аивалась выполнить остаток программы, но реплика распорядителя двусмысленности не предполагала:
— На арену вызывается лавэ Шенол со своим знаменитым нгурулом Свапом и бойцы западного корпуса…
Так вот почему Рэм остался с ней дожидаться пока разрешиться маленькая Тырина драма: он знал, что следующий бой его.
Пашка открыл перед Свапом проход и фамильярно хлопнул его по боку, желая удачи. Огромный зверь рурукнул, как будто хохотнул. А Тырька, которой предстояло тоже участвовать в схватке, пятилась от Ольги, не желая расставаться с вновь обретенным бантом. А какой в бою бант? Так и пятилась, пока не уперлась попенцией в мощные Сваповы лапы.
Оле бы не Тырькиными капризами заниматься, а Рэму пожелать удачи, да так, чтобы дыхание пять минут восстанавливал. И нельзя, черт всех дери. Только что и позволила себе — секунду глаза в глаза. Поймала едва заметную, невыносимо мужскую улыбку, чуть поклонилась — удачи, командир! Отобрала у Тыри шарф и повязала, на талию, как пояс. Чудуся сникла, но Оля прикрикнула:
— Потом отдам, не скули! — потрепала собаконьку за брыли и добавила, указывая на Раима: — Охраняй! Как меня охраняй! Работай!
Ну, раз мужчину обнять на удачу нельзя, то его зверя точно можно!
Над трибунами прошелестел и замер тихий вздох: маленькая женшина совершенно по-свойски обнимала колючую башку огромного, чудовищного и легендарного альфы Восточных. А он, ужасающий альфа, наклонился пониже, чтобы женщине было удобнее. В абсолютной тишине магия разносила над трибунами довольное утробное руруканье и тихие женские вздохи.
Каким-то двадцать восьмым чувством Оля поняла, что время ее закончилось, нехотя отлепилась от Свапа и пошла за ограждение. Ждать боя и победы, которую обещала подаренная улыбка Раима.
Глава 9Столичная эпопея. День первый. Кое-то не смог решить: то ли он умный, а то ли красивый…
Раим с трудом оторвал взгляд от уходящей Ольги и быстро, но не суетливо зашагал в сторону королевской ложи, по пути не забывая отслеживать выход противников — те медлили, не понимая действий маститого наездника. Меток пошел ва-банк — выпустил самых сильных бойцов. Рем даже удивился недальновидности старого учителя: сильных нужно было выставлять на последнюю схватку, когда он устанет. Когда, может быть, станет понятна его стратегия. Ну так кто ж старику медикус, как любит говаривать острая на язык Серафима.
Сильная рука кого-то, не различимого за мороком, окружавшим королевскую ложу, аккуратно кинула ему заплечник с оружием. Приспособление пришлось снять, ибо невежливо быть оружным при величествах. Да и в кресле с заплечником неудобно. А что за мороком, это правильно — негоже королям подавать амуницию подчиненным, будь они трижды друзьями. То, что братишки не потерпят в ложе посторонних, даже прислугу, и уж тем более, не позволят чужаку прикоснуться к его личному оружию, Раим не сомневался.
На секунду он замялся, надевать ли? Хитрая приспособа для ношения оружия позволяла без особых проблем выхватывать довольно неудобное для ношения за спиной копье. Впрочем, если бы его спросили, Раим затруднился бы ответить, чего в этом снаряжении для переноски оружия на спине было больше — магии или искусства шорника. У Рэма заплечник был особенным — помимо положенного по кодексу копьеца, там было кое-что еще. Так же легко, практически одним мановением руки и волевым магическим посылом вынимались два довольно длинных палаша в простых на вид ножнах. После секундного раздумья Раим все же надел заплечник: хорошая защита спины от рубящего удара. Копье вынул и воткнул древком в песок — длинный наконечник из бивня нгурула довольно высоко торчал над головой и мог помешать движению мечей. Для защиты спины довольно и ножен, которые отправились назад в крепления, как только клинки были извлечены.
Надо признать, что противники пока вели себя правильно, хотя по едва уловимым признакам, Рэм считывал бурлящую в них самоуверенность. Нгурулы, как положено, держались за спинами партнеров. Западники выжидали, соблюдая субординацию. Все-таки их противник целый попечитель.
— Вит, Стен, — Рэм назвал парней по клановым именам давая понять, что знает, к каким серьезным семьям принадлежат его противники. Стандартный, но чуточку небрежный салют клинком отметили и в ложе, и на трибунах, и бойцы обоих корпусов, наблюдавшие за действом из-за решетки. И уж конечно же, сами соперники. Рем надеялся чуток раскачать эмоции западников этим небрежением.
— К бою, господин лавэ, — не выдержал, кажется, Вит.
— Да-да, — как-то рассеяно, отвечал ему Шенол, — но прежде, я хочу убедиться, что лавэ Метóк вас предупредил о последствиях, если хоть одно правило будет нарушено.
— А то что? — поддался на провокацию Стен.
— Значит, не предупредил, — Раим был сама невозмутимость. — Исключительно для справки, мальчики: я обещал вашему попечителю… при обоих их величествах пообещал, что при малейшем нарушении кодекса щадить не буду. Ни вас, ни ваших нгурулов. Только дайте мне повод, и у Западного уменьшится перевес в численности. Так что? Готовы?
Трибуны загудели, пораженные серьезностью обещания и раззадоренные предвкушением необычной схватки. Мало того, что два бойца против одного, так еще и молоденькая самочка в качестве боевой единицы проив взрослого, натасканного зверя.
— Много на себя берете, — психанул второй наследник дома Витов. Допустим, в рубке вы нас сильнее. Каждого по отдельности. Но что может ваш Свап, против двух наших нгурулов?
— Почему один Свап? — с некоторым намеком на комичность, изумился Шенол. — А Тыря?
— Бред! Щена-маломерка против боевого зверя! — Вит ухмылялся уже совсем неподобающе, и трибуны отозвались недовольным гулом — смешная нгурула понравилась многим. Но упертый полунаследник мнением трибун не заинтересовался и прикусить язык не пожелал: — Да ваша глупая нгурула, слушается всех, кому не лень ею покомандовать, а ее тупая наездница ничего ей не запрещает!
— Ну-ну, попробуй, покомандуй, — предложил Шенол и ухмыльнулся, разглядывая нахала, как Паганель букашку. Видимо, пытался научно классифицировать по степени придурочности.
— А и попробую! — неожиданно повелся Вит, игнорируя спокойствие более опытного соперника. — Как тебя? Туря! Иди ко мне!
Тыря стояла рядом со своим альфой, как вкопанная, даже с лапы на лапу не переминалась. Пашка приказал не позориться, она и старалась.
— Иди сюда, Туря! — поднажал голосом Вит, и «Туря» отмерла: повернула голову к безразлично спокойному Свапу, чтобы убедиться, что тот слышал настырного чужака. Заодно скосила глаз на этого самого претендента в командиры. Левый. Потом лениво так, ме-едленно, повернула голову — посмотрела правым глазом. Дернула ушками — кто-то что-то сейчас промямлил? Со смаком потянулась, да и зевнула, открыв пасть так, что весь ее клыкастый арсенал желающие разглядели в подробностях. Мотнула башкой, стряхивая зевковую одурь, пустила по медноцветным шипам кокетливую волну, с громким чпоком выпустила убранный бивень и свесила на бок язык. Трибуны стенали и всхлипывали, набирая воздуха для очередного хохотательного спазма.
— Иди сюда, я сказал, — гаркнул полунаследник, видимо, не желая расставаться с полюбившимся образом щены–идиотки.
Чудуся постояла с полминуты, как будто прислушиваясь к чему-то далекому, но очень занимательному.
И пошла.
Да с таким видом, что любой гопник обзавидуется — вразвалочку, загребая песок задними ногами. И голову свесила, чисто бодливый козел, застуканный в капусте. Только что молчала, а не спрашивала: «ну, чё, фраер, побазарим?»
Те, кто хоть сколько знал неугомонную щену — наездники Восточного, группа поддержки на приставной скамье и оба короля в ложе, прятали улыбки в кулаки, не желая испортить Пашке бенефис. А Паха даже опустился на одно колено, чтобы быть со своей девочкой на одном уровне. Оля стояла рядом, крепко опираясь на локоть Косты и внимательно вслушивалась в ментальные Пашкины команды. Ей не нравилось, что Восточные пошли на обострение, но кто она такая, чтобы вмешиваться в серьезные мужские игры? Раз Пашка решил поработать ментальным суфлером при нгурульем КВНе, то так тому и быть. Раим все команды отслеживает через Свапа, а значит способен правильно отреагировать. Вот сейчас, к примеру, шеф учтиво убрался с Тыриного пути. А полунаследник дома Витов торжествовал и восхищался сам собой. Ему бы не на Шенола таращиться, изображая издевательскую фехтовальную стойку. Ему бы глазоньки наглючие опустить и понять, что Тыря находится ненормально близко. И ноги широко не расставлять… А Пашка нашептывал: «Еще шажок, маленькая, еще… стоп!»
— Ну, что я говорил! Ведь говорил же!
«Говорил, говорил» — пробормотал Пашка себе под нос, сформировал образ и отдал хлесткую команду: «Тыря, пас!»
Ну, Тыря и пасанула.
Со всем усердием. Эту команду отрабатывали для игры в мяч. А нгурулий мяч, он тяжелый, рассчитанный на взрослых особей… Поэтому головой Тырюся дернула, как привыкла, напрягая все мышцы. И надо же какая досада, бивнем-то, бивнем прямо… Да не по мячу! Разве между ног у мужиков мяч?
— Ай, молодец! — нахваливала мысленно Оля.
— Ай, молодец! — орал Пашка, судорожно двигая согнутой рукой со сжатым кулаком, как будто раз за разом дергал ручку гудка на старинном пароходе. Личный состав Восточного корпуса ржал, не скрываясь.
Серафима подскочила, хохоча в голос, крутанулась, вздымая юбку, и по-цыгански передернула плечами. Жех Семеныч вскочить с места себе не позволил, зато азартно шлепал натруженными ладонями по мосластым коленям и приговаривал: «Ну, Тыря!». Сима со смехом подала ему платочек — утереть скупую, развеселую мужскую слезу.
А недонаследничек стоял на полусогнутых, зажимая ладонь между ног. И от падения на песок его удерживала лишь твердая рука напарника. Раим чуть улыбался и был доволен тем, что доверился сообразительности Пашки и выдержанности Ольги. И самую малость жалел самоуверенного придурка с выпученными глазами: вот только что у него все было хорошо, и грозный попечитель Восточных был посрамлен. И вдруг дикая боль, а сквозь боль хохот трибун. Рэм был не настолько человеколюбив, чтобы дать противнику прочухаться. Над ристалищем поплыл спокойный безэмоциональный вопрос Шенола: