— Не увидите, — хрипло сказал Ихраз. — Клянусь, я искуплю! Я…
— Мог бы просто внимательнее меня слушать.
Энниец рухнул на колени, вцепившись в сапог Демоса. Канцлер едва удержался от желания стряхнуть слугу, как назойливую собачонку.
«Но это будет слишком жестоко. Он подавлен и сломлен — до него дошло, что именно он наделал. Незачем втаптывать его в грязь еще глубже».
— Простите меня, — взмолился Ихраз. — Простите.
— Проси прощения у Лахель.
«Со своей стороны прощение я не гарантирую, но могу попытаться, если ты меня больше не подведешь».
— Я сделаю что угодно.
— Тогда, пока я буду занят, заставь трупы исчезнуть из моей спальни. И позаботься о своей несчастной сестре.
— А вы?
Демос освободил ногу из захвата и свысока уставился на влажные от слез глаза слуги.
— А что должен делать человек, которому объявили войну? Готовиться к ней, разумеется.
«Ибо этот старый ублюдок в хрустальной короне окончательно перешел черту».
5 глава
Смертельная опасность является эффективным противоядием от навязчивых идей.
Рантай-Толл.
— Я не знаю, что с ней не так! — Заливар швырнул на стол мешок с осколками печати и рухнул в кресло под грохот и перекатывание камешков.
На губах Артанны заиграла легкая усмешка. Наемница щедро плеснула себе воды и залпом осушила стакан, вызывая воспоминания о вкусе вина. Советник, провалиться ему в самый нижний подвал ада, теперь почти не давал ей выпивать.
— Что ты так бесишься? — флегматично спросила Сотница, расположившись напротив Заливара, и с наслаждением вытянула ноги. — Ты ждал возможности открыть эти врата полжизни — сам же говорил. Не суетись, снова покопайся в архивах. Где-то же должен быть намек на то, как работает тот механизм.
В глубине души Артанна мстительно радовалась очередному провалу Данша. Не столько потому, что все еще оставалась его пленницей, пусть ее темница и стала куда более комфортной. Не потому, что тщательно взращивала в себе ненависть к этому человеку, каждую секунду думая, как если не убить его, то хотя бы сбежать из Ваг Рана, предварительно призвав Шано к ответу за предательство и смерть бойцов «Сотни». Была причина поважнее.
Наемница своими глазами видела, сколь надежно спрятана тайна, которую Заливар решил вытащить на поверхность во что бы то ни стало. Они каждый день пытались отворить врата, перепробовали мыслимые и немыслимые способы, но треклятая дверь так и не поддалась. Что бы ни было спрятано за теми двумя каменными створками, теперь Артанна не чувствовала былого задора и сомневалась в своем желании увидеть это. Чем дальше, тем сильнее она начинала убеждаться в правоте первых Шано, потративших столько усилий, чтобы помешать потомкам сунуть носы не в свое дело.
Ибо вся эта история заставляла нервничать даже ее. Артанна не понимала причин своего страха и опиралась исключительно на развитую интуицию. Характерный для ее авантюрного нрава зуд в заднице в кои то веки умолк, тяга к приключениям поиссякла, уступив место желанию смыться из этого города как можно дальше.
— Я уже не знаю, где искать, — устало произнес Данш.
— Ты говорил, что мой отец организовывал экспедиции. Правильно ли я понимаю, что ученые ползали по всяким древним руинам не только здесь?
— Конечно! — советник в очередной раз возмутился невежеству наемницы. — Руфал сделал Рантай-Толл столицей, но это же не единственный в стране город! Как же Шаккор, Асеш, Ленгай?
— За первые два не скажу, но Ленгай вроде процветает и сейчас, — припомнила Артанна.
— Не особенно. С тех пор, как разросся порт в Варшуне, морские суда предпочитают прибывать туда. Порт в Ленгае переживает упадок.
Сотница это запомнила. Стремление вырваться на свободу постоянно заставляло ее продумывать многочисленные, но заведомо обреченные на неудачу планы побега. Выбор был невелик: три тоннеля, что вели в Хайлигланд, Освендис и Бельтеру, все еще оставались запечатанными по велению наспех созванного временного совета. Новая правящая верхушка состояла из наиболее лояльных Заливару ошметков Старших и Младших домов, с аппетитом проглотивших красивую ложь о заговоре. Север оставался недоступным: как Артанна сдюжит перебраться через высоченные горы, столь любезно передвинутые Руфалом для защиты Ваг Рана от рундов? Единственный относительно свободный путь из страны пролегал по морю, однако Сотница не сомневалась, что порт в Варшуне нынче был набит стражей, как бочка с сельдью. Джерта так и не поймали, а Данш не мог позволить уйти эннийцу, видевшему слишком много. И оттого напоминание о Ленгае отчасти воодушевило Сотницу. Там, следовало полагать, стража проявляла меньшую бдительность, но и шансы сесть на корабль были существенно ниже.
Это, впрочем, оставалось лишь грезой, ибо Артанна не могла даже выбраться из комнаты, где ее держали. Заливар пркурасно осознавал, что не мог доверять наемнице, и сделал все возможное, дабы не предоставить ей ни единого шанса на побег.
Артанне оставалось лишь ежедневно выслушивать его высокопарную болтовню о высоких идеалах, величайшем предназначении вагранийского народа и двери, которую она уже от всей души возненавидела. Впрочем, жаловаться было грешно, ибо в комплекте с вышеперечисленными неудобствами Сотнице достались мягкая перина и сухая одежда, а также регулярное питание и — невиданная роскошь — возможность справлять нужду не в ведро, а в специально отведенный нужник, куда ее, однако, непременно сопровождал конвой. Бывало и хуже.
Пребывание в гостях у Заливара могло бы сойти за курорт, кабы не надежно зарешеченное окно ее покоев, откуда открывался захватывающий вид на пугавшие ворон и горожан головы наемников «Сотни» в компании других лжезаговорщиков. Постоянное созерцание этого пейзажа спокойствия не внушало.
— Я не знаю, чем тебе помочь, Заливар. — Пользуясь гостеприимством и вынужденным бездействием, Артанна прибегала к единственному доступному ей способу убить скуку — курила хозяйский табак. Наемница потянулась к кувшину с водой и разочарованно заглянула в почти пустой сосуд. — Поищи в других городах, вдруг найдешь что-то полезное? И зачем ты продолжаешь меня здесь удерживать?
— Предпочитаешь вернуться в подземелье? — советник выгнул седую бровь. — Мне казалось, тебе там не нравилось.
— Я не об этом, — огрызнулась Артанна. — Раз уж я безвылазно сижу здесь, ты бы хоть пару книжонок принес из этого своего архива. Ну или бочку вина выкати — я тотчас ею займусь. Будь у меня веревка или ремень, ей богу, повесилась бы со скуки.
Шано наградил многозначительным взглядом пустой кувшин.
— Я наслышан о твоем неуемном пьянстве, и меня это не устраивает. Никакой выпивки. Ты мне еще пригодишься, и я рассчитываю видеть тебя в здравом уме, а не в луже блевотины.
Сотница оскалилась, отняв потухшую трубку от губ:
— Не то чтобы я отлынивала… Но мне кажется, для того фокуса с дверью сгодится любой фхетуш, не только я.
— Полагаю, ты права. Однако главная проблема заключается в том, что я не знаю никого, кто обладал бы таким же даром. Возможно, где-то они и есть, но зачем мне искать других, если ты находишься в моем распоряжении?
— Логично.
— Поэтому тебе придется посидеть здесь до тех пор, пока я не разберусь с деталями ритуала, — обрисовал ее судьбу Данш. — Позже решу, что с тобой делать.
Наемница перевернула кувшин вверх дном, напряженно наблюдая за тем, как остатки воды стекали в стакан капля за каплей. Табак люто сушил горло, но хотя бы успокаивал нервы.
— Тогда принеси книги, — напомнила она. — Что угодно, кроме молитвенников. Я уже даже согласна на поэзию. Всяко лучше, чем созерцать рожи моих компаньонов.
— Молчание есть добродетель. Тебе бы следовало у них поучиться.
Артанна подняла глаза и уставилась на одного из четырех гвардейцев, охранявших выход из ее покоев. Двое по обыкновению стояли снаружи, еще пара неусыпно дежурила внутри. За все дни, что Артанна пребывала в их обществе, они не обменялись с ней ни словом.
Не очень-то и хотелось.
Когда взгляд Артанны вернулся к Заливару, тот уже покинул кресло и был занят приведением своей одежды в порядок — тщательно разглаживал полы мантии зачем-то протер и без того сверкавшую пряжку пояса.
— Уходишь? — удивленно спросила наемница. Вопреки обыкновению проводить в компании Артанны довольно продолжительное время сегодня Данш избавил ее от своего общества поразительно быстро.
— Много дел, — лаконично ответил советник, забирая со стола мешок с камнями. — Возможно, я вернусь вечером, если будет время.
Артанна равнодушно пожала плечами.
— Тогда распорядись подать мне еще воды и курева, — попросила она и добавила, уже обращаясь к спине Шано, — И книги! Не забудь драные книги!
— Вилиша принесет, — через плечо бросил Заливар. — В знак моей доброй воли. Но ты начинаешь перегибать палку и дерзить, а я этого не люблю. Помни, что на площади остались свободные копья.
Когда дверь за спиной советника закрылась, наемница вскочила и нервно прошагала к окну. Пейзаж не менялся уже несколько дней: рваные облака на высоком небе, утыканное шпилями Святилище и головы ее братьев по оружию, которые, как Артанна была уверена, Заливар намеренно показывал ей, дабы она поскорее смирилась со своей участью.
Но чем дольше Сотница смотрела на них, тем ярче в ее душе разгоралась жажда мести.
Миссолен.
Демос рассеянно следил за руками жены, порхавшими вокруг арфы, как две неугомонные птицы. Оторвавшись от идиллической картины, он сосредоточил взгляд на свече — белобокая великанша роняла прозрачные слезы, скованная медными лапами ветвистого подсвечника.
«Здесь должна быть логика. Не может же мой дар зависеть от настроения, как у какой-нибудь капризной девицы!»
Он сконцентрировался на пламени, вспоминая события, вытащившие его колдовскую силу на свободу. Демос пытался вызвать в себе гнев, ярость или любую похожую по силе эмоцию. Пламя лишь пару раз дрогнуло, но не вспыхнуло, как хотелось канцлеру.