Затем я приехал к Реджи и Хлое на небольшое «дружеское сборище», как назвал день рождения своей жены Реджи. Я при всех рассказал о предложении мистера Грэма и своем согласии. Но затем, когда мы с Реджи остались одни на кухне, я рассказал ему о моих отношениях с Вивиан.
Не знаю, что меня конкретно подбило на такую откровенность. Возможно то, что уже многие знают о нас, главным образом, ее родители. А возможно то, что я устал скрывать все от друзей и от родителей. Я все еще не говорил братьям, но расскажу в ближайшее время. Реджи стал моим самым близким другом за эти полтора года, и я не могу ему больше лгать. Я в нем полностью уверен.
И к тому же, я уже не так опасаюсь того, что все узнают. То есть я все еще опасаюсь и не хочу, чтобы мой план рухнул, но, черт возьми, мне надоело дергаться и как последнему трусу ожидать, что вот-вот в тренерскую войдет Барнс с хмурым лицом и скажет, что я уволен.
Если это произойдет, то я уже ничего не смогу поделать. Но этого не происходит, и я не устаю задавать себе вопрос «почему». Сомневаюсь, что Барнс ждет окончания финала, он все так приветлив со мной. Ничего в его лице не говорит о том, что он как-то по-другому стал относиться ко мне.
Поэтому, устав дергаться, я решил следовать своему плану, и если он рухнет, то мысль о том, что я хотя бы пытался, смягчит разочарование.
– То есть все это время ты и Вивиан? Эта милая девочка, дочь Алекса?
Я киваю.
– У вас было… все? Черт, Лиам.
Снова кивок.
– Свидания, секс и все остальные взрослые дела?
Кивок.
– Проклятье. И ты молчал.
– Ты же понимаешь, почему.
Реджи все еще собирается с мыслями, опираясь на раковину. Я сижу за кухонным столом, вытянув перед собой ноги, и вожу пальцем по столу. В нескольких шагах от нас открытая дверь, которая ведет на задний двор. Там стоит шум из голосов, смеха и музыки. Пахнет жаренными стейками. Как только я приехал, мне приходится избегать непонятных взглядов Кристин. К счастью, она не обмолвилась со мной ни словом.
– Ни хрена себе, – со вздохом произносит друг.
– Ага, – подтверждаю я.
Меня приятно удивляет его реакция. Ну да, он спросил, не рехнулся ли я и всего-то. Но он не говорит мне о том, что я якобы соблазнил школьницу и все из этого вытекающее. Вивиан столкнулась именно с такими выводами. Но Реджи верит мне, ведь я сказал, что настроен очень серьезно.
– И теперь ее родители знают, – задумчиво произносит Реджи. – Алекс, наверное, тебе чуть голову не оторвал.
Высунув кончик языка, я провожу им по уже крошечной ссадине на нижней губе и невесело усмехаюсь:
– Готов поспорить, он жалеет о том, что не сделал этого.
– Я не очень хорошо знаю Алекса, – рассуждает Реджи. – Интересно, почему он все еще не выполнил свои угрозы?
Я пожимаю плечами.
– Может, это вопрос времени?
Реджи отрицательно качает головой.
– Нет, приятель, не думаю. Может, это все дело рук Вивиан?
Эта мысль не приходила мне в голову.
– Вы о чем тут вдвоем шепчетесь? – Перед нами вдруг возникает Хлоя в цветастом сарафане и бросает на нас любопытные взгляды.
Реджи притягивает ее к себе и обнимает ее за талию своей татуированной рукой.
– О хоккее, конечно, – чмокнув ее в щеку, отвечает он. – Ну и о тебе.
Хлоя скептически смотрит на мужа, затем машет рукой в сторону двери.
– Идемте к столу, там мясо стынет.
Когда ты так долго идешь к одной цели, тратишь чертовски много сил и энергии, а потом проигрываешь…
Это как минимум неприятно.
Да, школа Эшборо Флэйм не получит в этом году драгоценный трофей, и я виню в этом себя. Это глупо, не виноваты даже парни, которые бились, как настоящие звери. Были драки, много удалений с той и с другой стороны, были оскорбления. В перерыве между вторым и третьим периодом, когда счет был равный 3:3, я разругался в коридоре с тренером Северного Ванкувера. Меня грозились удалить, когда я начал вестись как идиот на его провокации уже после начала третьего периода.
Лестер получил травму нижней части тела. Я думаю, этот поганый тренер специально дал сводку своему огромному нападающему убрать с площадки моего лучшего защитника. Да я не думаю, я уверен, черт побери.
Мы бились, как могли, но проиграли в овертайме со счетом 4:3.
Домой все едут смертельно усталые и разбитые, и я даже не пытаюсь развеять это гнетущее молчание в автобусе. Иногда полезно погрузиться в себя и немножко там покопаться. Главное не задерживаться.
Но когда автобус пересекает территорию Эшборо Флэйм, раздается громкая музыка. Из здания школы появляется оркестр, а из спортивного комплекса выбегает парень в костюме лошади – школьно талисмана – и толпа болельщиц.
Мы с парнями выходим из автобуса с вытянутыми от удивления лицами, где нас встречают громкими аплодисментами. Музыканты что-то наяривают на своих инструментах, девчонки машут помпонами, остальные держат в руках плакаты. Я успеваю прочесть несколько надписей:
НЕ СЕГОДНЯ, ТАК ЗАВТРА.
НЕ В ЭТОМ ГОДУ, ЗНАЧИТ, В СЛЕДУЮЩЕМ.
НЕ КУБОК РОССА, ТАК КУБОК СТЭНЛИ.
Я громко смеюсь, прочитав это, и показываю класс. Все-таки Барнс просто идеальный директор. Он нацелен на единство духа этой школы. И сейчас такая поддержка, как ничто другое радует парней. На их лицах уже нет хмурости, все смеются и чувствуют себя героями.
Меня переполняет чувство гордости. Я буду скучать по всему этому, как бы дальше не сложилась моя судьба. Посмотрев в сторону прыгающих девчонок, я не вижу среди них Вивиан. Я узнаю девушку Кайдена, девушку с рыжими волосами, которая подходила ко мне, но среди них снова нет ее. Ее не было на наших домашних играх вообще.
ШОН:Мама уже интересуется ее размерами, чтобы заказать свадебное платье.
Я издаю стон. Это в духе мамы.
БРЭЙДЕН:Просто старайся, как можно деликатнее намекать маме о ней, ладно?
Я:Хорошо.
ШОН: Я вот думаю, нужно ли сказать маме, что больше она подходит по возрасту мне?
БРЭЙДЕН:Будь осторожнее, Лиам. Если у отца единственная дочь, так он вообще монстр! А в твоем случае все намного серьезней.
Я:Да, да, я помню твои уроки.
Мой старший брат говорит об этом не просто так. Его девушка тоже единственная дочь, так что ее отец цепляется к Брэйдену по любому случаю. Не да бог, он обидит его единственную и любимую дочурку.
АДАМ:Привет, парни. Что я пропустил? О чем треплетесь? В двух словах. Нет времени читать.
Я: Привет, бро. Все та ж тема.
АДАМ :Ааа. Расслабься, Лиам. Тут осталось совсем немного и твоя школьница станет студенткой.
БРЭЙДЕН:Точно. Кстати, жаль, что твои парни проиграли.
Я:Ничего, они уже ставят себе другие цели.
АДАМ:Узнаю школу Фарреллов.
Я:О, даа.
БРЭЙДЕН:Это все отцовские ирландские корни.
ШОН:Эй, а вдруг девушка Лиама увидит меня и захочет более молодую версию Фаррелла. Лиам, без обид? Мы же братья.
Я фыркаю.
Я:Бедняжка Шон. Тебе нужно найти девушку.
АДАМ:Если бы он прекратил нести всякую чушь постоянно, она бы давно уже у него была.
БРЭЙДЕН:Эй, Шон, ты же должен быть сейчас на какой-то вечеринке.
ШОН:А я и есть там. На вечеринке в братстве.
АДАМ:Все ясно. Сидеть на студенческой вечеринке и переписываться с братьями. Ты мачо, Шон.
Я: На нем, наверное, еще его любимая гавайская рубашка.
БРЭЙДЕН:Черт, она же делает слепыми всех, кто на нее посмотрит.
АДАМ:На этой вечеринке, наверное, все бьются об стену или другие предметы с криками: «Мои глаза! Мои глаза!»
ШОН:Как же иногда я вас ненавижу!
Мы сейчас все в разных местах, но я точно уверен, что прямо сейчас мы смеемся, читая последнее сообщения нашего младшего брата.
БРЭЙДЕН: Ладно, Шон. Снимай свою гавайку и иди тусить с девчонками.
Я смотрю на время и прибавляю три часа. В Торонто уже почти полночь. Шон из нас всегда был самый болтливый, но буквально проглатывающий язык при виде девчонок. В колледже ничего не изменилось. Мы порой над ним стебемся, но только лишь ради смеха.
Я:У тебя есть пресс, пацан. Покажи его.
ШОН:На мне нет гавайки, черт подери. И все я слинял.
АДАМ:Ушел.
Я:Ага.
БРЭЙДЕН: Эй, парни, я отключаюсь. Лиам, позвони потом, расскажи подробности.
Я:ОК.
АДАМ:Не дрейфь, брат, мы с тобой. Приедем всем кланом и всему Западному побережью покажем… эээ не могу закончить мысль, спать хочу.
Я:Потом закончишь свою мысль. Спокойной ночи всем.
Закрыв чат, я еще долго пялюсь на свой телефон. Теперь про Вивиан известно и моим братьям и отчасти родителям. Маме я рассказал о предложенной мне работе и намекнул, что у меня появилась девушка. Боже, она чуть с ума не сошла. Я не стал уточнять и рассказывать подробности, ссылаясь на то, что мы только притираемся друг к другу. Короче, насыпал в глаза в песок, скрывая подробности.
Своим братьям я рассказал все. Все, о чем молчал несколько месяцев. Никто из них меня не осудил, так как уверены в моих чувствах. Только Брэйден прочел лекцию, когда звонил.
Мне не хочется говорить родителям обо всем подробно, по крайней мере, сейчас. Сначала мне нужно разобраться в сложившейся ситуации.
Несправедливо, что я рассказываю всем о своей девушке, которая не хочет со мной говорить. Я и представить не могу, что сейчас думает Вив обо мне, если она на слово поверила тому, что ей рассказал Кайден. А она поверила, если не отвечает. Или…
Я вспоминаю слова Реджи. Почему мистер Роббинс до сих пор не исполнил свою угрозу? Возможно, это дело рук Вивиан. Что если он запретил ей общаться со мной в обмен на то, что он не пойдет к директору школы?