– Охранники? Вам грозит опасность?
– Почти всегда, но это не… это не то что за мной гоняются враги или что. Скажем так: этот визит может вызвать у меня сильный стресс, а в обозримом будущем мне не следует подвергаться стрессу без сопровождения.
– Загадки загадываете? – спросил он.
– Не намеренно.
– Обычно вы чертовски прямолинейны, Анита.
– Извините, это такая вещь, которую я по телефону объяснить не могу.
– О’кей. Вся эта ситуация – она сказывается на вашем здоровье?
Я подумала и ответила:
– Может быть. Думаю, что да. – До меня тут дошло, что если я перекинусь по-настоящему, то потеряю ребенка, и вся эта ситуация разрешится раньше, чем мы даже ее обдумаем. Но я просто не могла найти короткое объяснение, что со мной происходит. – Так я могу привести с собой людей?
– Если я скажу «нет»?
– Тогда у нас проблема.
– Сколько человек?
– Надеюсь, что не больше четырех… – Я быстро прикинула в уме. Двое телохранителей и по крайней мере по одному представителю от каждого зверя, который во мне есть. – Пять.
– Пять, – повторил он.
– Из них по крайней мере двое – это бойфренды.
– Потенциальные отцы?
– Да.
– Если будут вести себя прилично, то ладно.
– Если кто и будет вести себя неприлично, то это я, – сказала я и повесила трубку.
Грубо, конечно, но у меня уже нервы не выдерживали разговоров на эту тему. Мне было страшно, так страшно, что кожа холодела… Холодела? Я потрогала себе лоб, пытаясь понять, действительно ли мне холодно. Если да, то я подвергла опасности Дамиана, моего бедного слугу-вампира, первого из мужчин, из которых я метафизически выкачивала энергию, если между кормлениями проходило слишком много времени. Я его не высасываю до смерти, так что он уже из гроба подняться не сможет? Мне удалось укротить ardeur, чтобы он не был таким требовательным, я могла отодвинуть его на несколько часов, но цена за это была высока. Иногда она поднималась почти до жизни Дамиана. Теоретически после смерти Дамиана я начала бы высасывать Натэниела. Только мне никогда не хотелось проверить эту теорию экспериментом.
Я посмотрела на часы: десять утра. Господи, какое длинное, черт бы его побрал, утро. Невероятно рано, чтобы столько вампиров Жан-Клода уже поднялись. Пока что только мастера проснулись, а Дамиан в это число не входит. Но все-таки… может, я уже его высасываю, только потому что не накормила ardeur и сама не позавтракала? Настоящая еда помогала сдерживать другие виды голода, от ardeur'а и до зверей. А я еще даже чашки кофе не выпила. Еще не время было для этого, но сколько же я уже бодрствовала не евши, что это стало ошибкой. Может быть, мы вчера достаточно хорошо попировали на Огюстине, но рисковать я не могла. Нужно поесть. Только вопрос, какой голод утолять первым. Так секс или кофе? Хм… подумать надо.
Глава двадцать девятая
Оказалось, что кофе прежде. Реквиема в спальне не было, а Мика вошел в дверь, неся поднос с завтраком. Он не сказал, что я слишком затянула с едой, подвергла опасности Дамиана, могла пробудить зверей с риском для себя или для ребенка, не сказал, что я пренебрегаю своим здоровьем, что ardeur от этого может стать неконтролируемым, – он просто принес завтрак и поставил его на столик. Две чашки кофе, круассаны, сыр и фрукты. Всю еду в «Цирк» приносили, потому что кухни здесь нет. Прежний мастер города не держала при себе много людей, и плевать ей было, удобно им или нет. Жан-Клод первым делом перестроил ванные – приоритеты. Хорошую еду можно заказать, и ее принесут, но приличную ванну тебе не принесет никто. И все же, глядя на этот поднос, я в который раз подумала: «Нам нужна кухня».
Первым делом я съела кусочек чеддера – мы выяснили, что белок лучше всего поддерживает уровень энергии. Ну, некоторые среди нас просто не предназначены быть вегетарианцами.
– Как ты, Анита? – спросил Мика. – Вид у тебя очень… – он попытался найти слово, и не нашел.
Я улыбнулась ему:
– Спасибо за еду, и у меня в два часа встреча с гинекологом.
– Сегодня? – спросил он. – Разумно ли это?
Я кивнула, беря чашку с кофе. Пусть я, как хорошая девочка, и взяла сначала сыр, но это не то, чего мне хотелось.
Я сделала первый глоток горячего крепкого кофе. Потом, днем, я в него буду добавлять сахар и сливки, может быть, но сейчас он мне нужен был черный, как есть, как я люблю. Закрыв глаза, я сделала глоток, пропуская через себя тепло. Я кофеманка? Может быть, но бывают мании и похуже.
Открыв глаза, я сказала:
– Хороший кофе.
Мика улыбнулся:
– Рад, что тебе понравилось, но к двум часам уже почти все вампиры проснутся и соберутся сюда. И дневные посетители тоже будут.
Я кивнула и на этот раз сделала глоток поменьше.
– Знаю, – сказала я и передала Мике то, что говорил мне доктор.
Он моргнул – долгим, медленным движением. Я его и за собой замечала, когда приходится слишком много информации обработать слишком быстро.
– Ты должна ехать.
– Знаю, – сказала я, села на край кровати и заставила себя откусить кусок круассана. Он тоже был хорош, мягкий, маслянистый, но я не была голодна. Кофе я хотела, а все остальное ела только потому, что надо. Ела, чтобы все были живы и здоровы. Завтрак мне всегда было нелегко съесть, но сегодня я к тому же еще и сильно нервничала… ладно, сильно боялась.
– Я поеду с тобой, как бойфренд и как леопард.
Я кивнула:
– Натэниел к тому времени вряд ли в человеческий вид вернется.
– Ты знаешь, что Ричард взял на работе выходной?
Я кивнула:
– Договорился, что его заменят.
– Он тоже захочет поехать, как ты понимаешь.
– Наверное, – кивнула я.
– Он может быть твоим волком, – предложил Мика.
Кто-то прокашлялся – Римус оказался ближе к кровати, чем мне помнилось.
– Извините, случайно все слышал.
– Мне все равно нужно с собой не меньше двух охранников, так что ты должен знать.
Он кивнул:
– Хорошо, Анита, но, как говорила мне Клодия, Ричард не даст тебе вызвать его зверя. Что пользы в его волке, если он не даст его вызвать?
Я кивнула:
– Верно, но он все равно захочет поехать.
– А если я возьму в качестве охранника одного из волков?
– Только без шума.
– Я сделаю так, что Ричард знать не будет, – сказал Римус. – Хотя он может все-таки передумать.
Я покачала головой:
– Если он не хотел перекидываться здесь, под землей, то тем более не станет посреди акушерского отделения больницы св. Иоанна.
– Должен сказать, что никто из нас не стал бы. Отличный способ, чтобы на тебя натравили полицию.
Я кивнула:
– Знаю, и изо всех сил постараюсь держаться, но я боюсь, а визит обещается стрессовый.
– Тебе нужен лев. Этот новый не придет в человеческий вид к двум часам, – сказал Римус.
– Кто-то вроде бы говорил, что Джозеф сегодня приведет своих, чтобы я могла выбрать?
Мика кивнул.
– Ему нужно позвонить и узнать, когда он может здесь быть, – сказала я. Заставила себя доесть круассан, а одной чашки кофе уже не было. Я отпила из второй и оперлась на спинку кровати. Сколько-то еды я в себя запихала, и могла теперь наслаждаться кофе, не портя его едой.
– Я сделаю.
Он вытащил откуда-то маленький сотовый телефон и отошел от кровати, создавая нам подобие уединения. Подобие – поскольку он все равно все слышал, но я была благодарна за жест.
Мика был одет в белую рубашку, накинутую на загорелое тело. Рукава туго застегнуты, но надета она была скорее как пиджак, а не как рубашка. Джинсы начинали свою жизнь черными, но сейчас скорее были серыми. Он свернулся на кровати возле меня, босиком.
– Ты надел то, в чем не жалко перекинуться, – сказала я.
Он кивнул. Волосы он убрал в хвост, но несколько прядей пропустил, и они кое-как обрамляли его лицо. Выглядел он просто очаровательно, если не считать глаз – слишком серьезных.
– Ты думаешь, у меня снова будет… – я помахала рукой, подыскивая слово, – приступ?
Он улыбнулся, но до глаз улыбка не дошла:
– Скажем так, что я к этому готов.
Я стала пить кофе чуть быстрее, потому что он остывал.
– Я достаточно поела?
– Нет, – ответил он просто.
Я опустила голову:
– У меня живот сегодня будто в узел завязан.
– Или еще один круассан, или целый фрукт, или весь сыр.
Я допила кофе и потянулась за круассаном. Когда не хочешь есть, хлеб проще всего в себя затолкать. Я стала отщипывать кусочки.
– Жан-Клоду нужно сказать про больницу.
– Знаю.
– Я могу сказать.
Я посмотрела на него, сдвинув брови:
– Ты не доверяешь мне это сделать?
Он сел, поднял руки:
– Я сделаю все, чтобы облегчить тебе задачу, но он должен как можно скорее узнать, что ты собираешься у него увезти слугу-человека, подвластного зверя и как минимум двух-трех доноров крови.
Я бросила недоеденный круассан обратно на поднос:
– Если есть какой-нибудь другой способ это сделать, скажи, я так и поступлю.
– Я этого не говорил. Я сказал только, что Жан-Клод должен знать.
– Так пойди скажи ему, – буркнула я, чувствуя первые струйки злости.
Обиженных глаз я не увидела – увидела осторожные. Он попытался взять меня за руку, я отдернулась.
– Не надо меня за ручку держать, а то я совсем расклеюсь.
Он убрал руку:
– Никто тебя не осудит, если ты расклеишься.
– Кроме меня.
Он вздохнул:
– И всегда тебе надо быть сильной…
– Надо, – кивнула я.
Он слез с кровати, встал рядом, глядя на меня. Мне не хотелось, чтобы он так стоял и меня разглядывал. Я хотела злиться, а это всегда было нелегко, когда он так славно выглядел. Черт, мне трудно было ссориться с кем угодно из мужчин моей жизни: им стоило только раздеться, и они уже выигрывали спор. Это правда, и это меня тоже злило.
– Злость – это роскошь, Анита.
Я завопила во всю глотку, низко и громко. Завопила так, что эхо пошло от стен. Вопила, пока не открылась дверь и не вбежали, толпясь, охранники.