от спешно усаживался рядом.
— А кем она работает в вашей компании? — спросила я у Матеуша.
— Колет орешки, — ухмыльнувшись, ответил тот. — Садись, Ева-Ева, а то твой невинный взгляд…
Ковальских открыл мне дверь — я села. Машина тронулась с места. На задних сиденьях то и дело смеялись. Я смотрела в окно на город, пытаясь отвлечься и не замечать этого. А потом поняла! Поняла, и…
— Матеуш… — повернув к нему голову, начала я.
И осеклась, когда сообразила, что я сказала. И кому я это сказала! И…
— Правильно, — подмигнув, усмехнулся тот. — Все правильно, Ева-Ева.
И вот как узнать: это его «правильно» относилось к тому, что я догадалась, кем работает Мария. Или к тому, что я случайно обратилась к нему по имени…
Я предпочла грешить на вариант номер один, но второй упрямо лез в голову. И когда мы приехали в боулинг-клуб, и когда играли компанией, и когда Ковальских делал вид, что ухаживает за мной. И особенно, когда иногда я ловила на себе его взгляды. В них тоже скрывался какой-то вопрос. И мне хотелось бы знать, какой именно, и в то же время, хотелось оставить все так, как сейчас.
Хотя бы так, как сейчас.
Потому что с каждой минутой, что мы были вместе, мы как-то сближались. Вопреки его дерзким ухмылкам. Вопреки его едким репликам. Вопреки тому, что мне не нужны отношения. И вопреки тому, что он — босс. Мой босс. С которым точно не будет легко. В любых отношениях.
— Расслабься, — подав мне бокал белого вина, ухмыльнулся Матеуш.
И вот эта его ухмылка…
И взгляд…
Мне кажется, он знал, догадывался, что со мной происходит. Видел сомнения, различал метания, с удовольствием следил за внутренним сопротивлением.
И просто ждал, когда я смирюсь, чтобы обернуть вокруг меня кольца питона.
— Расслабься, — повторил Ковальских, салютуя стаканом с минеральной водой. — Это надолго.
Вот опять он всего одной фразой поставил меня в тупик. Его слова относились только к вечеру или…
Но долго размышлять над этим мне не пришлось. Вскоре события закрутились так и сложились в такую причудливую спираль, что тут бы на ногах удержаться!
Глава № 28
Попав под обаяние Марии, итальянец не напоминал более о цели своего визита. После боулинга он с энтузиазмом поддержал идею посетить ресторан — еще бы, ведь блондинка пожаловалась, что голодна! И на странность самого ресторана он не обратил никакого внимания.
Или решил, что в нашей стране все такие — закрытые, где вход исключительно по карточкам с золотым тиснением, как предъявил Матеуш. С зоркими вооруженными охранниками при входе, с расползающейся в похотливой улыбке администраторшей, у которой из всей одежды я запомнила только черные чулки на подвязках. Ее юбка… Была ли у нее юбка? Понятия не имею.
Чулки, похотливая улыбка и губы, как две красные плюшки — вот и все, что я видела. И, видимо, рассматривала ее неприлично долго, потому что Ковальских, хмыкнув, взял меня за руку и повел вслед за итальянцем и Марией, уже затерявшимися в приятной полутьме заведения.
Приглушенный свет, чуть приоткрытые тяжелые шторы у комнат, мимо которых мы проходили. Бесшумные официанты, снующие с блюдами и испаряющиеся с глаз долой лишь по маху руки заказчика. Мужчины, вальяжно раскинувшиеся в креслах и наблюдающие за тем, как их спутницы смакуют вино, поправляют на своих бедрах подвязки, отбрасывают каблуки или медленно танцуют на столе, среди кальмаров и устриц.
Мария уверенно вела итальянца все дальше и дальше — и двигались они куда быстрее. Мы же с Ковальских шли медленно, и волей-неволей я задерживала взгляд на том, что видела в комнатах. И краснела, потому что это напоминало вуайеризм. И все равно невольно бросала взгляды, выхватывая детали.
Богатые, властные мужчины, их взгляды были пропитаны похотью и вседозволенностью, а еще утомленностью от того, что здесь все и всегда одинаково. Одинаково хорошо, как им хочется, и все-таки…
Женщины, которые были рядом, возбуждали только нижнюю часть. А сердце… душа…
Мужчины привыкли об этом не вспоминать, а женщин это не волновало.
Деньги.
Украшения.
Похоть.
Двери некоторых комнат были плотно закрыты — полагаю, там все выше перечисленное смешалось, переплелось и слилось так, как хотелось двум сторонам. А в некоторых комнатах шторы наоборот были распахнуты, приглашая случайных прохожих посмотреть или… присоединиться…
У одной комнаты я невольно остановилась, поразившись тому, как бесстрашно хрупкая девушка танцует на бедрах массивного лысого мужчины — я бы бежала прочь от одного его взгляда, но…
— Тебе нравятся брюнеты, — сжав сильнее мою ладонь, Ковальских ускорил шаг, уводя меня прочь.
И, несмотря на то, что я облегченно выдохнула, все равно справедливо заметила:
— Я никогда этого не говорила!
— Не надо говорить то, что и так очевидно, — отрезал Ковальских и демонстративно провел рукой по своим черным волосам.
Я рассмеялась, а он неожиданно остановился, прижал палец к моим губам и внимательно посмотрел в глаза.
— Не отходи от меня. Никуда.
Его тон меня испугал, и я попыталась списать все на шутку.
— Иначе меня похитят, затащат в одну из комнат с распахнутыми шторами и накажут?
— Иначе тебя похищу я. Спрячу в одной из комнат, двери которых закрыты. И да, накажу.
— Спасибо, — нервно буркнула я и попыталась развернуться, чтобы уйти. — Успокоил — так успокоил!
— Я же предупреждал: не отходить от меня, — напомнил Ковальских и сжал сильнее мою ладонь.
— Я не подписывалась ни на просмотр, ни на участие в порнофильмах!
— Если ты будешь при мне, ничего этого и не будет.
Пока я растерянно переваривала фразу «при мне», Ковальских повел меня дальше.
— Не бойся, — шепнул, остановившись у закрытой двери, распахнул ее и пропустил меня первой.
В принципе, бояться там действительно было нечего. Обычный ресторанный вип-кабинет, стол с уже приготовленными и ароматными блюдами, томящаяся в ведерке бутылка вина, молчаливый официант в костюме и даже с галстуком-бабочкой… Заметив эту деталь, я не удержалась и взглянула на стоящего сзади Ковальских.
— А…
— Не угадала, — хмыкнул тот и подвел меня к столу, за которым уже разместились итальянец с Марией.
Наш кабинет отличался от увиденных мною тем, что в нем были не массивные кресла для легкого разврата, а плетеные стулья. Я немного расслабилась. И снова слегка напряглась, когда Ковальских придвинул свой стул почти впритык к моему. Плетеные ручки соприкоснулись.
— Это чтобы точно не отходила? — съязвила я.
— На этот раз правильно, — спокойно ответил на выпад мужчина.
Далее у нас все так же было спокойно и мирно. Марко тайком тискал блондинку. Та смеялась, подливала ему вино, коньяк, водку, иногда путалась и все смешивала, слушала бормотание на итальянском и изредка посматривала на Ковальских. Тот по-прежнему цедил исключительно минеральную воду и играл роль хозяина, радующегося долгожданному гостю. Я потягивала вино и ела одна за всех — нервное, да и проголодалась. Официант молча стоял у стены. Наши стулья с Ковальских все так же соприкасались…
— Как будет на итальянском «лук»? — внезапный вопрос Матеуша поставил в тупик.
— Лук?
Я без запинки и на лету адаптировала под современность историю «Ромео и Джульетты», а здесь меня словно заклинило. И все, что я могла — это махать в воздухе рукой, ожидая, когда память проснется. Та нагло отказывалась и подкидывала любые слова, даже редкие, кроме единственно необходимого.
— Зачем тебе? — недоуменно взглянув на Ковальских, заметила, что моего ответа ожидает не только он, но и итальянец.
— Пока ты витала в облаках, — пояснил босс, — я рассказывал нашему гостю один рецепт.
— На каком языке?
— На русском, — он кивнул на щедро уставленный стол, — здесь есть все продукты, так что я просто показывал. Лука нет.
снова попыталась припомнить, как же переводится это слово, и снова не получилось. Расстроившись, я перешла на язык жестов и стала рисовать руками пучки лука над своей головой. Итальянец по-прежнему не понимал. Ковальских тихонечко ржал. Мария следила за моей пантомимой с восторгом.
— Э… — в какой-то момент я отчаялась, а потом вспомнила о герое известного итальянского писателя и выкрикнула: — Чиполино! Вот! Чиполино!
— Чиполино? — непонимающе повторил иностранец.
— Ну да… — я нахмурилась, но напомнила ему. — Джанни Родари — помните? У него есть герой Чиполино.
— Джанни Родари? Нет, не знаю, — гость удивленно покачал головой, а потом его глаза заблестели и он выкрикнул на итальянском: — А, лук? Вы имеете в виду, лук?
— Да, — натянуто улыбнувшись, я поблагодарила за небольшую подсказку. — Спасибо.
Разговор продолжился. Итальянец не очень хотел отрываться от созерцания коленок Марии, но в беседе с Ковальских участвовал. Мне приходилось переводить. Иногда я делала вид, что забыла какое-то слово, и… спустя пару минут моих мучений итальянец его непременно подсказывал. Один раз он забылся и подсказал какое-то слово, даже когда мы с Ковальских говорили на русском, и я еще не начала переводить его речь. Лишь собиралась…
Н-да.
Ну, слава тебе, Господи, кое-что начало проясняться. Мне изначально казалось странным, что важные деловые партнеры отпустили в нашу дикую страну человека без знания хотя бы английского. Но теперь я была уверена, что английский он знал. Скорее всего, не хуже, чем русский.
А вот к чему были все эти пляски?
Хотел что-то услышать важное? То, что от партнеров скрывают? Впрочем, меня это не касалось.
Взглянув на Ковальских, я поняла, что он не только сейчас догадался о притворстве иностранного гостя. Но присматривался и зачем-то тянул время — это развлечение с боулингом, моими рассказами, и улыбающаяся Мария, продолжавшая спаивать того, кого ей доверили…
Тихо пискнул мобильный Ковальских, но, пожалуй, это услышала одна я. Только хотела сказать боссу, что ему пришло сообщение, как он с улыбкой обратился ко мне: