– Здорово.
Бабушка кладет ладонь мне на руку:
– Это в Нью-Йорке, дорогая. Ты ведь знаешь, что Колумбийский университет находится на Манхэттене? Так вот, у них там на компьютере есть эти упражнения, и Эстер занимается прямо в общей спальне.
– Ясно.
– Она их обожает.
Я медленно киваю. Каждая клетка моего тела замирает в напряжении. Кэсси с Миной внимательно слушают.
– Подумай об этом, мейделе[33], ладно? Вот бы мне кто по молодости подсказал, – сетует бабуля. – Потом избавиться от этого все сложнее и сложнее.
Так она себя и ведет. Порой мне нравится проводить время с бабулей, но бывает, она выдает такое, что просто хочется исчезнуть.
– А по молодости это запросто, – продолжает она. – Осторожность, вот что важно. Половину того, что на тарелке, не трогай. И обязательно поговори с Эстер! Она эти упражнения обожает – сбросила уже кило десять!
– Ясно.
– И парень у нее сразу появился.
Кэсси проглатывает кусок индейки и бросает вилку; та со звоном падает.
– Так, хватит. Это ненормально.
Я краснею:
– Да все в порядке.
– Ничего не в порядке, – она повышает голос. – Бабушка, хватит поливать Молли говном. Так нельзя. Прости, но зачем ты с ней так разговариваешь?
– Ну, Молли-то не против, да? – парирует бабуля и похлопывает меня по руке.
– Я не против.
– Нет, против, – тихо отвечает Кэсси.
Все так. Это очень глупо. Но я против. Просто когда бабушка берется за свое, я цепенею.
Тут на нас обращают внимание Надин и Патти.
– Мам, хватит. Мы уже это обсуждали.
– Да я же просто хочу помочь.
– Это не помощь.
– Патрисия, у нее проблемы со здоровьем, и ты это знаешь.
– Бетти, – говорит Надин и кладет вилку. А потом смотрит на Патти.
Кэсси пихает меня ногой под столом, но я и этого почти не замечаю. Меня бросает то в жар, то в холод. Трудно объяснить.
То есть я знаю, что я толстая. Это не секрет. В восьмом классе, на испанском, Кайл Доннер каждый день шептал мне на ухо: gorda[34]. А однажды Даниэлла Элдред спросила, не боюсь ли я раздавить парня во время секса. В седьмом классе. И это цитата.
Так что я уже должна была привыкнуть. Однако когда кто-то обсуждает мое тело, я немножко теряюсь. Видимо, я хочу верить, что никто не замечает моей толстоты. Или что я и толстая, и красивая – как модели «Торрид»[35]. Не знаю…
Кэсси все еще пыхтит, Мина смущенно смотрит в свою тарелку, а Патти провожает бабулю в гостиную. Что она говорит, я не слышу, зато до меня доносятся обрывки бабулиных слов. Порции поменьше. Стоит задуматься.
– Притворимся, что этого не было, – предлагает Кэсси и качает головой.
– Момо, поможешь убрать со стола? – спрашивает Надин.
Я киваю и начинаю складывать тарелки. Потом захожу в кухню, и Надин приобнимает меня одной рукой.
– Эй. Ты в порядке?
– Ага.
– Бабуля мелет всякую чушь. Не слушай ее, ладно? – Она снова качает головой. – В одно ухо влетело…
Мина тоже убирает посуду, хотя Надин просила ее не беспокоиться. Однако она настаивает, что хочет помочь. Стандартные церемонности. Когда я была маленькой, мы ходили с родственниками по ресторанам, и Надин всегда воевала с дядей Альбертом за чек. Нас с Эбби это очень веселило. Они пробовали и так и сяк, все настаивали и настаивали… БОЖЕ. ВЗРОСЛЫЕ, ВЫ с УМА ПОСХОДИЛИ. БЕСПЛАТНЫЙ ОБЕД. СМИРИТЕСЬ УЖЕ. Но теперь я понимаю. Наверное, я старше, чем мне кажется.
Кэсси с Ксавье на руках следует за Миной.
– В общем, Молли сварганила для нас тесто для печенья в баночках, – говорит она и открывает перед Миной холодильник.
– Боже мой… Ты сама?
Я застенчиво улыбаюсь.
– Такая милота, скажи? – Кэсси опускает Ксава на пол, и тот аккуратно шагает с поднятыми руками. – Если бы этим занималась я, то просто плюхнула бы все в пакет для заморозки. Типа: готово!
– Да это же совсем несложно, – замечаю я.
– Никогда не видела десерта круче! – восхищенно восклицает Мина.
Мы приносим баночки и ложки в гостиную. Завидев бабулю, я краснею. Значит, теперь я должна есть десерт при ней. Хотя в глубине души я даже хочу усесться у нее перед лицом. Внаглую. С вызовом. Пусть смотрит.
Приятно видеть, как обрадовалась тесту Мина. Все это так просто приготовить, что мне почти стыдно. Как впечатлить народ? Элементарно: индивидуальные порции в маленьких баночках. Помню даже, как мной восхищались из-за покупного ванильного мороженого.
Я плюхаюсь на диван и двигаюсь к подлокотнику, чтобы Мине с Кэсси было где расположиться. Хотя толку-то – они сидят от силы минут пять, а потом Кэсси вспоминает про какую-то книжку, которую обещала Мине, – и привет.
Забавно, что книжку обязательно нужно искать вдвоем.
А еще забавнее то, что через полчаса они возвращаются без книжки вовсе.
Пока бабуля не уедет, я буду жить в комнате Кэсси. Вообще-то мы привыкли ее делить. Мы так и не избавились от двухъярусной кровати, так что когда у нас гости, я занимаю нижний «этаж». И мы каждый раз словно возвращаемся в прошлое.
Естественно, у меня бессонница. Опять. Голова идет кругом. Я взбиваю подушку и тупо пялюсь на днище Кэссиной кровати. Оно до сих пор обклеено светящимися в темноте зверьками. И, кажется, козявками десятилетней давности. Я была не самым утонченным ребенком.
Я ворочаюсь, кровать скрипит, и Кэсси вздыхает.
– Молли, спи уже.
– Пытаюсь.
– Пытайся лучше.
Какое-то время мы молчим.
– Я знаю, что ты не спишь, – заявляет она.
– Ты тоже.
– У меня-то есть причина. У меня любовное томление.
Я сажусь, скрестив ноги под одеялом.
– А почему ты думаешь, что у меня его нет?
– Погоди. Что?
Она высовывается и смотрит на меня сверху.
– Да шучу я.
– Нет, не шутишь. Боже мой. Он тебе написал, да?
– Ты о ком сейчас? – я стараюсь говорить беззаботно, но сердце бьется все чаще.
Откуда она знает, что мне писал Рид? Или она про загадочных танцующих пчелок?
– Значит, вот в чем дело, – говорит она.
Ее кривую ухмылку я могу разглядеть даже в темноте. Голова исчезает, но через секунду с верхней полки свисает нога. Кэсси отталкивается руками и ловко приземляется на корточки.
Вообще-то у кровати есть лестница, но она ею никогда не пользуется.
Еще одно наше фундаментальное отличие.
– Возможно, мы с Миной дали Хипстеру Уиллу твой номер.
– Что?
– Блин. А я правда думала, что он тебе напишет. – Она усаживается с краю и поправляет пижамные шорты. – Нет? Вот говнюк.
– Я… Не понимаю.
– Молли, это часть нашей миссии. Я же говорила тебе про бойфренда. Мы все устроим. – Кэсси качает головой. – Поверить не могу, что он не написал.
Я краснею:
– Э-э… Да вроде написал.
– ЧТО?
Я убираю волосы с лица.
– Не знаю… Мне пришло сообщение с какого-то неизвестного номера.
– Вот блин. Идиот… Он не представился?
Я качаю головой.
– А что сказал?
– Да я не уверена, что это он. – Я нащупываю рукой телефон на полу и снимаю его с зарядки. – Вот.
Открываю сообщение и передаю мобильный Кэсси.
Она смеется.
– Ага, это Уилл. Девчонок-пчеленок прислал?
– Как видишь.
– Боже! Охренеть! Надо Мине рассказать. – Она потирает щеки. – Боже, как круто! Ответь ему!
– Что именно?
– Что-нибудь. Серьезно, это не важно. Просто делай дело. – Кэсси падает на мою подушку и вздыхает. – Как мне это нравится! Я встречаюсь с Миной, а ты будешь встречаться с ее лучшим другом.
– Не думаю, что до этого дойдет.
Мне жарко. Наверное, я уже красная, как помидор.
– Слушай. Я тебе говорю: для нашей миссии Уилл – самое то. Он тебе подходит. Милый, клевый, талантливый, и у него отличный музыкальный вкус. Ну и он симпатичный, да?
– Ага, – мягко соглашаюсь я.
– И лучший друг Мины.
– Знаю.
– Мы всегда говорили, что выскочим за лучших друзей, – говорит Кэсси.
– Так вы с Миной женитесь? Ого!
– Иди ты. Ты меня поняла. – И все-таки она тоже краснеет. – Просто напоминаю. Он Минин друг. Нам с тобой это отлично подходит. И мне правда кажется, что ты ему понравилась.
Я качаю головой.
– Нет, не понравилась.
– Окей, знаешь, в чем твоя проблема? – спрашивает она, глядя мне в глаза. – В том, что ты вообще не допускаешь такой возможности.
Не допускаю.
И все-таки допускаю.
В общем, не знаю, честное слово.
12
И теперь Кэсси только об этом и говорит. В смысле о Уилле. Вообще она слишком рьяно за все взялась. И наверняка обсуждала это с Эбби, Оливией и Миной. Стыд, блин. Было бы здорово, если бы я не нуждалась в батальоне свах.
Но в таких вопросах я чувствую себя дефективной.
Короче, сейчас я в черном кружевном топе, собранном под грудью, – я купила его пару недель назад. Раньше я носила его только с маечкой и кардиганом. Но Кэсси запретила их надевать. И затащила в ванную, чтобы сделать мне дымчатый макияж глаз. Потом Оливия немного завила мне волосы. Они занимались этим с таким усердием… Странно. Но неплохо.
– Какая же ты красивая, – отмечает Кэсси. – Правда?
Пару секунд Оливия молчит, а потом соглашается:
– Ага, очень красивая.
От ее слов мне становится тепло и хорошо.
Позже я смотрю на свое отражение в окне поезда метро и думаю, что они правы. Я выгляжу неплохо. Гораздо лучше, чем неплохо. Так непривычно. Как будто я другой, новый человек.
Мы выходим на Вудли-парк и идем по мосту в Адамс Морган, где у входа в бар нас уже ждут Мина с парнями. В руках у Уилла мужская сумка. Он очень зол – таким я его еще не видела.
– Ну что это? Бред. – Он проводит рукой по волосам и фыркает. – С каких пор у нас возрастные ограничения на музыку?