– Поверь, он умеет удивлять, – отвечает Надин.
– Может, придумаем запасной план?
– Кстати об этом: а какой у вас план на случай дождя? – спрашивает Мина. – Моя мама интересовалась. – Она кусает куриное крылышко, а потом кладет его на тарелку и тянется за салфеткой.
– Наш план в том, чтобы отрицать саму вероятность дождя, – смеется Надин. После чего Ксавье со всей силы бьет по своему столику – словно добавляет к ее заявлению восклицательный знак.
Ребята приходят после ужина, а я все никак не могу успокоиться. Мне предстоит ночь… со всеми. С Ридом. Как себя вести? Рядом с Ридом я одна, с друзьями Мины – другая. К столкновению миров я не привыкла, отчего меня прямо трясет.
– Крутой у вас район, – говорит Уилл. – Завидую, что вы можете дойти до метро пешком.
– Ага, это удобно.
Кэсси располагается на полу рядом с Миной – и обе опираются спинами о кровать. Все остальные тоже находят к чему прислониться: Уилл с Максом – к ящикам Кэссиного стола, Оливия – к двери, а мы с Ридом – к стенке. Вместе мы образовываем на полу широкий квадрат, но если вытянем ноги, кажется, коснемся друг друга ступнями.
Уилл расстегивает свою знаменитую сумку и достает бутылку водки. С виду она дорогая: матовая бутылка с красивым синим горлышком. Понятия не имею, где он берет выпивку. Может, у него есть поддельные документы? Может, они есть у всех, кроме меня? Чувствую себя как в кино.
У Кэсси пакет апельсинового сока. Она наливает немного в большой пластиковый стакан. Это ее любимый фокус – если освободить место, то можно смешать сок с водкой прямо в пакете.
– Во, это для меня, – быстро вставляю я. – Сок я выпью.
– Поделишься? – спрашивает Рид, и я ему улыбаюсь.
Я догадывалась, что пить он не будет. Но все остальные пьют, даже Оливия. Забавно. Никогда не думала, что окажусь на ночной вечеринке с бухлом. Да и на обычной тоже. И тем более не думала, что обе тусовки будут на одной неделе. Наверное, это фишка семнадцатилетия. Никогда не знаешь, что произойдет дальше.
– Угадайте, что я сегодня прочитала, – говорит Кэсси. – Вы знали, что оргазм укрепляет внутренние мышцы?
– Круть. – Макс победно вскидывает кулак.
Оливия закусывает губу.
– У меня никогда не было оргазма.
Странно, но я ей искренне завидую. Не потому, что у нее не было оргазма (привет, Эван Шульмейстер), – довольно очевидно, что у меня его тоже не было, – но я бы хотела быть человеком, который может публично это признать.
– Оливия, – обращается к ней Кэсси. – Ты очень многое теряешь.
Капитан Очевидность. Само собой – это же оргазм.
– Я слышала, он похож на чиханье, – добавляет Оливия.
– Оргазм? – Кэсси смеется. – Кто это тебе сказал?
– Интернет.
– Ты поэтому все время нюхаешь тминный порошок? – спрашивает Кэсси.
– Это научный эксперимент.
Мина хихикает:
– Ты такая милая, Оливия.
– Знаешь, на что он похож? – внезапно выдает Кэсси. Она откидывается назад и кладет руку на кровать. – Это как в «Супер Марио», когда Марио съедает листочек, а потом разгоняется и летит. – Ее ладонь взмывает в воздух.
Уилл с Максом задыхаются от смеха. А вот Оливия задумывается.
– Как красиво, – замечает она.
– Оливия, все совсем не так. Оргазмы на видеоигры не похожи, – говорит Макс.
– Ага, а ты у нас эксперт. Наверное, кроме тебя, ни у кого на свете оргазма не было. – Кэсси закатывает глаза.
А я сижу как на иголках. Мне нехорошо от одного этого разговора. Такое ощущение, что я последняя девственница во Вселенной, а все остальные занимаются сексом с утра до ночи. Только и делают, что раздеваются, ласкают и целуют друг друга. Все, кроме меня.
Конечно, это неправда. Но так я себя чувствую.
Уилл залпом осушает свой стакан и сразу же наливает новый.
– Только попробуй убиться в слюни, – предупреждает его Кэсси.
– Я не пьяный.
Она смотрит на него, сощурившись.
– Слушай, мне что, по прямой линии пройти? – говорит он и поднимается на ноги.
А потом идет по прямой линии – ко мне.
– Видишь? Абсолютно трезвый. – С этими словами Уилл съезжает по стене и садится рядом со мной – вплотную. А Рид в это время сидит с другой стороны. Честно говоря, это волнительное чувство – быть зажатой между двумя парнями. Даже несмотря на то, что Уилл мне не нравится. Точнее, нравится не так, как Рид.
Уилл просит Кэсси включить какую-нибудь музыку, а потом придвигается ближе и спрашивает, что бы хотела послушать я. Как будто проверяет.
– Florence and the Machine, – отвечаю я неуверенно.
– А.
Он кивает, но понять, что у него на уме, невозможно.
Меня переполняют эмоции. Кэсси ставит альбом Florence and the Machine, после чего разговор о сексе продолжается.
– Ладно. У меня есть теория, – говорит Рид, наклонившись ко мне.
– Теория.
– Да. – С секунду он молчит, а потом переходит на шепот: – Мне кажется, они все девственники и просто врут.
– Правда? – спрашиваю я с улыбкой.
Он многозначительно кивает:
– Это глобальный заговор. Все хвастают, какой замечательный у них секс, но на самом деле сидят дома и залипают в интернете.
– И рассказывают своим интернет-друзьям, как много у них секса, – добавляю я.
– Именно. – Рид улыбается.
– Хорошо, а как тогда объяснить беременность?
– Непорочное зачатие.
– Эй. – Уилл подталкивает меня локтем. – О чем это вы там шепчетесь?
А потом осторожно берет мою ладонь и кладет ее на свою. Его почему-то привлекают мои фенечки, и он водит пальцами по узелкам.
У меня перехватывает дыхание.
– Это от кого? – спрашивает он.
– От двоюродной сестры. – Я сглатываю. – Эбби. Она моя лучшая подруга.
– Дай угадаю: у нее такой же браслет.
– Наверно. Определенно.
Я чувствую, как Рид наблюдает за мной, наблюдает за Уиллом, и я почти уверена, что он ревнует. Может, конечно, я все себе надумываю, но мне все равно так кажется. Неплохое чувство.
Видимо, я очень, очень плохой человек.
Позже мы залезаем в спальные мешки, и я опять оказываюсь между Ридом и Уиллом. Уилл ложится почти вплотную, так что я даже не знаю, как выйти в туалет, чтобы его не потревожить. От одной этой мысли мне сразу же хочется писать. Но двигаться я не буду.
Ведь я лежу с Хипстером Уиллом.
И Ридом.
И, кажется, сердце больше не хочет оставаться в груди.
Я просыпаюсь от какого-то шороха – это Уилл ворочается во сне. Он тихонечко храпит, губы слегка приоткрыты; рядом с ним калачиком свернулся Макс, а Кэсси с Миной укутались в одеяло на верхнем ярусе кровати.
А вот нижняя кровать аккуратно заправлена. Значит, Оливия проснулась. Да и спальный мешок Рида тоже пуст.
Меня вдруг охватывает страх, но я стараюсь ему не поддаваться.
Выскользнув из спальника, я иду в туалет и на цыпочках прохожу мимо комнаты Ксавье, а потом вниз по лестнице. В гостиной горит тусклый свет. Сквозь дверной проем я вижу две взъерошенные головы над спинкой дивана. Совсем близко друг от друга.
– Привет. – Я вхожу в комнату. В голове звенит.
– О, привет! – говорит Рид. И, может, я надумываю, но, клянусь, видок у него растерянный, почти виноватый.
Оливия мне улыбается. Она сидит к нему почти вплотную.
Я вся немею.
– Давно вы проснулись? – медленно спрашиваю я, опускаясь на диванный подлокотник.
– Час назад или вроде того, – отвечает Рид. – Решили тут потусоваться.
Я пытаюсь на них не глазеть. Пытаюсь. Но мне нужно все проанализировать. Оливия под одеялом, и рук ее мне не видно. Как и его.
Немею. Или, наоборот, прихожу в себя.
Под одеялом они держатся за руки. Я почти уверена. И это полнейшее дерьмо и совсем не круто. Не то чтобы меня волновало, кто нравится Риду. Какого хрена меня вообще должно это волновать? Меня не волнует. Плевать.
Но тут Оливия потягивается – я вижу, что руки у нее сцеплены, и почти вздыхаю от облегчения.
Они не держатся за руки.
Это хорошо.
Надо перевести дыхание.
– Я как раз рассказывала Риду про линзы, – говорит Оливия.
– Да. Оказывается, бывают разные виды линз. И их можно прикручивать к фотоаппарату.
– Оказывается, камеры бывают не только на айфонах, – усмехается Оливия.
На щеке у Рида появляется ямочка.
– По твоим словам.
Я не могу здесь находиться. И смотреть на это не могу.
– Мне нужно одеться, – бросаю я.
Представьте одевание, которое занимает пять часов. Потому что ровно столько я провожу в своей спальне. Если бы я могла остаться там навечно, я бы так и сделала.
Но спустя пять часов в дверях появляется Патти:
– Есть минутка?
Я в постели. И минутки у меня нет. Сегодня мой день полностью посвящен фейсбуку – Рид Уэртейм теперь дружит с Оливией Ламберт — и проверке пропущенных сообщений. Таковых нет.
Естественно, блин.
Но я пожимаю плечами. Когда Патти открывает дверь настежь, я вижу, что за спиной у нее стоят Надин и Кэсси.
– Семейный совет, – объявляет Надин. – Не возражаешь, если мы присядем?
Я качаю головой.
– А где Ксав?
– За ним присматривает Мина.
Надин садится на край кровати, Патти – на стул. Кэсси залезает ко мне и прижимает к груди подушку.
– Так вот, – начинает Надин. – Давайте сразу к делу. Вчера у вас было спиртное, так?
Я чувствую, как Кэсси столбенеет, сама же не произношу ни слова.
Надин поджимает губы.
– Ладно, по-другому. Не хотите объяснить нам, почему в четыре утра Уилл блевал в нашей ванной?
– Блевал? – спрашивает Кэсси.
– Еще как.
Кэсси бросает на меня взгляд.
Ты в курсе?
Нет.
Безупречный телепатический диалог.
– Я понятия не имела, – отвечает Кэсси.
– Я не спрашиваю, имела или нет. Я спрашиваю, знаешь ли ты почему.
Кэсси еще сильнее сжимает подушку и кивает.
Я должна все отрицать.
Должна подчеркнуть, что сама пила чистый апельсиновый сок. По крайней мере вчера.