– Не страшно было плыть на мёртвой бабе?
– Живые больше пугали Иоанна. Они искали схватить его, когда видели с берега.
– Ну ещё бы! Плывёт мимо на трупаке и думает, что все будут рады. Зато я понял, почему он беженец из многих стран.
– Он сторонится людей.
– А что стало с телом?
– Иоанн его съел.
– Эта история нам знакома. Вон тот островок против деревни не зря Людоедом называется.
– Иоанн спрашивал у Меня, хорошо ли это, если мёртвый питает живого?
– А ты?
– Я сказал: жизнь – драгоценна.
– Эх, говорила мне мама: учи английский! Вот бы поболтать с Ваней! Сколько он, наверное, всего пережил, глядя в эти глаза напротив. Можно я его кое о чём спрошу, а Ты мне скажешь его ответ?
– Ты хочешь, чтобы Я был переводчиком между людьми? – засмеялся ГБ. – Какая дерзкая шутка!
Ну вот, я всё и рассказал тебе. Остальное ты сам знаешь: как эти бездушные падлы, наши односельчане, накатали в прокуратуру телегу о том, что мы организовали секту водяных, которые полощут светлый образ Христа в своей речке, как грязное бельё. Слишком часто поминают имя Господа всуе и молятся без лицензии. Стукачи просили поверить им на слово, что мы – секта, да не простая – а тоталитарная! Вот какое длинное слово не поленились выучить. Только бы уничтожить нас, как напоминание о том, чего они лишены. Нет, я не в претензии. Понимаю, что глупо требовать уважения от тех, кого ты заебал. А я, конечно, положил на душу такой грех. Иначе бы эти завистливые паразиты не накорябали свой малограмотный донос на трёх страницах. Говорят, правда, что их консультировал отец Александр – добавил всяких цитат из Библии, чтобы разжалобить прокуратуру. Мой тебе совет: раздобудь это сочинение, переведи на английский язык, ты же грамотный, и продай в Голливуд. Гадом буду, озолотишься. А что? Все любят сказочные истории про диких мужиков из Сибири, которые освещают избы своими радиоактивными яйцами. И разговаривают с Богом по-соседски, как крестьяне с помещиком. Ищи, парень, ищи текст доноса. Считай, что я тебе миллионы завещал.
А теперь краткое содержание предыдущих серий. Подлые соседи выдумали про нас такое, что можно было обосраться от ужаса на первой странице. Бездушные докладывали куму, что мы палили на берегу речки бензин и кидались в воду с криком: спасаемся из ада. Откуда у нас бензин в Бездорожной?! Ты подумал? А ещё там было написано, не дрогнувшими от стыда руками, что мы лили в реку фляги с самогонкой, типа, превращая воду в вино, после чего все упивались, включая беременных женщин. Полная хрень, потому что Кочерыжка вообще не пьёт. Доносчики также наврали, что наша секта сварганила три надувные фигуры человеческой величины, с которыми мы плавали и обнимались в присутствии ребёнка. А самого несчастного ребёнка мы кинули в реку и “зазамбировали” – так они написали про Игорька. Ничего, что он с той ночи опять начал разговаривать? А что мы Христа даже не вспоминали ни разу? Да по барабану! В областном управлении весь отдел побежал за пивом – такое дело само плывёт в руки. Экстремисты – раз, педофилы – два, поджигатели – три. Каждому следователю по новой звёздочке на погоны.
А мы ничего не знали о том, какая подлянка заворачивалась в направлении Бездорожной. Плавали и наслаждались райской жизнью, пока однажды на рассвете, без объявления войны, к нам не пожаловали люди в чёрном – с крестами и дубинками. На шести моторных лодках взяли нашу секту в кольцо с двух сторон и давай херачить. Нет, попы не участвовали в избиении младенцев, они стояли в лодках и дымили на нас ладаном, вроде химической атаки. А вот менты постарались – от всей дури глушили нас, как рыбу. На каком основании применяли спецсредства? Да на железобетонном, блядь. Мы, видишь ли, отказывались подчиняться законным требованиям сотрудников полиции. Хохотали и выскальзывали у них из рук, как русалки. Вот за это и получили по тыкве. Хорошо, что у меня умная жена, – принесла из школы глобус. Я его разломил на две половины, одну себе надел на голову, другую Игорьку. Не хотелось, чтобы его обратно затюкали в состояние идиота. Трактору всё равно. Седьмой ныряет, как дельфин. Ленин мёртвый. Лизку, поди, сильно метелить не будут. Молодой Мафусаил распластал седую бороду по воде, тоже, я надеюсь, постесняются бить. Кто ещё остался? Иоанн! Принцип! Господи! Где же вы? Оглядываюсь вокруг, а их нету вообще. Испарились. Или растворились. Короче, канули. Я так и сказал на суде: был бог и – не стало бога. За эти слова меня объявили страшным психом, который заманивал в реку односельчан с угрозой для жизни и здоровья. Вообще странно такое слышать от людей, которые сами не нашли бога в ходе следственных экспериментов. Там целая стая ментов-водолазов шныряла по фарватеру, потому что в доносе ещё говорилось про утопленников, которых наша секта приносила в жертву (непонятно, за каким хером). Я насмешливо спрашивал сторону обвинения:
– Ну что, нашли?
А прокурорша верещала: “Требуем принудительной госпитализации гражданина Плотникова с его воспалённым воображением”. Да, это моя фамилия. Самому непривычно слышать.
Вот такая божественная комедия случилась в нашем районе. Поговорил я с юридическим механизмом на повышенных тонах – и был признан душевнобольным. Тонкий юмор, да? Ты, конечно, не понимаешь. У тебя мозги проштампованы по-другому ГОСТу. Ты думаешь, что это анекдот? Спрашивается, после битого часа нашей беседы, зачем я рассказал свою историю журналисту? Нет, меня правильно посадили в дурку. За дело! Ты же всё исковеркаешь у себя в редакции. Ты душу вычеркнешь, как бред, и сделаешь из меня чучело на злобу дня. Не обижайся, что я прямо говорю. Ты, наверное, сам по себе хороший парень, имеешь какую-нибудь мечту в нерабочее время. И бородка у тебя симпатичная. Такие парни везде нужны, в самом адскому аду. Но это моё последнее слово. К хуям интервью! Пойду смотреть футбол.
Правильно, Вова! Ну их в пим дырявый! Вечно всем от тебя что-то нужно. А ты наплюй и отдохни. Только об одном прошу: не надо пялиться в телек. Я привезла интересную книжку, как ты любишь. Ложись и читай, пока глаза не слипнутся. Сон – это лучшее лекарство в нашей жизни.
Когда мы с тобой поженились и поехали на Байкал в свадебное путешествие, я думала, что сдохну там, среди величественной природы. Так меня ломало. Спать не могла, извивалась на кровати, как червяк, и грубила матом, когда ты предлагал потрахаться. Ты отрубался деликатно, без обид, а для меня начиналась пытка. Марфуша пристраивалась рядом и выдёргивала у меня волосы из головы. По одному волоску. Я прятала голову под подушку, только это не помогало. Ничего не помогало, кроме одной мысли: как доползти до ванной, набрать воды и сунуть пальцы в розетку? Здравствуй, мама, вот и я!
Ванна в номере была сидячая, но мне много и не надо. Только одно меня тормозило: как же ты? Встанешь утром, пойдёшь отлить, а там – варёная Кочерыжка. Стыдно уходить в таком позорном виде, но сил не было терпеть. Я почти уже собралась убиться электричеством, когда ты, не просыпаясь, сгрёб меня в охапку, как тёплый медведь, прижал к себе, к каждому участку тела, так крепко, что мы слиплись в единый комок, слиплись – потому что я вся была мокрая от пота, и частицы твоего сна проникли в меня через кожу. Дальше ничего не помню, моментально отрубилась. Это такой кайф – спать общим сном, как в детстве, когда всё хорошо. По этой лесенке я вылезла из отходняка.
Мне очень понравился наш медовый месяц. Не шучу! Две недели в санатории МВД на озере Байкал закончились хэппи-эндом, я полюбила тебя по-новому – как спасителя, который приходит и прогоняет кошмар. Ты наполнил меня своими лёгкими снами. Теперь мне уже не обязательно прижиматься к тебе в кровати, потому что я умею ловить этот кайф на любом расстоянии, как радиостанция “Кочерыжка ФМ”.
Я знаю, что твои глаза сейчас закрылись, а книжка упала на грудь, раскинув страницы, как бабочка.
Я вижу твой сон, в котором ты стоишь на лесной поляне, подняв лицо к небу. Солнце греет мир, подснежники повылезли на клочках тёплой земли среди сугробов. Ты модно прикинут в красивый кафтан, вышитый золотыми зверями, которые поют на разные голоса, вливая тебе в уши свои истории.
Но ты прислушиваешься к чему-то другому. У тебя в глазах отражается глубокое синее небо. Две чёрные точки приближаются оттуда, две птицы. Я знаю, что это – женщины, молодые и красивые. Но не ревную. Знаешь, почему? В этот момент я – это ты. Мне нравится быть тобой.
Откуда у тебя такие сны?
Можешь не отвечать. Во сне люди не врут. Но быть собой мне тоже нравится. Сегодня тебя ждёт сюрприз в кустах – Кочерыжка собственной персоной в твоём сновидении. Ты ждёшь южных птичек, а тут из леса выходит законная жена и говорит: хватит уже крутить курортные романы. Сдохли они давно. А я живая, давай руку. Так и быть – возьму тебя с собой на необитаемый остров.
Детали операции уже обмозгованы. Она называется “Чудное мгновение”. Красиво, да? Позавчера меня опять навестил мой папа, сирийский убийца. В смысле, что он сейчас в Сирию завербовался. Говорит, нашёл работу своей мечты, потому что там идёт война всех против всех. Говорит, что это надолго. А самое интересное для нас с тобой – это то, что они там с “ребятами” (представляю их рожи) под шумок отжали себе маленький остров в Средиземном море. Вот туда мы и поедем, когда папа украдёт тебя из больнички. Он обещает, что всё будет чики-поки. Мне страшно подумать, что это значит, но надеюсь, он обойдётся без гексогена. Так что ты там готовься к тому, что скоро мы будем жить вместе долго и счастливо. Рай в шалаше, пулемёт на крыше. И пускай весь мир отъебётся.