Когда раздался звонок, она решила, что это будильник. Она его сунула под подушку. Но звонок не прекращался. Он звенел и звенел. Это был хороший звонок. Сейчас таких уже не делают. Это был такой звонок, который был слышен с автобусной остановки. И он звенел не переставая. Он бы мертвого мог поднять, этот звонок.
Зинка была еще жива, и он поднял ее.
Она встала, и в одной ночной рубашке пошла, и, не открывая глаз, открыла дверь.
– Здрасте, – сказал Альперович. – Я к вам!
И он сунул ей гвоздики под нос.
Зинка открыла глаза и отшатнулась.
Перед ней стоял некто весь в черном, с двумя красными гвоздиками и еще в черных перчатках. И у него текло из носа и слезились глаза.
Увидеть такое со сна в десять утра в воскресенье и не обосраться сразу – нужно быть либо врачом с очень большим стажем, либо разведчиком-нелегалом. Зинка была лимитчицей на заводе железобетонных конструкций. Ей было по фигу все.
Она резонно решила, что в подъезде кто-то умер. И этот, вероятно, из похоронного бюро, пришел за покойником, но ошибся дверью.
– Вы, наверное, этажом выше. Вы за кем приехали?
– Вы Зина?
– Да.
– Тогда я к вам. Можно войти?
– Ты кто?
– Я Алик. Меня Марик прислал. Он сказал, что сам не может. И прислал меня.
– А чего с двумя цветками? Чего с двумя-то?
– Один вам!
– Ладно, зайди, а то дует…
Она пошла и легла опять в кровать. А он пошел за ней. В десять ноль две он придвинул стул к ее кровати и сел. В десять ноль три он задал вопрос, от которого она проснулась окончательно.
– У вас радио есть?
– Есть.
– Где?
– На кухне.
Он пошел на кухню и включил радио на полную громкость. Это было именно радио. Не приемник, а радио. Такая коробочка пластмассовая. Там не было никаких разных программ. Там было одно колесико «громче-тише», и все. Он сделал громче.
Передавали хоральные прелюдии и фуги Баха.
Он вернулся в комнату. Зинка сидела на кровати и вспоминала, что было вчера.
Он подошел к ней, шмыгнул носом и сказал:
– Потанцуем?..
Он ушел от нас в девять пятьдесят пять.
К ней он пришел без одной минуты десять.
В десять часов семь минут у нас стали выламывать дверь.
Мы открыли, и он вошел.
Нет, он не вошел, он впал в квартиру.
Он въехал в нее на белом коне, даже на двух конях. Или даже на белом танке.
Это был уже не Алик Альперович. Это был Александр Македонский, Жуков и Казанова в одном лице.
Он так саданул ногой по двери, что Маруська едва успел отскочить. Дверца с грохотом распахнулась, шарахнулась об стену, отлетела обратно и захлопнулась с такой силой, что покосилась вся дверная коробка.
Вид его был страшен.
Он был в одном ботинке и без пиджака. Пиджак он волочил за собой. Жилетка была разорвана пополам на спине, и обе ее части болтались справа и слева на его хилых плечах. Галстука не было вообще, равно как и половины пуговиц. Один клок рубашки вылезал из-под ремня, второй торчал у него из ширинки. Потные волосы стояли дыбом, и глаза горели сумасшедшим огнем.
Мы окостенели.
Он презрительно глянул на нас, откинулся назад и так привалился спиной к двери, что посыпалась штукатурка.
Потом он, цыкнув, сплюнул сквозь зубы на пол тонкой длинной струей. То есть он хотел так сплюнуть, у него не очень получилось. Все, что он сплюнул, сползло у него по подбородку на рубашку, но выглядело впечатляюще.
Потом он задрал подбородок вверх, прикрыл глаза и сипло произнес:
– Одна готова!
Мы рухнули на пол.
Больше мы его не видели. С этого дня его окна были плотно зашторены. И только по судорожным движениям ткани можно было догадаться, что он, вероятно, еще сидит там с мамой и сморкается в занавески.
Турок-91
Дураки бывают разные. Бывают дураки везучие, бывают наоборот! Но хуже, когда везение и невезение обрушивается на дурака спонтанно и непредсказуемо!
Круиз «Мисс Россия 91» по Средиземному морю начинался на Рижском вокзале в Москве.
Собственно, и к «мисс Россия», и к «91» это имело малое отношение!
Нет, не так! Именно потому, что все происходило в 1991 году, это, как все тогда в стране, вообще ни к чему отношения не имело!
То есть девушки с конкурса красоты действительно были, и даже были запланированы их показательные выступления, для чего фирмой «Бурда моден» даже были предоставлены фирменные купальные костюмы и дорогущие шубы! Но это был всего один вечер за четырнадцать дней круиза. И то даже не вечер, а всего час. Но формально вроде бы придраться было не к чему!
И билеты расхватали буквально за неделю!
Всего в путь двинулось человек шестьсот с гаком. Из них пять человек дирекция круиза, плюс десять «миссок», плюс жены дирекции. Итого человек двадцать, ну, максимум двадцать пять!
Остальные делились на спонсоров и остальных! Кто такие спонсоры и кого они представляют, знала только «головка» дирекции, но тоже не наверняка. Правда, при взгляде на лица некоторых спонсоров сразу хотелось не только вернуть им деньги, но и оплатить им всю стоимость этого круиза и двух следующих.
Но это было неважно! Главное, спонсоры заткнули дыру в бюджете, а кто и что они, согласитесь, не имело значения!
Почему купили путевки остальные, можно только предположить! Первые шальные деньги будоражили кровь и требовали фешенебельного веселья! Народ рвался за кордон не столько тратить, сколько показать всем, сколько они тратят!
Когда я увидел погрузку на Рижском вокзале, у меня возникли большие сомнения в том, что: а) не закончится ли этот круиз в Одессе еще до отплытия и б) если мы и отплывем, то вернемся ли обратно или сгинем в тумане, оставив за собой только тяжелый запах водочного перегара!
Народ затоваривался так, как будто мы отправлялись на зимовку в Антарктиду. По перрону вереницей сновали электрокары, доверху забитые коробками с водкой. И это были не просто поллитровки, нет, это были литровые бутыли с ручкой! Отдельно тащили сумки с коньяком, вином и жигулевским пивом!
И хотя директор круиза надрываясь орал в мегафон, что состав специальный, и на борту уже все есть в избытке, и что все бесплатно, его никто не слушал!
Но тащили не только что выпить, но и чем закусить в таких количествах, что становилось очевидно – мы в Антарктиде будем не просто зимовать, мы останемся там навсегда, осваивать этот богом забытый континент до тех пор, пока он не превратится в цветущий сад!
Но больше всего поражал размер чемоданов, сумок и баулов, которые тащили с собой, видимо, в надежде не купить что-то за границей, а продать! Или просто боялись оставить это добро дома, опасаясь, что, пока они будут в круизе, родня разворует нажитое или пропьет!
Картина отъезда была настолько устрашающей, что проводники попрятались по служебкам, а машинист отогнал тепловоз подальше и не подавал до самого последнего момента!
Но все это даже отдаленно не напоминало то, что стало с Одесской таможней в порту!
Когда автобусы с туристами подъехали к зданию порта, отдыхающие, которые любовались тут изящными обводами океанских лайнеров, вжались в парапеты. Хотя одесситов мало чем можно удивить, а уж тем более напугать, однако зрелище было не для слабонервных!
За двое суток пути из более-менее респектабельного сообщества народ превратился в вереницу каторжан, бредущих по Владимирскому тракту на Колыму. Все это вывалило из автобусов и, роняя шмотки, двинулось к зданию порта.
Был жаркий одесский полдень, солнце припекало, поэтому все, что выползло из автобусов, вползло в здание порта и попадало на выложенный плитами прохладный пол!
Таможня объявила, что у нее обед и надо ждать до 13:30. Но потом обед наступал у «границы», и попасть за кордон можно будет только после 16.
Если бы они только знали! Если бы они только знали, чем это кончится!
Две фуры, две здоровенные фуры, рыча, медленно съехали по пандусу и остановились у входа!
Две фуры. Одна с шампанским, другая с «Киевскими» тортами!
Черт его знает, кто и о чем договаривался, но это был бартер, которым местные спонсоры расплатились за участие в круизе!
И началось!
Несмотря на обед, таможня решила проявить бдительность и тут же объявила, что все это она без декларации и без таможенного сбора не пропустит ни за что!
Несмотря на все уговоры, рыдания дирекции круиза и обещания озолотить не только саму портовую таможню, но и вообще всю таможню Незалежной, служивые уперлись! Тем более что Украина уже почти отделилась от России, и они смотрели на нас, как папанинцы с отплывающей льдины!
То есть они фигурально вытирали глаза и махали нам на прощание ручкой, но пропускать груз не хотели нипочем!
Они забыли, откуда откололись!
Тут же общим голосованием было решено провезти и шампанское, и торты в себе!
И началось.
Вскрыли фуры, достали содержимое, пробки жбахнули в потолок, и рев осатаневшей толпы заглушил гудки перепуганных пароходов!
Шампанское лилось рекой, за неимением ножей и тарелок, «Киевские» торты ломали руками и ели от куска! Все это падало на пол и растекалось липкими лужами! Народ гулял, как в последний раз!
Но, несмотря на все старания, опорожнить фуры не удавалось никак!
Тогда кто-то позвонил в город знакомым!
И над Одессой повис клич: «Дают!!!»
Через час в порту Украина обратно воссоединилась с Россией!
Через два часа администрация порта на всякий случай отогнала стоящие у причальной стенки корабли на дальний рейд!
Через три часа ликующие, полные шампанским и тортом толпы стали разбирать здание порта на сувениры!
Понимая, что еще через пару часов вся эта орава уйдет в круиз по Средиземному морю самостоятельно безо всякого теплохода, таможня сдалась! Вслед за ней сдалась и «граница»!
Медленно, шатаясь и скользя по заляпанному полу, разудалая компания полезла на борт!
Но это было только начало!
Дело в том, что замдиректора круиза по финансовой части должен был еще вчера получить в банк