— Ну надо же! — удивилась Элка.
— Да, это тебе не на яхте через границу, но все-таки…! — согласился я с ней.
Тем же вечером Элка позвонила Анне и та сообщила ей, что ушла от Гавичера работать в турфирму.
— Там светлый, просторный офис, молодой коллектив, кулер с холодной-горячей водой и кабинет психологической разгрузки! — с благоговением сообщила Анна Беде. Про Барсука она ничего не сказала.
…Мальцев впервые за долгое время пошел к морю, сел за мольберт и… написал картину под названием «Депрессивное море». Это был большой черный квадрат. Очень многозначительно, но… чистой воды плагиат. Я не стал расстраивать Мальцева и говорить, что такой шедевр уже существует.
Дед посмотрел на картину и, похлопав по плечу Елизара, сказал:
— Да не расстраивайся ты так! Кто она?! Мымра крашеная! А ты? Молодой, красивый, талантливый! У тебя все еще впереди!
— А кто говорил, что стихи мои дрянь, проза говно, а картины мазня? — мрачно спросил Елизар.
— А кто это говорил?! — удивился Сазон.
… Как-то по центральному телевидению в какой-то шоу программе мельком показали Верку Серикову. Она все время перебивала ведущего, пытаясь что-то сказать. Чтобы от нее отвязаться тот, наконец, вручил ей микрофон и Верка поведала новость о том, что самые известные в мире издательства рвут у нее права на ее новую книгу, которую она написала совсем недавно. Книга называлась «Теория привлекательности. Капкан для олигарха».
— Я так понимаю, — усмехнулась Беда, — олигарх — это наш бедный Мальцев, которого она оставила без копья.
Вот, впрочем, и все.
Нет, конечно же, это не все!!
Свадьба была в разгаре.
— Горько! — нестройно крикнули пьяные гости и мне действительно стало горько.
Невесты рядом не оказалось.
Все было так, как я мечтал: пивной погребок, расстроенное фортепиано в углу, чьи клавиши терзали умелые, чуткие пальцы и только самые близкие мне люди за столом: друзья детства — Колян, Вован, Гошка, Петька, Серега, Андрюха, а также Сазон, Елизар, маман, Кармен-Долорес и…
Да, еще тут был Михальянц. Я пригласил его по просьбе Беды, но с условием, что он оставит свою фотокамеру дома и не будет пялиться на Элку, словно она сладкий пряник.
— И с кем прикажете целоваться? — спросил я большей частью у себя, потому что гостям не было до меня никакого дела. Они пили, ели, смеялись, болтали, курили.
— Элка! — крикнул я и огляделся.
Куда она делась? Только что дышала мне в ухо и воровала из моей тарелки маслины.
Идея устроить повторную свадьбу принадлежала ей. Ради этого она даже купила себе белое платье. Наряд оказался неприлично короток и чересчур в обтяжку, но Беда мне сказала, что «ща так носят».
Я вырядился в черные джинсы и майку.
— Элка!! — опять позвал я и выпил кружку холодного пива с подозрительно стойкой шапкой пены. — Элка! — Я треснул кулаком по столу.
— Чего ты орешь? — Беда вылезла из-под стола.
— Что ты там делаешь?
— Где?
— Там!
— Кто?
— Я!
— Ты? — уставилась она на меня.
Я забыл, что хотел сказать.
— Горько! — приказал я невесте, пока она не исчезла.
— Кому? — спросила невеста.
— Нам!
— Вам?
— Мне!
— И что?
Я опять забыл, что хотел ей сказать. Похоже, я выпил чересчур много пива, и в этом пиве присутствовал димедрол. Нужно было выбрать заведение подороже, а не эту дешевую забегаловку.
— Ты хотел вон ту утиную грудку под брусничным соусом, — напомнила Беда мне то, что я хотел сказать.
— Я точно ее хотел?
— Точно, точно! Эй, Кармен, передай-ка сюда во-он ту тарелочку!
Кармен-Долорес и не пошевелилась. Она длинно-длинно, грустно-грустно что-то сказала по-испански.
Утку мне передал Михальянц. Он подскочил, как резиновый мячик и передал блюдо так, чтобы коснуться Элкиных пальцев.
Я выпил еще кружку пива и поразмышлял немного на тему — бить Михальянца прямо сейчас, или перенести разборки в спортзал «Динамовец», где мы махались с ним почти каждый вечер.
Кармен все говорила и говорила, она стала жестикулировать, показывая руками то на потолок, то на свой живот.
— Она говорит, что на ее родине свадьбы гораздо пышнее, женихи мужественнее, невесты красивее, а гости пьянее, — громко принялась переводить всем Элка. — Она говорит, что…
— Элла, вы что, действительно не знаете испанского языка?! — рассмеялся вдруг Михальянц.
— А вы что, Златослав, действительно его знаете? — ухмыльнулась Беда.
— Ну, не так, чтобы в совершенстве, — потупил черные очи Михальянц, — но смысл сказанного понять могу.
— И что же она говорит? Что у нее несварение от нашей пищи?
Гости засмеялись, потом затихли, с интересом слушая их диалог.
Кармен-Долорес тоже внимательно слушала.
— Нет, она говорит, что беременна, что у нее скоро родится сын, а никто об этом так и не узнает до родов. Она говорит, что ей нравится этот город, этот климат, эти люди, эта кухня, этот подвал, и что она любит Сазона, и тоже хотела бы точно такую же свадьбу. Вот, в принципе, и все. — Михальянц скромно потупился.
— Врешь, — ошарашено прошептала Элка.
Михальянц пожал атлетическими плечами и начал ковырять вилкой в тарелке.
— Черт, и кем же этот парень мне будет? — спросил я у Элки.
— Вроде бы дядей, — прошептала она.
— Испанский дядя, который на тридцать лет меня младше, — прошептал я. — Зашибись. Такого ни у кого нет.
— А мне он кем будет?! — требовательно вступила маман.
— Понятия не имею, — пожала плечами Элка. — Честно, не знаю! Эй, Сазон, ты что натворил?!!
— Отличился, бля, — проворчал Мальцев, налегая на коньячок.
Сазон завертел головой, захлопал глазами и крикнул:
— Вы о чем говорите-то?! Громче клювами хлопайте! Батарейки сели! — Он пальцем постучал себе по уху.
— Батарейки у него сели! — заорала Беда. — Лучше бы у тебя…
Договорить она не успела.
— Горько! — крикнули гости.
— Горько!
— Короче, это снова не наша свадьба, — вздохнула Беда, глядя, как гости под мышки поднимают Кармен и Сазона и заставляют их целоваться.
— А мы нашу свадьбу в Сибирске забабахаем! — пообещал я ей.
— Третьей я не переживу, — отрезала Элка, встала и куда-то ушла.
Я не стал ее удерживать, пусть делает все, что захочет. Я начал грызть жесткую утиную грудку.
— Глеб, а теперь наш свадебный подарок! — заорал Колян, вчера приехавший из Владивостока. — Серж, Андрюха, тащите!
Парни встали, ушли, и через минуту внесли в зал большую коробку, перевязанную красной лентой. В коробке что-то шуршало.
Заинтригованный, я поднялся со стула. Вслед за мной встали все гости.
— Мы долго думали, Бизя, что тебе подарить! — торжественно сказал Колян. — У тебя ведь все есть и ничем тебя не удивишь! И вот нам один пацан подсказал… — Он развязал на коробке большой красный бант.
Я попятился и уронил стул. Я, кажется, начал догадываться какой пацан и что им подсказал…
Из коробки прямо на стол, опрокинув пару салатниц, выскочила обезьяна в красной жилетке.
— А-а-а-а-а-а-а! — заорал я и бросился вон из зала.
Я точно знал, что лучше убежать самому, чем пытаться прогнать эту тварь.
— А-а-а-а-а-а-а! — орал я и бежал, куда несут ноги. Позади слышался женский визг и звон бьющейся посуды.
Ноги вынесли меня в холл. Там на подоконнике, сидела Беда. Она мусолила во рту карандаш, а на коленях у нее лежала тетрадь.
— Что ты орешь? — отрешенно спросила она.
— Элка! Они подарили нам… Янку! Решили удивить, скинулись и подарили! Макс прикололся, сказал, что я мечтаю завести обезьяну!! Элка! — Я готов был разрыдаться, как баба.
— Да не расстраивайся ты так, — все так же отрешенно сказала Элка. — Что мы, с обезьяной не справимся?
— Я ее… не люблю!!
— А мы с нее жилетку снимем, помоем, блох выведем, памперс оденем, хорошая девочка будет. В Сибирск с собой увезем. Она с нашей собакой подружится, дом охранять будет.
— Хорошая девочка? — заорал я. — Да она же беременная!
— Да нагнал Макс про беременность, — отмахнулась Беда. — Жирная она просто. Жрет все подряд, вот и жирная.
— А вдруг не нагнал? Я это, Элка, кажется, боюсь обезьян… Я к Барсуку в изолятор попрошусь. Там тихо, кормят бесплатно и обезьян нет.
— Ничего. Стерпится, слюбится. Лучше скажи, как мне роман начать. Придумать ничего не могу!
— «Свадьба была в разгаре», — механически продиктовал я. — «Горько! — нестройно крикнули пьяные гости».
— Бездарное начало. Банальное и неинтригующее, — вынесла приговор моим литературным способностям Элка и что-то быстро записала в тетради.
— Занавес! — вдруг сказала она.
— Что?!
— Занавес, занавес! Антракт, господа! Топайте все в буфет!
Примечания
1
Подробнее об этом в книгах О.Степновой «Беда по вызову» и «Своя Беда не тянет».
2
См. книгу О.Степновой «Беда по вызову».
3
«Машка» — швабра, используемая на флоте, у которой вместо тряпки веревки (морск.)
4
Фотоаппарат марки «Polaroid» который делает моментальные снимки.
5
См. книгу О.Степновой «Беда по вызову».
6
См. книгу О. Степновой «Беда по вызову».
7
Историю знакомства Беды с Бэлкой, см. в книге О.Степновой «Беда по вызову».
8
См. И.Ильф, Е.Петров «Двенадцать стульев».
9
Маца — национальные еврейские тонкие сухие лепешки из пресного теста.
10
Раскайфоваться — опохмелиться, начитаться классиков — напиться (сленг).
11
Печень на атомы рассыпается — похмелье (сленг).
12
Белинский — водка, косорылово — плохая водка (сленг).
13
Мандыгар — похмелье, на коленвале градус штудировать — пить (сленг).
14
Трудная вода — водка (сленг).
15
Играть горниста — пить из горла (сленг).
16
ЧОП — частное охранное предприятие.
17
Портвейн.
18
Мол — оградительное сооружение, защищающее портовую акваторию от волнения. На выдвинутой в море части мола устанавливаются сигнальные огни.