В последние дни командование дивизии и полков принимало всевозможные меры для повышения боеспособности частей и подразделений.
Продолжало оставаться тяжелым положение дивизии в вопросе снабжения боеприпасами и продовольствием. Во второй декаде февраля силами местного населения основная дорога от армейских баз до Демидова была расчищена от снега и поддерживалась в удовлетворительном состоянии. Снабжение несколько улучшилось, но всё привозимое тут же направлялось в части на текущее довольствие. Запасов не было ни в дивизии, ни в полках. Да и текущее довольствие не полностью обеспечивалось. Привожу характерную для того времени докладную дивизионного интенданта командиру дивизии:
«За 12 февраля 1942 года отпуска со склада боеприпасов частям не было. В два часа ночи прибыло 25 подвод с боеприпасами, доставили гаубичных выстрелов – 66, 76-миллиметровых – 15, винтовочных патронов – 50 тысяч штук. В три часа ночи все снаряды отправлены в артполк. Остатки продфуража на 6 часов 13 февраля: мука пшеничная – 64 кг., концентрат второе блюдо – 20 кг., масла сливочного – 105 кг., сахара – 36 кг., воблы – 55 кг., консервов рыбных – 76 кг., консервов мясных – 582 кг., 12 февраля хлеба в полки не выдавалось».
Весь запас продовольствия для дивизии – меньше одной тонны. (ЦА МО фонд 1646, стр. 71.) Спасибо местному населению – смолянам, помогали воинам-ивановцам чем могли, в основном картофелем.
Не буду описывать, с какими трудностями быта и жизни приходилось постоянно встречаться солдатам и офицерам в дни боев под Демидовом. Из «Докладной» интенданта, немного помыслив, можно и так понять. Высок был моральный дух, сильно чувство патриотизма, всё переносили и боевые приказы выполняли не жалея жизни своей.
К середине февраля 891-й артполк полностью сосредоточился под Демидовом. Было приказано экономить боеприпасы для решительного штурма и полного разгрома окруженного немецкого гарнизона. Система огневых точек противника в предыдущих боях была выявлена. Каждому орудию назначалась для уничтожения определенная цель. Готовились огневые позиции для стрельбы прямой наводкой. Уточнялись объекты атаки пехоты.
Вечером 16 февраля командиры частей были вызваны к командиру дивизии. Все полагали, что будет отдан приказ о штурме немецкой обороны в Демидове. Приказ последовал, но совершенно иной: 332-й СД передать свой участок 358-й СД и 17 февраля быть в готовности к боевым наступательным действиям на велижском направлении.
Описание боевых действии произведено на основе личных воспоминаний, бесед с многими участниками событий и материалов ЦА МО СССР фонд 332-й СД и 1117-го СП.
Дорожные коменданты. Поездка в партизанский район
Командир отдельного дивизиона 120-миллиметровых минометов капитан Петр Михайлович Пархомовский получил в первых числах февраля 1942 года приказ командира дивизии о расформировании дивизиона. Тяжело было сознавать, что часть, созданная многомесячным трудом, ликвидировалась. Нечего скрывать, все офицеры и солдаты были огорчены, хотя и понимали важность причин, побудивших принять такое решение. Собирали солдаты свои вещевые мешки, брали самое необходимое. В дивизионе вещи возили в повозках, а впредь предстояло все носить на себе. Выдали всем полный запас патронов, сухой паек на двое суток, по пачке табака. Дружный был коллектив. Грустно было тем, кто уходил в стрелковые полки, и тем, кто пока оставался. Понимали, что расставались навсегда. До штабов полков идти полтора-два часа. Перед рассветом построилась колонна убывающих солдат и офицеров. П. М. Пархомовскии поблагодарил всех за добросовестную совместную службу, пожелал в дальнейшем счастливой солдатской судьбы. В полдень наши товарищи были уже в стрелковых ротах на окраине Демидова. Хорошее пополнение прибыло в пехоту.
В последующие несколько дней конский состав дивизиона передали в 891-й артполк. В распоряжении командира дивизиона оставили небольшую группу офицеров, предвидя в ближайшем будущем на ее основе заново сформировать дивизион. В их числе оказался и автор этих воспоминаний, заместитель командира батареи лейтенант Никонов Михаил Матвеевич.
Вскоре и нам дали срочное поручение. 8 февраля командир уже бывшего дивизиона П. М. Пархомовский собрал оставшихся в его подчинении офицеров и сообщил, что согласно приказу командира дивизии, четыре офицера дивизиона должны немедленно убыть для организации расчистки дороги от армейских баз до Демидова. Через двое суток дороги должны быть проходимы для автотранспорта. Ответственным за выполнение приказа был назначен заместитель командира батареи Грудин Николай Павлович. В его подчинении оказался Никонов М. М. и еще два офицера. Каждому из нас выделили по одному помощнику из младших командиров и по одной конной упряжке. С Пархомовским оставались лейтенант Климов Георгий Семенович, старшина одной из батарей и пять солдат. Они должны били завершить передачу имущества дивизиона.
Собралась наша группа во главе с Николаем Грудиным на первое организационное совещание. Даже не представляем, как нам взяться за такую работу. Развернули карты, считаем, сколько километров дороги нужно расчистить. На каждого пришелся участок в 30–35 километров. Мой участок начинался от Демидова с центром в деревне Заборье. Решили называть себя при общении с населением комендантами, хотя никто нам таких званий не присваивал, да и документов, подтверждающих наши полномочия, не было. Через час после получения приказа все «коменданты» уже ехали на свои закрепленные участки дороги. Слой снега на местности, где должна быть дорога, достигал толщины от 60 до 150 сантиметров. Ширина дороги должна позволять разъехаться встречным автомашинам.
В среднем пять кубометров снега нужно было убрать с каждого погонного метра дороги. Общий объем работы огромный. Приезжал я в деревню, что на дороге или вблизи дороги, просил собрать всех жителей. Приходили женщины, подростки, парни и девушки, старики. Я рассказывал, как сложилось положение на фронте под Демидовым, что нет боеприпасов и продовольствия, нечего солдатам на передовой есть, затруднена эвакуация раненых. От имени командования просил срочно расчистить от снега дорогу, что облегчит положение на фронте. Вопрос, как правило, был один: где их участок дороги? Тут же на собрании узнавал местных руководителей, ответственных за организацию работы. Через двое суток, возвращаясь в Заборье, видел сотни людей, расчищающих дорогу. Большей частью она уже была пригодна для движения автомашин. Дорога представляла собой траншею со снежными стенами высотой два-три метра. Даже не верилось, что за двое суток выполнена такая колоссальная работа.
В Заборье встретился с Грудиным Николаем, доложил о завершении работ по расчистке дороги. По ней первыми прошли две гаубицы из 891-го артполка. Командир огневого взвода рассказал, что на переходах от города Западная Двина два раза попадали под бомбежку, побило лошадей. Нa два орудия осталась одна упряжка – шесть лошадей, везут орудия поочередно. До наступления вечера в Заборье отдохнут, а за ночь намерены добраться до Демидова. Мы рассказали артиллеристам о ходе боев, что артиллерию давно ожидают. Предупредили о большой активности в районе города немецкой авиации.
Плохое снабжение войск было не только из-за бездорожья. Не было в достатке транспортных средств и бензина. Железнодорожный путь от Осташкова до Андреаполя был разрушен еще осенью 1941 года и пока не восстановлен. На армейские базы по этой причине грузы поступали также нерегулярно. Автотранспорт больше работал на армейские базы.
Грудин Н. П. сообщил, что нашей группе командованием дивизии поставлена задача мобилизовать местный транспорт для военных перевозок. Это указание тоже было передано устно. В дружеской беседе мы оба высказались за необходимость получения письменного документа о наших обязанностях и правах, но пока пришлось незамедлительно выполнять и эту задачу. Рано утром с сержантом Рыкуниным В. М. держали путь в деревни, что подальше от маршрутов передвижения воинских частей. Война через эти места в течение полугода прошла дважды. Часть лошадей взяли для нужд нашей армии, сколько смогли – реквизировали немцы, и осталось их у населения очень мало. Однако обстоятельства заставляли вновь обращаться с такой просьбой к населению. Люди откликнулись и на этот раз. Без слов запрягали последних лошадей. Вечером 12 февраля первый обоз из 25 подвод я передал Грудину для перевозки боеприпасов. В последующем через каждые 2–3 дня собирал обозы из 20–25 подвод и направлял в Заборье или на адреса по указанию начальника службы тыла дивизии. Постепенно иссякли возможности получать конный транспорт в дозволенном мне районе. Одних и тех же лошадей нельзя было беспрерывно использовать для перевозок. Постоянно думал, где бы еще взять лошадей? Восточнее линии Белый – Слобода – Демидов не было наших войск. Были ли там немецкие войска, где конкретно, не знал. От местного населения слышал, что там партизанский район. Решил там побывать, выяснить, не помогут ли нам партизаны своими ресурсами.
Из Заборья выехали в восточном направлении, но затем дорога постепенно отклонилась на юго-восток. К вечеру, проехав километров 15–20, в одной из деревень встретили вооруженных людей, оказавшихся партизанами. В большом, по сравнению с другими, доме в центре деревни располагался партизанский штаб. Один средних лет партизан, как я понял, из числа их командования, после приветствий и взаимного знакомства рассказал об обстановке в районе намеченной нами поездки.
В селе Свистовичи действует сельский совет, постоянно находится подразделение партизан. Дальше в направлении Луховщины, а также южнее ехать не рекомендовал. О цели нашей поездки не расспрашивал. У них в отряде бывали офицеры из разведотдела нашей дивизии. Очевидно, полагал, что и мы имеем задание разведывательного характера. Партизанам было известно о размещении 1117-го СП в районе Слободы, о положении под Демидовым. Чувствовалось, что они получают своевременную информацию с большой территории.