Внутри горел свет — чадила масляная лампа. Артанна легкой поступью следовала за Джертом, разбрасывая по сторонам настороженные взгляды. Медяк прислонился к стене и продвигался боком до тех пор, пока не достиг угла. Он осторожно выглянул и вздохнул с ощутимым облегчением, узнав широкие плечи Хариза, сидевшего возле лампы.
— Хвоста нет? — первым делом спросил наблюдатель, когда Медяк вышел из тени и потащил за собой Артанну.
Джерт отрицательно помотал головой.
— Так, значит, из-за нее весь сыр-бор? — Хариз оценивающе посмотрел на Сотницу, и она ответила ему угрюмым взглядом.
— Ага, — кивнул Джерт и бросил ключи Гуташа наблюдателю. — Тебе могут пригодиться.
Он торопливо сбросил накидку и стянул мантию Мосеша через голову. Артанна тоже с остервенением избавлялась от ненавистной ей темно-синей робы.
— Пригодятся, не сомневаюсь, — согласился Хариз. — Лошади ждут. Быстрее уходите и старайтесь избегать Восточного тракта. Там вас будут искать в самую первую очередь.
— Тебе бы тоже залечь на дно, — Джерт проследовал к выходу, все еще не отнимая руки от оружия. Напряжение, в котором он пребывал последние несколько дней, начинало давить на плечи и отдавалось дрожью в позвоночнике, руки тряслись после «лунного песка», хотелось пить, спать, жрать и наконец-то облегчить мочевой пузырь. Но Медяк спешил убраться из Рантай-Толла как можно быстрее. — Если Вилишу поймают…
— Она знает, что ее будут пытать. Поэтому я дал ей яд на случай, если Данш окажется сообразительнее, чем мы ожидаем. Умрет в один миг, если успеет его принять.
Джерта передернуло. Он невольно посмотрел на Артанну — осунувшуюся, подавленную и сломленную, задаваясь вопросом, правильно ли сделал, что вытащил эту безвольную пьяницу из-под носа Данша, поставив под удар столько людей. Можно было попробовать провернуть все в одиночку — это заняло бы куда больше времени, потребовало предельной концентрации и горы «лунного песка», зато Хариз и его люди были бы в безопасности.
Но он решил поторопиться. Сдавали нервы, прорвалась усталость, накопленная годами работы на износ, и Джерт бросил все силы на это дело, подставив под удар тех, чье существование обязался хранить в тайне. Господин отдал только один короткий приказ, а средства достижения цели полностью отдал на откуп исполнителю. На этот раз от Джерта требовался только результат, и его следовало достигнуть любой ценой. Но Медяк не был готов жертвовать Харизом. Кроме того, интуиция подсказывала ему, что господину все равно не понравится кровавый след, протянувшийся за его слугой через половину материка. Слишком много ошибок, слишком много непредвиденных обстоятельств, слишком многое пошло наперекосяк.
Впрочем, об этом он мог подумать и позже. Сейчас нужно было бежать.
— Надеюсь, до этого не дойдет, и Вилиша не пострадает, — хрипло проговорил Джерт. — Она очень помогла. Будет жаль ее потерять.
— И я надеюсь. — Хариз выпрямился, потушил факел и лампу, затем отодвинул засов и распахнул дверь. На Медяка хлынул аромат луговых трав, и он с наслаждением втянул ноздрями свежий воздух. Рядом тихо заржала лошадь. Наблюдатель толкнул товарища в спину. — Убирайтесь как можно дальше.
Они вышли. Луна ярко сияла начищенным серебряным блюдцем на темном небе, вокруг стояла неестественная густая тишина. Двое людей Хариза коротко кивнули в знак приветствия и скрылись в тени, ожидая указаний. Джерт жестом велел Артанне отправляться к лошадям и, оставшись со старым товарищем наедине, пожал ему руку:
— Я помню об обещании и вытащу тебя отсюда. Только доживи.
Наблюдатель слабо улыбнулся.
— Постараюсь. Передавай мое почтение господину.
— Непременно.
— Прощай, Симуз.
Хариз отвернулся и медленно зашагал прочь, не оборачиваясь. Две безмолвные тени охранников отделились от стены дома и бесшумно к нему присоединились. Через несколько долгих мгновений их силуэты потерялись в роще молодых деревьев.
— Ничего не понимаю, — проговорила Артанна. — Кто это был?
— Старый знакомый.
— У тебя, однако, весьма интересные друзья, раз смогли залезть к Даншу за пазуху.
Джерт пожал плечами и подошел к лошади. Кобыла тихонько заржала, и он успокоил ее, дав похрустеть маленьким диким яблоком, которые в избытке валялись на поляне.
— Благодаря тебе у меня появились еще более интересные враги, — сказал Медяк и забрался в седло. Поехали, отдохнем позже.
— Угу, — отозвалась Артанна. — Только куда мы едем?
— В порт. — Джерт ударил по бокам лошади. — Больше некуда.
— В Варшуне сейчас половина вагранийской армии — ищут тебя.
Медяк загадочно улыбнулся:
— А мы направляемся не в Варшун.
— Ленгай?
— Умница.
— А дальше?
— Знаешь, после того, как вас с ребятами схватили, у меня было немного времени, чтобы пообщаться с Гуташем и покопаться в твоем барахле. И я нашел одну удивительную бумагу…
— Письмо Сефино Ганцо? — предположила Артанна. — Других удивительных бумаг у меня с собой не было.
— Именно. Подарочек от купца. К слову, весьма своевременный.
Наемница вновь остановилась и нерешительно озиралась по сторонам, заставив Джерта раздраженно обернуться.
— Что еще? — нетерпеливо спросил он.
— Почему? Почему ты меня вытащил, Медяк?
Энниец тихо усмехнулся.
— Помнишь, тогда в Эллисдоре герцог был готов казнить меня, не разобравшись в ситуации? Ты меня вытащила, хотя сама подставилась под удар. Считай, что я отдал тебе долг. Такой ответ устроит?
Сотница на мгновение задумалась, а затем снова направила лошадь вперед.
— Вполне, — кивнув собственным мыслям, сказала она. — Значит, вон из страны?
— Ага. В Ленгае сможем попасть на корабль до Эннии.
— Ты же сбежал оттуда, — удивилась Артанна. — Разумно ли возвращаться?
— Не сбежал, а на время покинул разворошенное осиное гнездо, — уточнил Медяк, отметив про себя, что хотя бы на этот раз не солгал. — Энния большая, а я маленький — затеряемся.
Он видел сомнения и борьбу на ее лице. Решение сбежать давалось Артанне нелегко, и Джерт не мог ее за это винить. Но времени рыдать и сокрушаться не было.
— Ладно, — сдалась Сотница. — В пекло их всех. Данша, Рантай-Толл и весь Ваг Ран в придачу. И Грегора туда же. Мне больше некуда идти, и я пойду за тобой. — Она по привычке прикоснулась к запястью, где раньше носила браслет. — Но учти, за душой у меня ничего нет, ведь я умудрилась просрать даже последнюю часть своего наследства.
Джерт закатил глаза, но наемница этого не увидела.
— Да забудь ты уже о той стекляшке, — проворчал он. — Ты хотя бы жива, а это уже неплохой расклад.
— И не поспоришь, — мрачно отозвалась Артанна. — Значит, Энния.
— Энния. Там хороший климат, тебе понравится.
Артанна подстегнула лошадь и поравнялась с Джертом.
— Уговорил. Сефино не раз предлагал мне перебраться на юг. Быть может, все это время он был прав.
Медяк покосился на Сотницу и молча пустил кобылу рысью по залитой холодным светом дороге. По обеим сторонам тракта стелились луга — следовало преодолеть их до рассвета, чтобы затем найти убежище в тени лесов. Лунный свет серебрил растрепавшиеся волосы Артанны, рисовал на ее осунувшемся лице глубокие тени, отражался каскадом бледных искр в камне на ее перстне. Каким-то чудом ей удалось его сберечь. Джерт и раньше знал, что Сотнице перевалило за полвека, но только сейчас смог отчетливо это осознать.
Пока широкая дорога позволяла, они передвигались со всей возможной скоростью. Сотница убегала — от прошлого, от совершенных ошибок, от возмездия. Корила себя за трусость, но рвалась вперед, навстречу неизвестности, пугающей и манящей одновременно. Сейчас она не могла ничего — ни отомстить Чирони за резню в Гивое, ни влепить по зубам Волдхарду за то, что продал ее, ни разорвать в клочья Данша за то, что лишил ее надежды восстановить утраченное величие ее Дома и убил последних близких ей людей.
Больше Артанну ничто не удерживало — она освободилась ото всех обязательств. Однако эта пустота приносила лишь боль. Джерт был рядом, непривычно сосредоточенный и молчаливый. И все же его присутствие возвращало Сотнице душевное равновесие, утерянное, как ей уже казалось, навсегда. Она просто направляла лошадь вперед, стараясь не думать о том, что принесет новое утро.
Миссолен.
«Сколько раз он улыбался за всю свою жизнь? Пять? Семь?»
В прищуренных глазах Ихраза плясали веселые и потому тревожные огоньки. Энниец ждал господина в полутемном коридоре и оскалился еще шире, когда Демос вышел к нему, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Что тебя так развеселило?
— У меня есть основания утверждать, что я нашел вдохновителя убийц, продырявивших вас в приюте.
«Неужели хоть где-то мы преуспеем? Это было бы приятным разнообразием».
— Я слушаю.
— Ответ вас разочарует. И очень сильно разозлит.
— Не томи.
Энниец наклонился к уху Демоса:
— Линдр Деватон, граф Вилатан. Ваш горячо любимый брат, осеменивший половину бельтерианского двора.
Канцлер удивленно моргнул.
— Быть того не может.
— У меня есть доказательства. Они сидят в камере в десятке шагов от вас.
«Линдр? Этот тупица, чья голова может служить разве что болванчиком для шляпы?»
— Объясни, — приказал Демос. — Сейчас же.
Ихраз снова улыбнулся, и канцлеру стало не по себе от резкой перемены в поведении слуги. Всего за одну ночь этот неудачливый предатель превратился в одержимого местью безумца. Однако его все еще можно было контролировать.
«Надеюсь. Правда, нет гарантий, что после того, как он разделается с Ладарием — если разделается, Ихраз не припомнит мне старые обиды».
— Я отправился в Эклузум, как и было приказано, — доложил энниец. — Многого добиться от человека, через которого я ранее получал указания, не удалось. Впрочем, теперь агенты его святейшества уверены, что вы всецело поглощены подготовкой к предстоящей коронации.
«Не думаю, что Ладарий так просто в это поверит. Он слишком хорошо меня изучил».