– Эй, Вив, скучаешь? – Адам тоже замечает ее.
– Да, нет, – беспечно отвечает она. – Смотрю, как взрослые мужчины спорят, кто сильнее из трансформеров.
Шон издает громкое «ха», на что я тычу его в бок.
– Что «ха», тебе двадцать один.
Вивин берет меня за руку, когда я подхожу к ней, и мы вместе заходим в дом.
– Ты говорил, что твои братья еще те задроты, но не упомянул, что ты тоже.
– Тогда мы учились в школе, – защищаюсь я.
Вивиан демонстративно закатывает глаза.
– С того времени, мало что изменилось.
Она права, поэтому я не спорю и пока никого нет, пытаюсь прикоснуться к ее бедру, но тут в дом врываются Адам и Шон с громким смехом.
– Иди в кроватку, Бамблби, – бросает на ходу Адам Шону.
– Завтра утром приедет твой любимый Оптимус Прайм.
Я громко фыркаю, поняв, что этим самым он имеет в виду Брэйдена. Пожелав спокойной ночи Вив, я иду на кухню, где мы с отцом и Адамом разговариваем еще какое-то время.
Проснувшись от прикосновения на этот раз, я уже не думаю, что это Вивиан.
– Челси, прекрати, – со стоном произношу я.
– Челси?
Резко распахнув глаза, я вижу сидящую на мне Вив.
– Вивиан?
– Челси, – парирует она.
Я хрипло смеюсь, все еще медленно выплывая из сна.
– Детка, серьезно, я думал, что уже утро, и Челси пришла меня разбудить.
Вив расслабляется и кладет теплые руки на мою грудь.
– Челси наверху с Адамом.
– Адам вырубился в гостиной? – уточняю я.
– Да, – отвечает Вив. – А я пробралась к тебе, так как не могла уснуть.
Я моментально просыпаюсь и пытаюсь встать, но Вивиан удерживает меня на месте, теснее сжав бедрами мою талию. На ней длинная клетчатая рубашка, а что под ней, несложно догадаться. Ничего.
Бросив взгляд на старый цифровой будильник на прикроватной тумбе, я соображаю, что спал всего-то чуть больше часа. Сейчас едва за полночь.
О, черт, Вивиан сидит на мне прямo сейчaс в доме моиx pодителей. Моя реакция моментальная: я cтискиваю ладoнями ее бедрa и улыбаюсь, будто только что получил самый ценный пpиз. Впрочем, так оно и еcть.
Склонившись, она оставляет быстрый поцелуй на моих губах и шепчет:
– Хочешь заняться сексом в своей детской спальне?
При слове «секс», произнесенного ее нежным голосом, я становлюсь готовым ко всему на свете.
– Технически, это комната Брэйдена, – отвечаю я. – Но так даже лучше.
Вивиан тихо хмыкает.
– Лучше?
– Ага, – я тянусь к ней губами, но она дразнит меня, отдаляясь. – В моей мы это сделаем завтра.
– Как скажешь. – Вивиан продолжает меня дразнить, не позволяя себя поцеловать. – Черт, Вив. – Я делаю очередное усилие, чтобы встать и перевернуть ее на спину, но встречаю неожиданное сопротивление.
Кулачки Вивиан с силой удерживают меня на месте.
– Не шевелись, – приказывает она.
Я с любопытством смотрю на ее серьезное лицо.
– Не шевелиться?
Голубые глаза Вивиан продолжают смотреть на меня слишком сосредоточено.
– Что бы я ни делала, не шевелись. Или я остановлюсь.
Заинтригованный ее очень, ну очень неожиданным поведением, я оставляю попытки подняться и продолжаю лежать. Вивиан позволяет мне лишь оставить мои ладони на своих бедрах. Она начинает медленно двигаться на мне, от чего мое дыхание сбивается. Затем она наклоняется и снова меня целует, а тем временем ее рука нежно гладит мой стояк. Я издаю стон ей в губы. Мне хочется большего, но любопытство пока еще побеждает.
Вивиан сползает к моим коленям и стягивает с меня боксеры. Мое достоинство наглядно показывает, о чем я думаю. Не успеваю я сказать и слова, как Вивиан снова усаживается на прежнее место, прижимается к моим губам и приподнимает бедра. Спустя пару секунд я чувствую ее мягкость на своем члене.
– Вивиан, боже мой, – с трудом выговариваю я.
Да, на ней нет трусиков, но сейчас меня волнует немного другое.
– Все хорошо, – шепчет она, уткнувшись мне в шею и продолжая двигаться. – Я на таблетках.
Этого она мне не говорила. Давно пора.
– Серьезно?
Вместо ответа она медленно опускается на меня и уже через секунду я забываю обо все на свете.
Мы. Кожа к коже. Никаких преград.
Отключив разум и полностью забывшись, я начинаю издавать стоны, когда Вивиан продолжает на мне двигаться. Она закрывает мне рот своей ладонью, хотя я сомневаюсь, что нас здесь услышат. Она все делает сама, и я покорно лежу, ведь ее угрозы звучали слишком правдоподобно.
Я сжимаю ее бедра. Мы целуемся. Она двигается на мне. Я шепчу ей, какая она потрясающая, целую ее грудь, расстегнув рубашку.
Мы целуемся. Она двигается на мне.
Поцелуи, стоны, шепот, движения…
Вивиан выгибает спину, склонившись чуть назад, положив свои руки на мои колени. Из ее полуоткрытого рта исходит мурлыкающий звук, и я чувствую, как ее стенки сжимаются вокруг меня. Потянув ее за рубашку на себя, я целую ее и снова целую, не прекращая двигаться, затем покидаю ее тело и кончаю.
Мы лежим, восстанавливая дыхание достаточно долго. Я глажу ее спину. Вив водит губами по моей ключице.
Затем она резко поднимается и застегивает рубашку. Убирать после секса не самое мое любимое занятие, но все же я тянусь к тумбе и ищу салфетки. Ну а после Вив оставляет на моих губах быстрый поцелуй, прошептав:
– С Рождеством.
Я даже не успеваю ответить. Ее шаги быстро удаляются вверх по лестнице.
Вивиан
Рождественское утро – мое самое любимое утро лет с трех. И это утро, которое я провожу, нежась на чистых простынях в старой комнате Лиама в доме его родителей в Торонто, не исключение.
Отпихнув одеяло, я резко поднимаюсь и быстро надеваю штаны для йоги и светлый свитер. Мое тело протестует, но разум посылает ему требовательные сигналы двигаться. Хотя я никогда не была любительницей поваляться в постели.
Я чищу зубы в ванной слишком долго. Сегодня я уже чувствую себя увереннее, но вчера едва не проглотила язык, встретившись с родителями Лиама. Боже, теперь я его понимаю, что он чувствует рядом с моим папой.
Кстати, папа уже пишет и интересуется, проснулась ли я.
Мне стоило огромных трудов сказать ему, что Рождество я проведу с Лиамом и его семьей. Мама встала на мою сторону, а маму он обожает. Если бы не обстоятельства, при которых началась наша история с Лиамом, я знаю, было бы проще. Не легко, но проще. Но последнее, о чем я сейчас желаю думать, так это то, как я скрывала свои отношения. Это было слишком тяжело и сейчас, когда все это позади, меня уже ничего не волнует. Ни странные комментарии бывших одноклассников под нашим с Лиамом общим фото в моем Инстаргаме, ни бесконечные вопросы и подколы в директе или в личных сообщениях в Фейсбук.
Следите за своей жизнью, придурки.
Собрав волосы в хвост и подмигнув собственному отражению, я выхожу из спальни. Лиам все еще спит, в этом я уверена. Но его родители и Шон ранние пташки, учитывая вчерашнее утро.
Я так вчера тряслась и молилась о том, чтобы Лиам поскорее проснулся. Если бы не Шон, я бы сошла с ума от волнения и нервоза. Наверное, неудивительно, что мы моментально нашли общий язык. Младший брат Лиама хоть и старше, но когда это имело значение? Они все старше меня. С Шоном сложно не подружиться. С парнями вообще легко дружить, на самом деле.
– С Рождеством. – Шон подкрадывается незаметно и хватает меня за руку. – А я уже думал будить тебя.
– С Рождеством, – с улыбкой отвечаю я.
Он уже тянет меня за руку вниз по лестнице.
– Адам дрыхнет там, но он не проснется, даже если будешь кричать во все горло.
– Кого-то мне это напоминает, – отвечаю я.
Шон бросает на меня многозначительный взгляд через плечо.
– Честно, я не думал, что ты сегодня проснешься рано.
Мы уже на последней ступеньке лестницы.
– Почему? – интересуюсь я.
Не ответив, Шон хмыкает. Я пихаю его в плечо.
– О чем ты?
– Я видел, как ты подкрадывалась ночью в свою спальню.
– Ох, – я запрокидываю голову, и Шон смеется.
– Никто больше не видел. Да какая разница? Сегодня вы будете спать вместе, мама уже дала мне указание.
Действительно? А так можно?
Пожав плечами и довольная его словами, я следую за ним в гостиную. На просторном светло-коричневом диване развалился Адам. Он громко сопит, открыв рот. Доберман по кличке Челси скребется в комнату, которая раньше была обычным подвалом, к Лиаму. Шон впускает ее туда, затем тянет меня к огромной елке, стоящей у широкого окна, вид которого выходит на заснеженную улицу.
Это чудесный город. Подойдя к окну, я некоторое время любуюсь снегом. В Британской Колумбии зима по большей части дождливая. В Монреаль мы приезжали на Рождество, когда мне было пять. Так что снег – не самый постоянный мой спутник жизни. Я влюбилась в Торонто.
За спиной уже шуршит оберточной бумагой Шон. Так странно видеть под елкой подарки в доме, в котором детям уже больше двадцати. Но Лиам предупреждал меня, что это будет особенное Рождество.
Мы с Шоном налетаем на подарки, громко бижгийи смеясь и переговариваясь. Адам никак не реагирует, продолжая громко храпеть. Для себя я нахожу шарф, перчатки, очевидно от мистера и миссис Фаррелл. Мы с Лиамом купили подарки в Ниагаре-Фоллс и уже подарили. Шон протягивает мне еще одну небольшую коробку, украшенную розовым бантом.
– Она не подписана, – говорит он. – Но что-то мне подсказывает, что это тебе.
Заинтригованная я за секунду срываю обертку и открываю коробку. Внутри лежит розовая ткань. Развернув ее, я вижу, что это юбка.
О, боже, это идеально! Юбка из плюша.
И это от Лиама.
Подскочив, я бегу в ванную под любопытным взглядом Шона и тут же меняю штаны на новую юбку.
– Хм, – произносит Шон, увидев меня. – Кукольно.
Я фыркаю, но все же с ним соглашаюсь и помогаю убрать небольшой кавардак из оберточной бумаги, который мы здесь устроили.
Через некоторое время нас зовут к завтраку мистер и миссис Фаррелл. Адам просыпается и что-то бурча себе под нос, спускается в комнату, чтобы разбудить Лиама.