На Тырю обиды не было — за время усиленных тренировок «девчата» друг от друга маленько уставали. По вечерам Муся милостиво одаривала усталую хозяйку сеансом кошко-терапии и как будто забывала о ней. У Тыри всегда находились силы поиграть и побеситься, а у Оли нет.
Эти страдания на юнцов нимало не действовали и страшно умиляли Раима. Прекрасной даме не нравится коротать время в спальне одной? Этому горю он в состоянии помочь! Способности ходока в помощь. Оставаться в куда более комфортабельных апартаментах Рэма Оля категорически отказывалась: стеснялась Эрика, который мог вывалиться из подпространства в любой момент и по малейшему капризу. Тем более, что у младшего венценосного образовалась нехорошая привычка обсуждать текущие дела непременно при Оле. Похоже, что Эрик то ли подсознательно, то ли осознанно провоцировал ее на высказывание замечаний — интересно же, как все видит иномирянка с ее странной и очень практичной логикой. И тщательно скрывал удовольствие, когда Ольге нечего было покритиковать или добавить. Причем подготовка к соревнованиям монарха почему-то интересовала не слишком. Ну метнулись на полденечка в столицу — это Павел при Олиной поддержке настоял, чтобы зарисовать подробную планировку будущей арены: снять замеры, сориентироваться, как солнышко будет светить, как войдут, куда выходить придется. Встречу со зверем противника лучше бы исключить. Это важно при поединке, и лучше продумать стратегию заранее. Оле эти замеры тоже были важны: некоторые трюки требовали простора и даже расчета по шагам.
В остальном Ольга была предоставлена самой себе. Господа офицеры полностью доверяли ей и ее скрупулезной исполнительности. По настоящему они пересекались только за ужином. Умотанные господа «генералы» о своей деятельности говорили скупо. Благородное желание облегчить поиск стихийных беглецов из объятого войной мира Апрол дало неожиданные плоды. Департамент чрезвычайных ситуаций перестал быть шуткой не в меру расшалившегося Пашки. Тут Оля всей картины не видела и помочь особо не могла. Она и не лезла. Эмпатическая чуйка подсказывала, что государственные мужи и без ее критики подавлены. Знала, что отдохнут и через часок не утерпят, начнут делиться впечатлениями. Из мимолетных замечаний можно было вычленить, что практически каждый рудник, на котором планировалось установить маяк-сигналку для наездника, приходилось брать под контроль заново: Совет магов тихой сапой негласно контролировал практически всю добычу ресурсов, особенно добычу кристаллов, пригодных для изготовления накопителей. То-то Совет магов под самыми благообразными предлогами пытается саботировать попытки реформировать институт наездничества, особенно в части географического расширения их деятельности. Сидели три века в своих крепостицах, вот и пусть сидят далее.
И чем молчаливее становился лавэ их короткими ночами, тем отчетливее Оля понимала: соревнования нужно выигрывать или хотя бы добиваться убедительной ничьей. Иначе о перспективах, которые она рисовала на памятном завтраке у братьев-королей, и мечтать не стоит. А значит, не будет у нее своего дома и спокойной жизни, к которой привыкла на Земле. Не будет интересной и свободной судьбы у Пашки, а закованный в броню долга Раим никогда не познает упоения любимым делом. Будет только крепость-казарма как пожизненный приговор. Для них для троих и еще для пары десятков несчастных, которых спеленало неистребимой любовью к своему зверю.
Вечерами, когда они оставались вдвоем, к делам больше не возвращались. Оля так и не научилась чувствовать разрыв пространства, а потому каждый раз зачарованно наблюдала за появлением Раима, если умудрялась его уловить. И каждый раз ей казалось, что он выходит из стены. Усталый, с влажными после водных процедур волосами и чуть настороженным взглядом. Таким же, какой был у него в первый раз, когда Рэм впервые шагнул из пустоты на ковер в ее необжитой комнате без кителя и с бутылкой вина в руке. А взгляд… Как будто так ждал, что его прогонят. Она и прогнала. Отобрала бутылку и отправила переодеваться, бурча: «додумался же, в сапожищах». А когда вернулся, Ольгино лицо озарилось искренней радостью. Она протянула к нему руки и с удовольствием оглядывала: белая земная футболка с дурацким принтом в виде болта и накрученной гайки и светлые брюки местного производства, достаточно мягкие и широкие, чтобы присвоить им статус домашних. После вечной черной формы эти простые вещи были для Оли отрадой. Особенно шлепки. Кожаные шлепки на голых жилистых, неожиданно ухоженных ступнях. Вид аккуратных пальцев, выглядывающих из-под кожаного прикрытия, был вызывающе эротичным. Кому-то стриптиз накачаных загорелых парней, а Оле хватило этих голых ступней.
Забытое вино так не было откупорено. И без него хмеля в крови хватало. И нежности. И взаимного удивления. И непонимания, как они раньше друг без друга… А когда усталость брала свое, и Оля засыпала, Рэм подгребал ее, расслабленную, к себе и наслаждался тем, как шевелятся волоски на его груди от теплого дыхания. Стриженый затылок оказывался зафиксированным жесткой тяжелой ладонью.
Каждое утро Оля просыпалась одна. И была жутко благодарна за это своему Рэму. Трудно было бы оторваться друг от друга, а крепость требовала полной самоотдачи от них обоих. Впереди был долгий напряженный день.
Раима активно втягивали в противостояние между королёнышами и Советом магов. И Раиму это жутко не нравилось. Он воин, ему нужна прямая схватка, а не интриги длиной в десятилетия. Ольга сочувствовала, утешала. И помалкивала. Понимала: если ты не хочешь заниматься политикой, политика займется тобой. Старперы хотели власти, ибо иными радостями уже пресытились и перемен не желали. До Раима и его коронованных дружков довольно быстро дошло, что силовой паритет, который последние годы существовал между ними тремя и Советом, перестает быть паритетом. Совет, состоящий из очень сильных и опытных, но старых магов, нашел путь: принялся тайком подгребать ресурсы, везде расставляя своих людей. Некоторые из этих ставленников настолько распоясались, уверовав в защиту покровителей, что пытались прогонять наездников прочь. Наездников!
Шельмы милостивы! Первый из таких ретивых нарвался на заглавную тройку. И все. У этих ребяток осознание собственной значимости было покруче, чем у дворцового церемониймейстера. А у лидера — поболе, чем у блюстителя трона. Его нгурул даже прямого приказа не дождался, довольно было вспышки раздражения у партнера. Мотнул башкой и не стало у рудника управляющего. Одна беда — бивень заклинило между ребрами и труп пришлось снимать с костяного шершавого штыка руками, что не доставило ребятам удовольствия. Надо ли говорить, что наездники от такого приема слегонца озверели? Первая тройка была первой не только по уровню боевой подготовки, но и по уровню магии. Жесткое ментальное сканирование всей немногочисленной администрации было скорее наказанием, но выявило такое… У заместителя управляющего и учетчика в одном лице обнаружилась серьезная ментальная защита, с которой не справился ни один из тройки. А вот втроем — вполне. Амулет был вшит под кожу, поэтому его не удалось обнаружить и снять принудительно. А глупый зам, не иначе как с перепугу, вздумал угрожать жалобами. Ну и…
Два трупа на одном из самых перспективных в плане добычи рудников никого не обрадовали. Технически не два трупа, а один труп и недееспособный человекообразный овощ.
Заглавная тройка получила благодарность за бдительность и строгое порицание за несдержанность. Последнее было несправедливо. Парней учили другому. Видишь врага — убей! Парни, хоть и были самыми спесивыми среди воспитанников Шенола, проявили, если по-чесноку, чудеса гибкости — и на них повлиял общий настрой в крепости. Смерть управляющего рудником была, вот правда-правда, досадным недоразумением. Зато инфы, которую сняли с очень хорошо защищенного мозга зама-учетчика, хватило для того, чтобы развернуть тихое, аккуратное и очень жесткое следствие. Жесткое, потому что менять администрацию на нелояльных приисках было слишком вызывающим. Проще было перепрограммировать имеющийся контингент. Как ни крути, а менталистом Эрик был очень крутым. Да толку. Эта идея нарисовалась отнюдь не сразу и не в королевской голове…
Величество номер два вдруг осознал, что административный ресурс Королевского совета магов значительно мощнее, рем ресурс трона. Подбор преданных людей на должности: не куда-нибудь, а в горы, на каторжные поселения, требовал времени и материальных затрат. Если последнее было хоть как-то решаемо (короли они или где?), то останавливать время даже шельмы не умели. Наверное.
Из мозгов несчастного зама выудили простейшую схему: все найденное честно отгружалось короне, а вот ненайденное, но чудесным образом оказавшееся в отвале отработанной породы, пополняло казну кланов, которые стояли за каждым из членов Королевского совета. А это при некоторой ловкости, не менее двадцати процентов от добычи. Представьте себе, что пятая часть боезапаса вдруг, совершенно безвозмездно и тайно, оказалась вдруг на руках у вооруженного сопротивления?
Накопители в мире Нрекдол — это нефть в купе с электроэнергией разом. Даже для Раима Шенола, который, по меткому замечанию Пашки, «горы двигал, как шахматы по доске», накопители были важной составляющей существования. Жизнедеятельность крепости, начиная от уборки и кухни и вплоть до защитных контуров, в том числе и вивария, держалась на артефактах, для которых требовались накопители. Правильно ограненные и заряженные живой силой мага или, что предпочтительнее, выдержанные в пустоте. И что самое гадостное: уникумы вроде Раима Супермаговича и всесильных носителей незамутненной королевской крови заряжать кристаллы были неспособны. Потому что обладали такой мощью, которая разрушала самую стабильную кристаллическую решетку алмазов, не говоря уж про какой-нибудь кварц. Для реанимации использованных накопителей нужно было уметь очень тонко дозировать магию из резерва. Раим мог «плеснуть из ведра», а нужно было «пипеточкой, по капельке», да в определенном ритме… Зато качественно зарядить накопитель мог маг с самым низким рейтингом в классификации. Ну и что ж, что в средненький накопитель сливалось порой до ста резервов. Малый резерв — быстрое восполнение. Подумаешь. Десяток хорошо заряженных достаточно емких кристаллов способны месяц кормить семью слабосилка на уровне доходов удачливого торговца со столичного рынка. А если таких слабосилков в семье не один? Конечно, речь не идет о тех, чьих возможностей хватает лишь одежду от помятостей избавить и свалиться в обморок. Таких на Нрекдоле, чуть ли не треть. Только самые волевые исхитряются раскачать резерв и заводят на рынках скромные лавки артефактов.