Потом она идет к Кэсси и Мине, которые сидят на траве, и, улыбаясь, показывает им получившиеся кадры.
Кэсси сияет.
– А еще циником себя называет, – бормочу я.
– О да. Вообще-то из нас четверых Кэсси самая сентиментальная. Жутко мягкосердечная нюня. – Эбби хохочет. – Слушай, пока не забыла, посмотри, кто пришел.
Она приподнимает подбородок, указывая куда-то мне за спину.
Я оборачиваюсь, и от удивления у меня буквально отвисает челюсть.
– Боже мой.
Эбби улыбается.
– Ага!
– Ты знала, что она приедет?
Эбби качает головой.
– Пойдем поздороваемся? Чуваки, мы оставим вас на минутку, ладно?
Ник с Ридом переглядываются.
– Конечно.
Наши парни.
Я поднимаюсь и разглаживаю платье. Эбби берет меня за руку, и мы шагаем по лужайке.
Тетя Карен сидит за столом одна со скрещенными на груди руками. Ей как будто неуютно и неловко, и, сказать по правде, выглядит она почти недовольной.
И все-таки она здесь.
Черт возьми.
При виде нас она сияет:
– Привет, малышки! Боже мой. Вы только взгляните на них – какие красотки! И уже такие взрослые.
Она обнимает нас обеих, и мы садимся рядом.
– На заднем дворе теперь совсем по-другому. Вы его озеленили?
– Э-э, ну да. Года два назад, – отвечаю я.
Тетя Карен кивает.
– Так… Э-э… Как поживают собачки?
Она слегка оживляется.
– О, у них все хорошо. Очень хорошо. Сейчас они с моей подругой Мадж, и ее муж сегодня готовит стейки. Стриплойны[61].
– Э-э… Для собак? – уточняет Эбби.
– Угу. Они обожают стейки.
– Очень необычно, – говорит Эбби, скосив на меня взгляд.
Тетя Карен улыбается.
– Ну, это ведь особенные собачки. Эбби, я тут рассказывала твоей маме про нашу Дейзи, помесь овчарки, и она сказала…
– Тетя Карен, я думала, ты не придешь, – выпаливаю я.
Воцаряется тишина.
Наконец тетя Карен говорит:
– Знаешь, я просто не смогла это пропустить.
– А Надин знает, что ты здесь?
Тетя Карен поджимает губы.
– Полагаю, что да.
– А ты… Хочешь я ее приведу?
– Ой, нет, не надо, – быстро отвечает она. – Будет слишком… Ну, ты понимаешь. Это ее вечер. И Патти тоже, – неловко добавляет она.
И я вдруг понимаю, что она впервые назвала Патти по имени.
– А я не хочу ничего усложнять, – продолжает тетя Карен. – Разумеется, нам с Дини о многом нужно поговорить, и я должна… – Она умолкает на полуслове и качает головой. – Но не сегодня. Сегодня я просто хотела быть рядом.
– Ну, тогда спасибо, что пришла.
– Мейделе, это ты?
Я кручу головой в поиске бабушки Бетти. А вот и она. В руках у нее какая-то фотография в рамке, которую она вытащила из украшения на столе. Бабуля кладет ее на стол изображением вниз и садится рядом со мной.
Боже мой. У меня семейный передоз.
– Привет, бабушка.
Я ловлю себя на том, что втягиваю живот. Наверное, иногда рядом с ней мне стыдно. На долю секунды я жалею, что не надела утягивающее белье.
– Ты знакома с тетей Карен? – быстро спрашиваю я. – Эбби ты уже знаешь.
– Конечно. Рада видеть вас обеих.
Я стучу пальцем по рамке.
– Что там такое?
– Одна моя очень нелестная фотография. Хотела бы я знать, кто ее отобрал и поставил на стол. – Она качает головой и улыбается. – Требую жалобную книгу.
Вот так поворот. А я и не догадывалась, что пожилым людям тоже может быть неловко из-за подобного. Теперь, само собой, мне дико хочется посмотреть на фотку, и я уверена, что у Эбби на уме то же самое.
– Бетти, покажите нам, пожалуйста! Мы никому не скажем.
– Если покажешь, я ее спрячу, – добавляю я.
Бабуля изображает недовольство, но все-таки переворачивает фотографию.
Эбби охает.
– Боже мой! Какая отпадная фотка!
Так и есть. Бли-и-и-и-ин. Ну и снимок!.. Он черно-белый, и Патти здесь совсем еще ребенок, значит, это конец шестидесятых. Однако глаз я не могу отвести от бабули – ей здесь чуть за двадцать. Она нежно улыбается, держит Патти у себя на бедре и смотрит в объектив.
И выглядит она в точности как я – только старомодная и красивая.
А еще она толстая.
Я поднимаю на нее взгляд и вижу, что она смотрит на меня с каким-то странным выражением, которое я не могу расшифровать.
– Я слишком строга с тобой, правда?
Я краснею.
– Не знаю.
– Я ненавидела свой лишний вес. Набрала тридцать килограммов, пока носила твою мать. И чувствовала себя как в чужом теле.
Я молчу. Вдох.
– Понимаю. – Выдох. – Но я же себя так не чувствую.
– Знаю, и это хорошо. Прости меня, мейделе. Нельзя перекладывать свои проблемы на тебя. – Она берет меня за руку и сжимает ее. – Ты невероятно красивая.
У меня горят щеки. Тут вот какая штука: мне часто говорят, что у меня красивое лицо. Или волосы. Или глаза. Но когда меня называют красивой, все иначе. Просто красивой, без каких-либо уточнений. Почему-то слышать это от бабули еще более странно, чем от Рида.
У меня щиплет в глазах.
Бабуля прочищает горло.
– Ну так вот… Замечательная была церемония, правда?
– Ага, – соглашается Эбби.
Тетя Карен тихо добавляет:
– Да, очень мило. – И пожимает плечами.
Это такой жест… Такой характерный жест, как будто она вложила в него сорок лет секретов, ссор, путешествий и двухъярусных кроватей.
И ирония в том, что Надин всегда пожимает плечами точно так же.
У меня перед глазами вдруг возникает картинка: мы с Кэсси через двадцать лет. Обе поженились. С Миной. С Ридом. Или нет. Может, мы поженимся с теми, кого еще не знаем. Может, не поженимся вообще. Может, мы будем видеться через день. Может, раз в год. А может, всегда по-разному. Может, никогда у нас не будет постоянства.
Мне кажется, что любые отношения – это на самом деле миллион самых разных отношений. Но я не знаю, плохо это или хорошо.
На закате становится еще красивее. Наверное, все дело в гирляндах. Есть что-то волшебное в мерцающих огоньках на ветвях деревьев. Кое-кто из гостей уже разошелся по домам, но зато целая куча уже танцует, в том числе и Эбби с Ником. Рида я пока не уговорила. Сейчас он самодовольно разглядывает флажки на торте.
Признаю́, это была его идея.
Признаю́, получилось очень мило.
Но вот мы возвращаемся к столу, и Рид держит меня за руку, пока болтает с Оливией, а Ксавье тем временем засыпает в объятиях у Кэсси. Мина поглощает капкейк и после каждого укуса вытирает пальцы салфеткой. И хотя вокруг всё в движении, в воздухе чувствуется умиротворение.
– Я бы никогда не смогла стать настоящим свадебным фотографом, – говорит Оливия.
– Почему нет?
– Слишком много идеальных моментов. Я за ними не успеваю.
У меня вдруг слезы подступают к горлу.
– Это точно.
Рид сжимает мою ладонь.
Переключается песня – теперь играет что-то быстрое и громкое, и я вижу, как Айзек кружит одну из маминых подружек на импровизационном танцполе. Кажется, у него на руке мои журнальные бусы (по совместительству кольца для салфеток). Тетя Лиз сидит на качелях Ксавье, активно жестикулирует и смешит мам, а родители Эбби демонстративно покачиваются в медленном танце, несмотря на энергичную музыку.
– Пойду, наверное, сделаю еще пару фоток, – решает Оливия.
– Хорошо, – хором и с абсолютно одинаковой интонацией отвечаем мы с Кэсси.
Оливия щурится и показывает на нас пальцем.
– Вы че, близнецы, что ли?
Уходя, она изображает руками взрыв над головой. Взрыв мозга.
Мина хихикает, и они с Кэсси обмениваются радостными нежными взглядами. Я быстро отворачиваюсь. Не потому, что превратилась в одиннадцатилетнего мальчишку.
Просто… Пускай побудут наедине.
Наверное, я потихоньку сдаюсь. По чуть-чуть. Наверное, это и есть наши маленькие шажки в противоположные стороны. Наши едва отличные следы в едва отличных направлениях.
В семнадцать лет каждое событие переживается как конец света. И начало тоже.
И это здорово.
Благодарности
Привет, читатель! Моя книжка в твоих руках. Я ждала этого мгновения так же, как Молли ждала свой первый поцелуй. И бывали дни, когда я сомневалась, что смогу закончить эту историю.
Но все-таки я смогла. И этому посодействовали очень крутые соратники и соратницы.
Горячо благодарю…
…Брукса Шермана, самого крутого чувака и самого крутого агента. Ты мудрый, странный и чудесный, и мне очень повезло, что ты мне помогаешь.
…Донну Брэй, которая помогла воплотить эту идею в жизнь. Ты верила в Молли даже тогда, когда я переставала, и помогла мне нащупать сердце этой истории. Все мои девчонки-пчеленки посвящаются тебе.
…мои замечательные команды из Harper, Bent Agency и New Leaf. Я очень благодарна Алессандре Бальцер, Виане Синискали, Кэролайн Сан, Нелли Курцман, Патти Розати, Молли Мотч, Бесс Брасуэлл, Эрику Свенсону, Марго Вуд, Кейт Морган Джексон, Суман Сиват, Веронике Эмброуз, Бетани Рейс, Крису Билхеймеру, Саре Крич, Элисон Доналти, Барбаре Фицсиммонс, Сюзанне Мёрфи, Молли Кер Хоун, Виктории Лоус, Чарли Хоффману, Дженни Бент, Пуйе Шахбазяну, Крису Макьюэну и многим другим, кто остался за кулисами.
…моих замечательных издателей за рубежом, включая Penguin/Puffin в Великобритании, Австралии и Новой Зеландии, Blossom Books в Нидерландах, Hachette Romans во Франции и Intinseca в Бразилии. Дополнительные шоколадные яйца «Кэдбери» достаются Антее Таунсенд, Бену Хорслену, Клэр Келли, Вики Фотиу, Мирт Спитери, Лотте Дейкстре и Матильде Тамае Буон.
…Кимберли Ито, мою главную читательницу и сестру-агента, долгие годы помогавшую мне не сойти с ума. Вряд ли Молли и Кэсси найдут другого такого же хорошего человека, который родился с ними в один день.
…«Бекминавидеру»[62] – сейчас это, по сути, полноценный брак. Адам Сильвера – думаю, тебе по праву принадлежит половина моего мозга. Дэвид Арнольд – ты вдохновил меня на то, чтобы писать честно (и произносить «Средиземье», как у Толкина). Жасмин Варга, ты Бальцер моего Брэя