Тяжело, очень тяжело было в зиму 1942 года сражаться против многочисленного хорошо вооруженного опытного врага. Приходилось иногда нашей пехоте подниматься в атаку и идти навстречу пулеметному огню с гранатой в руках. Мало выделялось нам снарядов и мин, да и они из-за бездорожья и недостатка транспорта продолжали иногда задерживаться в пути. Немцы били по нашему переднему краю и на всю глубину боевых порядков из всех калибров артиллерии и минометов. Полчищами пролетали бомбить наши тылы их бомбардировщики – «Юнкерсы».
Но, преодолевая все трудности, 332-я Ивановская дивизия продолжала наносить удары по врагу. Постепенно налаживалось снабжение всеми видами довольствия, пока не в достаточном количестве, но все же значительно лучше периода боев под Демидовом. Наши «комендатуры» на дорогах к фронту пока существовали, но уже теряли свое значение, начали действовать штатные службы эксплуатации дорог.
Вскоре после возвращения из поездки в партизанский район мне удалось навестить Пархомовского П. М. и Климова Г. С., находившихся с остатками хозяйства расформированного минометного дивизиона в одной небольшой деревне на полпути между Демидовом и
Велижем. При них продолжали находиться несколько солдат. Их небольшой «гарнизон» в тот день совершенно неожиданно провел «боевую операцию» с задержанием пленного – ценного «языка». Дело было так. Около полудня деревенские ребята заметили, как километрах в двух от их деревни на поле совершил посадку немецкий самолет. Они тут же прибежали к Пархомовскому и рассказали о виденном. Петр Михайлович принял решение проверить сообщение. Немедленно поручил Климову Георгию Семеновичу взять двух солдат и поспешить к месту посадки немецкого самолета. По глубокому снегу с трудом бежали они в направлении, указанном ребятами, не очень веря в достоверность их сообщения. Начали уже выдыхаться, когда после преодоления очередного овражка увидели впереди стоявший вполне нормально на поле немецкий самолет и далеко от него фигуру человека, убегавшего в сторону линии фронта. Еще немного, и летчик мог скрыться в зарослях кустарника.
Георгий напряг все силы, бросился наперерез немцу. Солдаты, из ездовых, которые были возрастом значительно старше, едва за ним поспевали. Несколько предупредительных выстрелов заставили немца остановиться. Он тоже устал от непривычного бега по снежной целине, но стоял с пистолетом в руке, еще на что-то надеясь. Георгий понимал, что летчик может знать и рассказать важные сведения и его следует взять живым. Солдаты обошли немца, отрезали путь к лесу. Георгий по-немецки знал всего несколько слов и, мешая речь русскими словами, предложил немцу сдаться, бросить оружие. Когда между ними осталось всего пара шагов, летчик бросил пистолет в снег себе под ноги.
Я вошел в дом к Пархомовскому после его беседы с плененным немцем. Петр Михайлович хорошо владел немецким. Поздоровавшись со мной, предложил сесть и продолжил допрос. Немец – в возрасте 25–27 лет, выше среднего роста, член нацистской партии, фашист, – особо и не скрывал этого факта. Летал далеко в наш фронтовой тыл с разведывательной целью, был обстрелян зенитками. Самолет был поврежден, но летчик рассчитывал дотянуть до своего аэродрома. После вынужденной посадки сориентировался на местности. Знал, что сплошной линии фронта здесь нет, и хотел пробраться к своим. Петр Михайлович обходился с ним вежливо, корректно. Не так, наверное, допрашивали немцы русских пленных. После обеда Пархомовский лично отвез «языка» в штаб дивизии.
Вскоре Пархомовский был назначен на должность начальника оперативного отдела штаба дивизии, а Климов остался в его подчинении офицером отдела.
Боевая обстановка на участке действия дивизии продолжала оставаться сложной. Заметных успехов пока не было. После неудавшегося наступления на Беляево командир дивизии решил выйти на шоссе Велиж – Витебск несколькими километрами севернее, в районе деревни Миловиды. 1115-й СП и 1119-й СП, без одного батальона, в течение ночи и первой половины дня 3 марта из района деревень Селище и Нивы преодолевали лесной массив в направлении Миловиды – Нижние Секачи. При этом были неоднократно обстреляны противником, встречавшимся на участке продвижения. К вечеру батальоны вышли на западную окраину леса, вблизи шоссе. В стрелковых ротах осталось по 7–12 человек. В течение 4 марта противник вел сильный огонь из всех видов оружия по позиции наших батальонов. Перевес в силах был явно на стороне немцев. Миловиды взять не удалось.
Яровицин политрук батареи, погиб 03.1942 г. под Велижем
Через неделю наступление на Миловиды повторили, но продвинулись всего на 150–200 метров. Успеха не было.
В одном из этих боев был тяжело ранен бывший политрук нашей батареи Яровицин, после расформирования дивизиона проходивший службу в стрелковом батальоне 1119-го СП. Мне случайно стало об этом известно от кого-то из штабных офицеров. Попросил разрешения и тут же поехал его разыскивать. Медсанбат размещался, помнится, в деревне Цыганы. Раненые в большом количестве лежали в крестьянских домах, ожидая отправки в госпитали или выписки в свои части.
В одном из домов нашел Яровицина. Он лежал в забытьи на матраце, разостланном на полу, накрытый одеялом, тяжело дышал. Левой руки не было, при операции ампутировали по самое плечо. Медсестра сказала, что состояние его критическое.
В этой же довольно просторной комнате находились и легкораненые. Несколько человек из них с повязками на ранах сидели за столом и играли в карты, переговариваясь между собой. В первый момент я про себя возмутился такому равнодушию к умирающему товарищу. Хотелось высказать недовольство в адрес игроков, но немного подумал и воздержался. Они более двух месяцев сражались на переднем плане, видели ежедневно раненых, умирающих, мертвых. Случаем сами остались живы. Что же им, плакать в обычной для них обстановке? Они радовались, что ранены легко, что помылись и надели чистое белье, находятся в тепле, нормально едят. Как хорошо, чтоя промолчал.
С полчаса молча сидел у умирающего товарища. По движению его губ догадался, что просит пить. Сказал сестре. Она дала мне стакан с каким-то питьем. С ложки дал ему напиться. Он открыл глаза, несколько секунд смотрел на меня, затем улыбнулся, глаза чуть оживились, – узнал, обрадовался. Еще около часу пробыл возле него, ожидая, что он что-нибудь скажет. Но сил уже не было, говорить не мог. Пытался у других раненых узнать, где и при каких обстоятельствах его зацепило. Один пехотный офицер, с бинтами на голове и руке, сказал: «Поднимал солдат в атаку». Так, видимо, и было.
Следующим днем я выехал на выполнение очередного задания. Вернувшись, узнал о смерти Яровицина. Хороший был человек.
Все меньше оставалось в строю товарищей по учебе в военном училище, по формированию в Иваново. В тот период существовал уставной порядок, согласно которому командир первым поднимался в атаку и вел за собой подразделение. Мои товарищи были взводными и ротными командирами, и первые пули доставались им.
Весь март продолжались мелкие бои на участке дивизии. Не раз немцы пытались отбросить нас подальше от шоссе, опасались, что мы можем прочно на него выйти и окружить Велиж. Наши разведчики сообщали, что в Беляево и Миловиды подошли подкрепления. Местных жителей почти всех выселили в другие деревни или побили. Некоторые сумели перейти лесами на освобожденную территорию. В деревню Верхние Секачи пригнали жителей из деревни Боложки. У ручья Секачевка мужчин в количестве около 10 человек отделили от женщин и на глазах у родных и близких расстреляли. Были случаи, немцы гнали под конвоем жителей Велижа и в лесу в районе Секачей их расстреливали. Несмотря на жестокости немцев, жители при возможности помогали партизанам и советским армейским разведчикам. Условия местности позволяли нашим разведчикам зимой 1942 года бывать в Миловидах, Секачах, собирать сведения о противнике. На северной окраине Миловид в отдельном домике на удалении от других проживала с малолетней дочкой молодая женщина Вавилова Полина Сергеевна. В первые же дни оккупации немцы забрали у нее корову, поросенка, кур, но самой позволили проживать в своем доме. Однажды в феврале ночью в дом к ней пришел советский солдат в белом маскировочном костюме. Полина сообщила ему все, что знала о немцах в Миловидах. В следующую ночь пришла большая группа с автоматами, пулеметом. Они сделали засаду и на рассвете побили многих немцев. В Нижних Секачах группа советских армейских разведчиков в одну из ночей ворвалась в дом, где находились семь немцев, и всех их уничтожили.
Немцы тоже в феврале-марте проникали в глубь боевых порядков наших подразделений. 26 марта на участке обороны 1115-го СП в районе деревни Залесье через передний край в наш тыл прорвалась группа немцев численностью около 70 человек. В резерве у командира полка не было подразделения, способного ликвидировать такую группу противника, командир дивизии приказал создать сводный отряд из подразделений 1115-го и 1119-го полков численностью 150 человек во главе с капитаном Литвиновым В. П. От штаба дивизии в помощь Литвинову был назначен капитан Пархомовский П. М.
С ним, как всегда, был Климов Г. С. Они, после ликвидации дел минометного дивизиона, только что начинали осваиваться с работой в оперативном отделе штаба дивизии. 27 марта группа противника была обнаружена, частично уничтожена, оттеснена к переднему краю. 28 марта начался бой по ее окончательному уничтожению. После короткого артиллерийско-минометного налета по противнику наши войска пошли в атаку. Немцы встретили их сильным пулеметным и автоматным огнем. Пехота залегла. Немцы находились на возвышенности в лесу, а наши подразделения в низине. Сошлись на максимально близкое расстояние. Нужно было принимать какое-то решение на дальнейшее ведение боя. Чтобы оценить сложившуюся обстановку, уточнить расположение огневых точек противника, Пархомовский приподнялся из снега и почти в тот же момент был поражен вражеской пулей в грудь. Вероятно, это был выстрел снайпера с близкого расстояния. Ранение было тяжелым, опасным для жизни. Георгий Климов, находившийся вблизи, подполз к Пархомовскому, взвалил его себе на спину и ползком тащил метров восемьдесят до лощины, не просматриваемой немцами. Быстро вызвал подводу и доставил его в штаб дивизии, а затем, не задерживаясь, в прифронтовой госпиталь. Пуля прошла через грудную клетку навылет, повредив легкие. Спасли человека Георгий Климов и врачи, оказавшие квалифицированную медицинскую помощь. Пархомовскии П. М. выздоровел и летом этого же года вернулся в дивизию.