– Вот и прекрасно.
– Так скучно же.
– Кому? Рассказчику или его жертвам?
– Ну ты грузишь вопросами! – засмеялся я, чтобы скрыть умственное напряжение, в которое меня вгонял этот разговор. – Проще нельзя?
– Можно. Позови мальчика.
Часа не прошло, а он уже командовал. Но я почему-то не испытал отвращения, как это у меня обычно бывает с вышестоящими лицами, только промямлил, что ночь уже, люди спят, наверное. На что он сказал: нет, у них бессонница от паранормальных явлений, они будут рады твоему визиту.
– Давайте я сбегаю, – вмешалась Кочерыжка, которая вела себя так аномально тихо последние минут сорок, что я даже забыл об её существовании. Чудеса в тот вечер открыли второй фронт. Кочерыжка на побегушках – это ж надо! У меня бы на такое не хватило фантазии.
Когда она удалилась вверх по тропинке, я решил занять гостей светской беседой:
– Вы вообще надолго к нам?
– До конца времён.
– Это как? Больше трёх месяцев или нет? С одной стороны, хорошо. Мы тут маленько скучаем без свежей крови и будем рады новым лицам. Но вот ведь в чём досада – не могу вас прописать, как положено, по форме номер 1. С некоторых пор я лишен всякой власти – и круглой, и треугольной печати.
– Не печалься об этом.
– Но есть и другая новость, которая вас, может быть, заинтересует.
– Говори.
– Скоро зима.
– Мы верим в это.
– А выводы? Какие вы делаете практические выводы?
– Практически никаких.
– Так ведь что не ясно? Повторяю для спортсменов: зима! Замёрзнете в ледышку, какие бы вы ни были моржи. Уже сегодня ночью обещали до нуля.
В ответ они дружно засмеялись, забулькали весёлыми пузырями, которые разбегались по воде, словно азбука Морзе. Никогда раньше не встречал таких оптимистов в наших северных реках. Даже усомнился в себе – может, я пропустил что-то важное? Вдруг не врут про глобальное потепление? Снял ботинок, проверил воду пальцем ноги.
– Холодно же!
– Да нет, жарко. Ты просто привык к своему пеклу.
– К чему я привык?! Ну вы даёте! Откуда у нас тут пекло?
– От природы вашего мира, горящего день за днём.
– Нет, ну вы совсем уже! Конечно, пожары здесь бывают, но в весенние месяцы. А сейчас какие пожары? Вы глазами-то посмотрите вокруг.
– Ты сам иди сюда и взгляни на свой дом.
На слабо меня взяли эти водолазы, как маленького. Затрудняюсь объяснить, почему не отклонил их предложение. Вроде бы глупость полная – прыгать в холодную реку к незнакомым мужикам. Даже если они интересные собеседники. Хотя разговаривал со мной только Господь Бог. Двое других просто рассматривали меня, один с насмешливой улыбкой, другой – широко раскрытыми глазами. Я только потом узнал историю Принципа, как он проглотил своё имя, и его мучил такой сушняк, что он чуть не выпил озеро, в котором находились ГБ с Иоанном Филином. Интересная история, я тебе потом расскажу, если не забуду. А в тот момент, топчась на берегу, я чувствовал себя нерешительно, как целка перед секс-шопом, и очень глупо со всех сторон.
– Иди сюда, – повторил ГБ.
Чтобы не выглядеть в его пресветлых очах жалким сыклом, рванул на груди рубаху и скинул на землю всё остальное.
Рядом были деревянные мостки для полоскания белья и романтических обжималок. Разбежавшись по ним, как по взлётной полосе, я нырнул в реку солдатиком и ушёл с головой. Дна не почувствовал. Чувство было такое, словно погружаюсь в бездну пиздеца. От ужаса протрезвел моментально и всплыл на поверхность с единственной целью – закричать “мама!”. Открыл рот и увидел берег. Отчего ещё шире открыл рот, а про маму и думать забыл.
С берега жарило, как из доменной печи. Столбы пламени стояли высоко, словно факелы Газпрома. Воздух был до того раскалённый, что надувался пузырями, которые лопались, бабахали и напоминали салют победы. Фонтаны искр взлетали в небо до самых звёзд. Абсолютно всё полыхало – деревья, лодки, дома, заборы, амбары, коровники, свинарники и скворечники.
В этой страшной картине мира присутствовал фантастический элемент. Из-за бушующего внутри и снаружи огня всё наше недвижимое имущество стало прозрачным, как стеклянная посуда. Ничего не осталось тайного. Как на ладони всё было. Я пересчитал бочки в винном погребе Ленина, а заглянув в сарай Трактора, узнал, что это он скоммуниздил манометр из школьной котельной. Вот такие у нас люди, хоть на них атомную бомбу бросай, всё равно воруют.
В других домовладениях тоже хватало криминала – огнестрел без лицензии, краденые дрова и неправедно нажитое добро, а в одном погребе я рассмотрел члены мужского мёртвого тела без головы, лежавшей отдельно на дне бочки с квашеной капустой. Вот же суки! Они нам эту капусту к столу подавали на Новый год. Закусывайте, гости дорогие, не стесняйтесь! Как говорится, во многом знании много капусты.
Люди в огне казались чёрными угольками. Между языков пламени я увидел Кочерыжку, идущую к Мафусаилову подворью. Спокойным шагом она поднималась по тропинке, ничего не замечая и не подавая сигналов бедствия.
– Кочерыжка! – заорал я со всей дури, в три взмаха добрался до берега и кинулся в огонь, чтобы догнать, спасти, утащить в безопасную реку мою драгоценную бабу.
Это была коррида, когда Вовка голый бежал по улице с криком “Пожар!”. Конечно, деревня встала на уши. Где горит? Куда воду тащить? Но, выслушав доклад моего супруга о том, какое ему было видение, заругались матом: ну и что с того? Намекаешь, что горим в аду? А что мы можем сделать? От нас ничего не зависит. Нельзя было до утра подождать с этой сенсацией? Айда на боковую! Или сначала хлопнем рыжего чёрта лопатой по голове, чтобы не нарушал тишины? Ему-то всё равно, он дурее уже не будет, а мы хотя бы отдохнём.
Вовка в ответ повысил голос: запрещаю спать, пока не увидите чуда! И так уже всю жизнь проспали, обломовы! Где семья Молодого Мафусаила? Ожидают их на берегу. Ему говорят: да кому они нужны – ждать их среди ночи? Головастик, мать твою за ногу, что за подлянка? Если ты опять накликал сюда пришельцев, то не обижайся, но мы всё-таки проломим тебе череп. Ты достал уже, однорукий бандит! Двадцать лет кормишь нас сказками о былом величии. Мы из-за тебя разосрались с нашими соседями безо всякой выгоды, мы по твоей милости потеряли пенсии и льготы, как обитатели нежилого населённого пункта. Понимаешь? Мы – официальная нежить, и требуем к себе уважения. Нельзя беспокоить народ по пустякам во время кризиса. У нас давно чешутся руки, и подавленное желание кого-нибудь отпиздить всё чаще сходится на твоей кандидатуре.
Тут как раз явилось семейство Молодого Мафусаила в полном составе, и мальчик с ними, этот немтырь, который хрипло кашляет, как лисёнок, а в глаза я ему боюсь смотреть, там жуть и мрак. И всякий раз думаю: какой это ужас – родить такого монстра, или ещё хуже – родить нормального и всю жизнь трястись, что он вернётся из школы вот таким.
Мне кажется, в наше время детей можно рожать только на необитаемом острове, чтобы никаких вокруг педофилов и наркоманов. Интересно, если всё продать – дом, Марфушу заначеную, Вовкины книги, то, может быть, хватит на билет в один конец? Я могу в трюме плыть и ублажать кочегаров. Могу сказками рассчитываться, как Шахерезада. Я на всё готова, лишь бы не производить на свет ещё одного человека из Бездорожной. Лишний рот без права голоса.
Незаметно для себя задумалась, улетела в свои мысли – и прослушала волшебные слова, которые Вовка каждый раз находит, чтобы всех переспорить и уболтать. Как он это делает? Только что его собирались поднимать на вилы – а вот уже идут с ним на берег, как бараны, за чудом.
Вовка довольный шагал впереди толпы, бесстыдник, отсвечивая белой задницей, словно пидор на гей-параде.
Время было придумано для Его развлечения.
С этой же целью был изобретён случай – бесконечный набор никогда не надоедающих головоломок, две стороны одной монеты, чёт и нечет, мужское и женское, броуновское движение и открытый финал.
Поначалу время казалось Ему разновидностью случая. Ведь случается, что все монеты падают орлом, неисправные часы дважды в сутки показывают точное время и кто-то угадывает зеро.
Однако из этой изящной выдумки выросла настоящая драма. Время не захотело идти по кругу и взбунтовалось, объявив, что назад дороги нет.
“Однако! – сказал Он сам себе. – Не будем терять времени”.
И вступил в игру, придумав себя ребёнком, сыном человеческим. Для этого Он обустроил землю, и в центре поставил дворец с высокими окнами и внутренним покоем, где Мама перебирала драгоценности, а Папа сидел на троне с газетой в руках. Его родители, хотя и царственные особы, но подчинялись ходу времени, совершая положенные ритуалы приближения к смерти. Они смиренно исполняли простую человеческую роль: смеяться в начале и плакать в конце. Воля и фантазия даны людям, как правая и левая рука – от рождения с разной силой. Поэтому человек напрасно мечтает о бессмертии, завидуя Тому, у которого фантазия и воля совпадают бесконечно.
Неустранимой причиной этого изъяна человеческой природы было Время.
Среди ритуалов приближения к смерти самыми забавными были Новый год и день рождения.
Он родился в весенний день под перестук дождя на пальмовых листьях. Хотя некоторые утверждают, что это случилось осенью, когда с гор приходит молочный туман.
Он не думал, что делает зло, когда творил мир. Ему просто хотелось получить подарок ко дню рождения.
Как хорошо! – воскликнул Он, принимая мир, окружённый прозрачной твердью, наполненный жизнью, цветами и льстивыми гимнами Творцу.
Было утро, и был вечер, и Он не мог отвести взгляд от своего подарка. Родители устроили в Его честь салют во всё небо с парадом планет и вспышками сверхновых, но Он так и не вышел на балкон, чтобы насладиться световым шоу.
На диване в своей комнате Он лежал, созерцая чудо воды, которая принимала любую форму, и в этом заключалась её мудрость. Вода поднимала волны, мелкие барашки и страшные цунами, которые рождались и исчезали, не зная ни прошлого, ни будущего. “Мгновения, – думал Он. – Мгновения. Вот из чего состоит время”.