– Слезьте! – велела я.
Но мне можно было не волноваться: Хэвен наклонился, схватил Тревиса – и Тревис уже не был на мне, он летел в воздухе и врезался в стену с резким хрустким звуком – где-то у него сломалась кость. И это помогло: что там со мной было, неважно, но я вновь смогла думать.
Хэвен наклонился за Ноэлем, но я обвила его руками и ногами, крепко, так что если оборотень-лев решил бы его швырнуть, пришлось бы швырять нас обоих. Ничего другого я в эту долю секунды не придумала.
Он схватил Ноэля за волосы, страшно задрал ему голову назад.
– Отпусти! – заорала я.
Хэвен зарычал, опустился рядом со мной на одно колено.
– Я – твой лев! Разве ты не чувствуешь?
Я чувствовала, но это не давало ему право ломать шею Ноэля, а именно это и случилось бы, если бы он продолжал задирать ему голову. До пистолета я не могла дотянуться: он был под телом Ноэля. Если я его отпущу, страшно подумать, что сделает Хэвен с мальчишкой.
Одну руку я запустила в волосы Ноэля, нащупала пальцы Хэвена. От этого прикосновения меня пронзило энергией, как от провода под током. Столько энергии, что я вскрикнула от боли. Ноэль отозвался эхом, задетый хвостом этой вспышки. Хэвен закинул голову назад и заревел – кашляющий, хриплый звук из человеческой глотки.
Глаза его стали золотыми, как у льва.
– Да, Господи, да, да!
Я трясла головой и шептала:
– Нет, нет…
Огги попытался приказать Хэвену отойти, но ни черта это не помогло. Октавий, конечно, заноза в заднице, но в одном он был прав: Хэвен больше не принадлежал Огги. Пусть он не совсем мой, но Огги им уже не владел.
Над нами возник Ричард:
– Хочешь, чтобы он ушел?
Он говорил негромко, продуманно, но на лице его читалась темная решимость. Я знала этот вид: такой бывал у меня – вид, когда хочется подраться. Кому-нибудь что-нибудь разбить, потому что так проще, и думать не надо.
– Да, – сказала я.
Я сказала «да», когда энергия Хэвена текла по мне как теплое, кусачее одеяло.
– Спасибо, – ответил Ричард.
Не знаю, за что он благодарил, но он опустился рядом с нами на колено, лицом к Хэвену, и схватил его за запястье руки, держащей Ноэля за волосы. Давление ослабло, и голова Ноэля стала опускаться. Рука Хэвена тряслась от напряжения, рвалась вверх, но Ричард прижимал ее вниз. Это была борьба, медленная, но было похоже на встречу по армрестлингу, когда один просто сильнее другого. Встреча еще не закончилась, но рука против руки Ричард был сильнее. Просто сильнее.
Но Хэвен был тем, кем не был Ричард – профессионалом, и он сделал две вещи одновременно: отпустил волосы Ноэля, а другой рукой попытался ударить Ричарда. Кулак мелькнул неуловимо, невидимо, только движение воздуха да запоздалый образ. Ричард увидел удар, потому что тот был направлен в лицо, и кулак не попал в цель – Ричарда там уже не было. Он покатился назад, увлекая с собой Хэвена, не отпуская его руку. Собственная инерция Хэвена увлекла его вперед, и Ричард применил прием, который я ему сто лет назад показывала. Он занимался карате, а я – дзюдо. Но если бы бросок томенаге попыталась сделать я, у меня бы не получилось, потому что Хэвен свалился на ноги Ричарду, недостаточно высоко от земли, если только тебе не хватит силы ногой приподнять противника и толкнуть потом обеими ногами. У меня Хэвен только рухнул бы на меня сверху, что в драке не лучшее, а Ричард сумел бросить его вверх так, что Хэвен перелетел через всю комнату и врезался в камин. У Ричарда было время встать, пока противник сумел подняться и броситься на него. Драка продолжалась.
Глава тридцать седьмая
Схватка перевалила через диван и исчезла на минуту с глаз.
Ноэль, лежащий на мне, вздрогнул всем телом, и не от удовольствия.
– Ты цел? – спросила я.
Он тяжело дышал от боли или от страха – я недостаточно хорошо его знала, чтобы сказать точно.
– Анита, ты вот-вот выберешь себе зверя твоего зова.
Я потрепала его по кудрям:
– У тебя еще мысли путаются, Ноэль.
Я попыталась сесть, но он обернулся вокруг меня – не то чтобы прижал к полу, но сесть бы потребовало усилий.
С дивана поднялся Ричард с заляпанным кровью лицом. Хэвен вскочил, как на пружинах, и оба они встали в стойку – значит, Хэвен тоже знаком с боевыми искусствами. Нехорошо выходит.
– Дай мне встать, Ноэль.
Он приподнял лицо, я увидела за очками испуганные глаза.
– Ты вот-вот заведешь себе нового подвластного зверя.
– У меня есть подвластный зверь – Натэниел.
– Он твой подвластный зверь для тебя и Дамиана, а Ричард – твой зверь с Жан-Клодом.
Ричард и Хэвен кружили на пустом месте перед дальним коридором, фехтовали руками и ногами, но это была еще не драка. Они друг друга оценивали, изучали. Когда поймут, тут-то и начнется всерьез. Этого мне не хотелось.
Ноэль схватил меня за руки, привлекая мое внимание.
– Джозеф считает, что вампирские метки дают тебе подвластного зверя для каждого из тех зверей, что живут в тебе.
– Это невозможно.
– Все, что ты делаешь, невозможно, Анита. Мой Рекс считает, что возможно. Он надеется, что ты если напитаешь ardeur более чем от одного льва, твоя сила не будет привязана к кому-то одному.
Тревис рухнул на колени рядом с нами, перекрыв мне вид на развивающуюся драку. Руку он прижимал к груди, золотисто-каштановые волосы сбоку заливала кровь.
– Но раз тебе придется привязаться ко льву, Джозеф предпочел бы, чтобы самая мощная противоестественная сила на его территории выбрала для этого льва, который не попытается захватить его прайд.
Глупый какой-то получался разговор: лежа на спине, когда сверху на меня навалился почти незнакомый оборотень, но я не могла придумать, как сесть, не слишком грубо обойдясь с Ноэлем, с которым уже грубо обошелся Хэвен.
– Зачем Джозеф послал вас ко мне?
Тревис пожал плечами и вздрогнул, нянча больную руку.
– Наша главная задача – не дать тебе привязать к себе этого синего. Любой ценой предотвратить такое.
Я посмотрела на них обоих:
– Вы еще мальчишки. Связаться с моей жизнью, со мной – вам это никак не нужно. Никак.
– Я только на пять лет тебя моложе, – возразил Тревис. – Я даже на два года старше Натэниела.
– Но Натэниелу я была нужна. А вы – вас назначили.
Ноэль приподнялся на руках, и я могла дотянуться до пистолета. Не то чтобы от него была тут помощь, но мысль все равно мелькнула. Нижняя часть тела Ноэля осталась прижата к моему телу внизу, но раз в жизни никакой эротики тут не было. И вообще ничего не было.
– Наша группа львов, наш прайд жив, Анита, и он – наша семья. Я ощутил мощь этого синего, когда он просто шел по коридору. Ты ее тоже сейчас ощущаешь – она от него волнами идет. – Ноэль облизал губы. – Джозеф силен, но я не уверен на все сто, что он сильнее вот того, который там.
– Дай мне сесть, Ноэль.
Ноэль глянул на Тревиса, тот слегка кивнул и тут же сгорбился снова над своей рукой. Ноэль отодвинулся, давая мне сесть, но остался стоять на коленях между моими коленями – наверное, чтобы поймать меня, если я попытаюсь подойти к Хэвену.
А Ричард и Хэвен дрались. Драка с большой буквы «Д», исключающая только убийство. На такую драку я вообще не способна – выколачивать дух друг из друга и держать удары. Мужская драка, когда надо что-то доказать оппоненту. Я бы попросила помощи, чтобы убрать Хэвена и защитить остальных.
Кулак Хэвена пробил руки Ричарда, и Ричард отшатнулся на два шага, но пригнулся, и град ударов, которые обрушил на него Хэвен, принял на плечи и на руки, а сам провел два сильных удара в корпус, от которых Хэвен согнулся пополам. За ними последовал удар в подбородок, и только из-за того, что Хэвен кувыркнулся назад, следующий удар не попал в цель. Ричард не дал ему времени оправиться, налетел ослепляющим вихрем ударов с ног, заставивших противника принять оборонительную стойку у дальней стены. Ричард побеждал. Тут только я поняла, что я, мягко говоря, сомневалась в его победе.
Ноэль коснулся моего лица, повернул меня к своему испуганному лицу:
– Анита, пожалуйста, не прикасайся к нему. Хотя бы пока одного из нас не испытаешь.
Я еще раз глянула, как дела у Ричарда. Хэвен стоял у стены, уже просто стараясь закрыться от ударов ног, не пытаясь даже отбиваться.
Я посмотрела на Тревиса и его раны. Ноэль был дико перепуган. Да, прайд львов функционировал: это была одна из немногих групп оборотней в городе, которая позволяла своим участникам вести почти обычную жизнь. Без борьбы за власть, без найма телохранителей. Люди Джозефа были в первую очередь людьми, потом уже животными. Если Хэвен останется в городе, зацепившись за власть, которую дают мне метки Жан-Клода, не сгорит ли этот прайд синим пламенем?
– Ты думаешь, Джозеф не устоял бы в драке?
– Он не боец, как твой Ульфрик, – сказал Тревис. Сказал так, будто это просто констатация факта, и не очень важного.
В этом была самая большая разница между культурами волков и львов: все крупные кошачьи оборотни меньше интересовались сражениями и больше – пользой для всей группы. Культура волков жила скорее по тому правилу, что сильный прав, а слабый мертв. Одна гипотеза объясняла это тем, что влияние культуры викингов на вервольфов было куда сильнее, чем на любое другое сообщество оборотней. Возможно – реальные волки ничуть не более злобны, чем львы или леопарды.
– Погоди-ка, – сказала я, – ведь Джозеф победил Хэвена в драке.
– Джозефу повезло, – возразил Тревис и показал в сторону драки. – Очень повезло.
Под натиском Ричарда Хэвен свернулся в оборонительный шар у стены, уже не пытался наносить удары, только как-то прикрываться от них, и тут Ричард сделал органически свойственную ему вещь: он отступил. С его точки зрения, драка кончилась. Раз он не собирается убивать Хэвена, то все уже. Но Хэвен по профессии был силовиком мафии, а это другой менталитет.
Голос Ричарда прозвучал устало, но без напряжения: