Я не выдержал и рассмеялся. Нет, ну надо же! Действительно, четыре человека с роковым (для Оливии) именем и от всех остались настолько негативные воспоминания.
…С девушкой было весело и легко общаться, и мы даже не заметили, как просидели в кафе до его закрытия.
Уж не знаю, что было в ее голове, насколько я ей понравился при первом знакомстве, но когда мы вышли на улицу, она, сославшись на обещание быть дома к десяти, села в такси и уехала, не оставив ни адреса, ни номера телефона.
До самого утра мне не давало покоя воспоминание: ее загадочный горящий взгляд и закушенная губа, когда она обернулась, уже будучи около машины.
Другой парень, возможно, ничего бы не заметил, но не я.
Я стал каждый день приходить в кафе, где впервые ее увидел, и садился за тот же столик, заказывая кофе.
С Дарнеллией я больше не флиртовал, да и она все поняла в прошлый раз, когда увидела нас, смеющихся, за одним столиком. Надо отдать ей должное, доброжелательности в ее взгляде не убавилось. Она с такой же теплой улыбкой приносила мне чашку с дымящимся ароматным напитком, спрашивала о моем настроении, а когда я расплачивался, не дождавшись Оливию, подбадривала меня, уверяя, что она обязательно придет.
Через три дня мое ожидание было вознаграждено.
– Привет.
– Привет.
– У тебя не занято?
– Занято.
– Ой, прости. Я думала…
– Для тебя.
Девушка широко улыбнулась и села на стул.
– Представляешь, я два дня ждала твоего звонка и сердилась на тебя, и на себя, за то, что не понравилась тебе. А вчера вечером поняла, что номера телефона-то я тебе так и не оставила! Вот вечно со мной так! Тогда я решила попытать счастья в этом кафе и узнать у официантов, где тебя найти. А тут ты…
– Три дня…
– Что, прости? – она подалась вперед.
– Я сидел тут три дня, ожидая тебя, – я усмехнулся.
Ее глаза округлились.
– Правда?
– Нет, решил приукрасить, чтобы произвести впечатление.
– Правда! – шепнула ей на ухо проходившая мимо Дар.
Я улыбнулся и отвел глаза.
– Может, прогуляемся?
Август был уже на исходе, а потому воздух уже не казался таким горячим и не обжигал на вдохе. Вечерний ветерок приятно обдувал кожу, играя с длинными, до талии, волосами Оливии. На ней было легкое летнее платьице персикового цвета, доходящее своей расклешенной юбкой до середины бедра, и белые босоножки на плоской подошве. Свежесть и юность в одном флаконе!
Шагая рядом, она случайно задела своей рукой мою.
– Ой, – смутилась девушка.
– Позволь? – я решительно взял ее за руку и продолжил свой путь, как ни в чем не бывало.
Оливия несколько мгновений смотрела на меня, но, не дождавшись моей капитуляции, расслабилась и крепче сжала мою ладонь.
Как же с ней было хорошо! Мы ели мороженое, вымазывая носы друг другу и хохоча так, что на нас невольно оглядывались прохожие; с криком «шурррр» гоняли голубей в небольшом скверике, отчего стая птиц то и дело поднималась на крыло. Если бы они могли, они бы наверняка покрутили пальцем у виска. Когда я брызгал на нее водой из фонтана, она так заливисто смеялась, прикрывая лицо ладонями и отворачиваясь, что мне хотелось, чтобы ее смех звучал как можно чаще.
В тот момент, когда я потерял бдительность, девушка подкралась сзади и вылила мне на голову воду из своих ладошек. Струйки прохладной влаги текли за шиворот и стекали на лицо с мокрых волос.
– Ах, ты… – я сгреб ее в охапку и притянул к себе. – Оливия, ты будешь моей девушкой?
* * *
Роман с Оливией настолько захлестнул меня, что отголоски прошлого уже почти не тревожили мой разум. Я вновь чувствовал себя двадцатилетним парнем с кучей амбиций и грандиозными планами на будущее. Я был Алексом. Мой внутренний Том добровольно ушел на пенсию и поселился в самом дальнем уголке моей души, обретя там гармонию.
…Мы катались на коньках в толпе народа, пришедшего на центральный каток города за тем же, за чем и мы – прочувствовать все прелести зимы. Спокойный снег тихо падал с неба, искрясь одинокими снежинками в темных волосах моей девушки.
Сегодня что-то было не так: Оливия была мрачной и замкнутой, то и дело порываясь уйти. Она спотыкалась и падала на ровном месте, пару раз больно ударив колено. Складывалось ощущение, будто она была совсем не здесь.
– Ты можешь рассказать мне все! Что случилось? Я могу помочь? – я взял ее лицо в свои ладони и заглянул в глаза.
Медленно убрав мои руки, она, не отрывая взгляда, одними губами прошептала:
– Прости меня, Алекс. Нам надо расстаться…
Мои ноги подкосились, и мне стоило немалых усилий удержать равновесие. Мы вышли с катка, взяв паузу в пятнадцать минут в этом серьезном разговоре для того, чтобы переодеться, снять коньки и устроиться на скамейке неподалеку.
– Я не понимаю. Нам же хорошо вместе.
– Я… Так будет лучше для нас обоих.
– Но…
– Прошу, выслушай меня и постарайся понять. Если ты думаешь, что это решение далось мне легко, то ты глубоко ошибаешься. Моему папе предложили должность директора филиала в России. Когда я сдам выпускные экзамены, мы всей семьей переедем в Москву. Я всегда мечтала поступить в Московский Государственный Университет имени Ломоносова. И вот, судьба сама дает мне билет. Когда мы познакомились, мое поступление в ВУЗ было еще под вопросом. Я думала, что если у нас все получится, то я откажусь от своей мечты и продолжу обучение тут. Если бы я тогда знала, что все так обернется, я бы больше не пришла в то кафе… Прости меня.
– И давно ты узнала о переводе папы?
– Неделю назад. Всю эту неделю думала о нашем будущем. И поняла, что его просто нет.
– Но до окончания школы еще полгода! У нас есть время. А потом что-нибудь придумаем.
– Нет. Не надо. Я не смогу жить в России, а сердцем быть с тобой. Я не верю в отношения на расстоянии.
– А как же мое приглашение провести Новый год с моими родителями?
– Поэтому я и говорю тебе все это сейчас. Во-первых, чтобы не испортить тебе праздник, а во-вторых, пока наши отношения не зашли слишком далеко. Ты же хотел представить меня родителям как свою девушку?
– Как любимую девушку, – поправил я ее.
– Это серьезный шаг. Прости, но я не могу. Ты очень, очень хороший, Алекс! Если бы у меня только был выбор, я бы не рвала душу ни тебе, ни себе. Но сегодня между нами все закончится. Прошу, прими мое решение и не обижайся на меня. Я буду помнить только хорошее…
Она поцеловала меня в щеку. Прощальный поцелуй обжег, словно оставляя невидимое клеймо на скуле. Я смотрел, как она уходит и не находил в себе силы бежать за ней. А надо ли? Если она мне небезразлична, я должен был принять ее выбор, каким бы он ни был. А дальше… время покажет. Если нам суждено быть вместе, значит, будем. В конце концов, я тоже не глуп и вполне смогу пройти вступительные испытания в МГУ имени Ломоносова.
* * *
Закончился декабрь, передавая эстафету январю под залпы новогодних салютов. Как бы Оливия не берегла мое праздничное настроение, его у меня не было от слова «совсем». Я осознавал, что вот сейчас она должна сидеть рядом, за этим столом и нежно улыбаться, сводя с ума своими ямочками на щеках; что пару часов назад я должен был познакомить ее со своими родителями, старшим братом и его девушкой Аминой; что сразу после салюта я должен был подарить ей браслет с пластиной, на которой была короткая гравировка: «Счастье рядом…». Сейчас этот браслет был надежно спрятан в моем шкафу под стопкой вещей, чтобы случайно не попасться мне на глаза и окончательно не вогнать меня в депрессию.
Но вопреки всем моим ожиданиям и мечтам, вместо Оливии рядом сидел Ричард, они о чем-то увлеченно спорили с папой, а мама с Аминой обсуждали рецепт очередного кулинарного шедевра под названием «салат «без пяти двенадцать», в который входило все, что осталось в холодильнике после приготовления основных блюд. Я бы назвал его более честно: «всё чё было». Но женщины предпочитают красоту во всем, даже в таких мелочах, как название салата.
Мне было… одиноко. Том украдкой выглянул из своего убежища, чтобы напомнить мне, что когда-то, в прошлой жизни, у меня вообще не было ни семьи, ни праздничного стола, ни праздника. Он дал мне увесистого пинка и со словами «Соберись, тряпка!», скрылся в своем дальнем уголке.
Я осмотрелся. Действительно, когда-то я даже мечтать не мог о таком празднике, а теперь, когда все это у меня есть, порчу его сам себе какими-то дурными мыслями и унынием. Жизнь продолжается! Я поднял бокал с шампанским и произнес:
– За то, чтобы мы ценили то, что имеем, и никогда не забывали радоваться жизни!
Бокалы налетели друг на друга, раздался дружный «дзззынь», и я, опустошая свой бокал, загадал одно единственное желание:
«Обрести свою настоящую любовь в этом году».
ГЛАВА 16
За окном шел нескончаемый снегопад, наваливший за ночь сугробы высотой до колена. Мороз щипал щеки и красил нос в красный цвет, но мы с папой и братом упорно разгребали снежные завалы, чтобы приглашенные на мое совершеннолетие гости смогли беспрепятственно подъехать к дому.
Как бы я хотел родиться в мае, когда еще не жарко, но уже цветут цветы, растет новая трава, а на деревьях появляется первая яркая зелень. Или в сентябре. В первый месяц осени солнце уже не так безжалостно палит, но воздух еще теплый. Трава еще не пожухла, цветы не завяли, а деревья только-только начинают красить свои листья в желто-оранжево-красные цвета. Рынок изобилует новым урожаем, в саду пахнет яблоками, а праздничный стол можно накрыть прямо под открытым небом!
Но ни в этой, ни в прошлой жизни мне так и не удалось узнать, что это за прелесть – день рождения в межсезонье.
Когда дорожки и подъезд к дому были расчищены, а пальцы рук превратились в скрюченные держатели для снегоуборочной лопаты, мы дружно пошли в дом греться.
Мама с Аминой колдовали на кухне, готовя праздничный стол, а наша мужская половина расположилась в гостиной у камина, предварительно налив себе горячего чая.