сахаром и плававшим в озерке густых сладких сливок.
– И чтобы не оставили ни кусочка, – велела она, хорошо зная, что в подобных наставлениях нет надобности: Дайана обожала печеные яблоки. – А вот и бокал сладкого вина, которое так любит пить по вечерам ваша бабушка.
Она подала хозяйке небольшой бокал густого красного вина.
– Ты меня балуешь, – с улыбкой заметила Дайана.
– Девушке, которая решила начать игры с поцелуями, потребуется вся ее сила, – лукаво хмыкнула Молли.
– В таком случае я прикончу все до последней капли, – согласилась Дайана и осушила бокал. – Пожалуй, я боюсь пристраститься к этому вину. Восхитительно!
– Суда вашей бабушки привозят его из Португалии, – сообщила Молли. – Из той страны, откуда родом наша добрая королева.
Она убрала поднос и принесла Дайане серебряную чашу для омовения рук и лица, а также маленькую щетку из кабаньей щетины с изогнутой серебряной ручкой для чистки зубов. Многие дамы просто жевали веточки, но у всех женщин в доме вдовствующей герцогини имелись специальные щеточки, на которые накладывалась тонко измельченная пемза, смешанная с маслом мяты. Молли не любила чужеземных обычаев, но признавала, что у ее хозяйки всегда свежее дыхание в отличие от большинства ее 0 ровесниц.
Как только Молли отставила чашу, Дайана нырнула под одеяло и тут же заснула. Горничная подбросила полено в камин и потихоньку вышла. Вскоре по окнам забарабанил весенний дождь. Но Дайана ничего не слышала: сытая и согревшаяся, она спала сном невинных и проснулась теплым ясным утром. Увидев на полу широкую полосу солнечного света, она поняла, что герцог повезет ее на прогулку в Сент-Джеймсский парк. Лед на канале растаял недели две назад, и сезон катания закончился. Кое-кто из молодых придворных уже играл в теннис, но Дайана считала этот вид спорта чересчур грубым.
Вошедшая с подносом Молли спросила:
– Что вы сегодня наденете, миледи? Если собираетесь целоваться с герцогом, нужно выбрать нечто особенное.
– Мы собираемся кататься верхом. Герцог обещал сопровождать меня в парк.
– В таком случае я выну алую амазонку, – решила Молли. – А теперь ешьте свой завтрак. Кухарка приготовила яйца, как вы любите, и положила пару бараньих отбивных.
Дайана набросилась на еду. У нее всегда был хороший аппетит, и она никогда не толстела, чем крайне бесила Синару, вынужденную считать каждый съеденный кусочек.
Когда на подносе не осталось ни крошки, а последняя капля чая была выпита, Дайана отодвинула поднос, поднялась, облегчилась в ночной горшок и умылась. Потом снова почистила зубы, помня, что, когда поцелует герцога, дыхание должно быть свежим. Следом настала очередь щетки для волос. Проведя по длинным прядям ровно сто раз, она отложила щетку и с помощью Молли оделась.
– Я начистила ваши сапожки, – сообщила Молли, натягивая поверх белых шелковых чулок хозяйки черные сапожки с отворотами, доходившие до середины икр.
Дайана встала, расправляя красные юбки.
– Пожалуй, на голову я накину вуаль. Ничего больше.
– Кружевную или газовую?
– Шелковую. Где-то есть шарф в точности в тон моему платью. А, вот и он!
– Очень удивлюсь, если он не осмелится поцеловать вас без приглашения, – заметила Молли, вручая хозяйке красные лайковые перчатки, вышитые крошечными жемчужинками.
– Вели конюхам оседлать мою вороную кобылку, – приказала Дайана. – Бабушка уже встала?
– Да, и хочет видеть вас перед уходом.
Женщины поспешно вышли. Молли направилась к конюшне потолковать с конюхами, а Дайана – в покои бабушки.
– Ты просто неотразима сегодня! – приветствовала Жасмин внучку. – Мне тоже шел красный цвет, а тебе, с твоей изумительной кожей, еще больше.
– Молли утверждает, что очень удивится, если он не поцелует меня без поощрения, – с улыбкой заметила Дайана, садясь на постель бабушки.
– Молодых людей твоего поколения обязательно требуется подтолкнуть, – пояснила Жасмин. – Они не так дерзки, как в мое время. Ты непременно должна дать им понять, чего хочешь. Не сомневаюсь, что в них столько же страсти, сколько в их предках. Мужская природа не меняется.
– Но, бабушка, как я могу любить двоих? – воскликнула Дайана. – И действительно ли хочу одного из них в мужья? Знаю только одно, что больше мне никто не нужен.
– Тебе кажется, что любишь обоих, потому что не в силах их различить. И время покажет, кто из них создан для тебя. И, Дайана, дорогое мое дитя, не выходи замуж исключительно потому, что именно этого от тебя ожидают. Только по любви. По крайней мере так всегда было со мной.
– Но не в первый раз, – возразила Дайана. – Помню, как ты говорила, что отец велел тебе выйти за принца Джамал-хана. До самой свадьбы ты ни разу его не видела.
– Это правда, и мне повезло, что я его полюбила. Поэтому и в последующих браках старалась сначала убедиться, что люблю будущего мужа.
– У тебя их было трое и любовник – принц. Скажи, кого ты любила больше всех? – спросила Дайана в надежде, что ответ Жасмин даст ей разгадку, которую она так искала.
– Каждого по-своему и в свое время. Я не испытывала тех трудностей, которые терзают тебя.
– Но ты знала моего деда и деда Фэнси одновременно и, по слухам, даже была в связи с лордом Лесли до того, как выйти замуж за маркиза Уэстли! – заметила Дайана.
– Мы с Джемми Лесли встретились наедине всего однажды, после празднования Двенадцатой ночи. Нас застала моя сводная сестра, воображавшая, будто влюблена в Джемми. Я еще помню, как мой отчим, граф Броккерн, требовал, чтобы мы обвенчались. Я отказалась, не собираясь принуждать почти незнакомого мужчину идти к алтарю.
– Но почему... – начала Дайана.
– Потому что в тот момент мы оба были ужасно одиноки. Овдовели самым печальным образом. И к тому же были уже далеко не детьми. Но маркиза Уэстли я знала куда лучше. Моя бабушка, поняв, что он хочет жениться на мне, устроила этот брак. Я быстро забыла о Джемми, потому что обожала Роуэна Линдли до самого последнего его часа. Что же до отца твоего дяди Чарли... принц Генри был очаровательным мальчиком, и мне безумно нравились его ласки. Я любила и его, но не могла в этом признаться.