По берегам Западной Двины — страница 22 из 68

Один ее взвод пока остался под Велижем. Встретились с Павлом мы случайно. Моя минрота занимала огневую позицию в одном из боковых ответвлений оврага в центре Наумовки. Впереди на высотке был наблюдательный пункт. Огонь вели чаще по заявкам пехоты по нескольку раз в день, а также и по ночам. Однажды утром из соседнего оврага послышались характерные дня минометов отдельные выстрелы, а затем очереди. День назад там никаких минометов не было. В течение дня немцы на участке обороны полка в разных местах после артналетов пытались наступать. Моя рота участвовала в отражении немецких атак. Стреляли минометы и из соседнего оврага. Вечером, когда бой стих, пошел я к командиру стрелкового батальона узнать точное расположение нашего переднего края. В эти дни он колебался в ту и другую сторону. Захожу в наспех построенную землянку и не верю своим глазам – рядом с комбатом сидит Павел Леонов, мой друг по учебе в военном училище. Это его минометная рота помогала отражать атаки противника. Не видались с Павлом со времени обороны Москвы. Шли до огневых позиций вместе, поговорили о зимних боях, в которых он участвовал, о боях последней недели июля. В общих чертах о боях 1115-го и 1117-го полков под Велижем в период июльских боев мы знали, но Павел был их участником и рассказал некоторые свои наблюдения и выводы. По его мнению, немецкое командование первоначально готовилось нанести главный удар в своем летнем наступлении в районе Велижа по 1117-му СП. С этой целью они 13, 14 и 22 июля частными боевыми операциями прощупывали прочность нашей обороны. 24 июля в пять часов утра на участке обороны 1115-го СП немцам удалось овладеть деревней Боровлево, выйти во фланг нашим подразделениям, занимавшим оборону по улице Володарского. Они посчитали захват Боровлева началом прорыва нашей обороны и в последующие дни усилили атаки на позицию 1115-го полка. К 30 июля спал накал боев и на этом участке.

В районе Наумовки бои продолжали усиливаться. Лодочная переправа обеспечивала лишь малую часть потребностей полка и приданной артиллерии. Саперы на лодках перевозили на левый берег подразделения солдат, боеприпасы, а обратно вывозили раненых. Тяжелое вооружение, особенно танки, переправить было нельзя. Боевая обстановка настойчиво требовала быстрого разрешения вопроса переправы. Командир дивизии Т. Н. Назаренко в первых числах августа приказал саперному батальону в течение двух суток построить мост через Двину, да такой, чтобы по нему могли пройти танки. Комдив понимал сложность задачи и решил лично поговорить с саперами. Рассказал, что у немцев, пытающихся прорваться к реке, появились танки, что в ближайшее время ожидается их решительное наступление. Если своевременно будет построена переправа, на левый берег перейдут наши танки, наступление противника будет отражено. Саперы правильно оценили обращение к ним командира дивизии. Работы начались немедленно, с двух берегов одновременно. С левого берега ротой под командованием старшего лейтенанта Бардова, с правого – ротой капитана Кочкаря. Опыта строительства мостов на сваях не было ни у солдат, ни у офицеров, но зато было горячее желание внести свой вклад в победу над врагом в проходившем бою. Роту разбили на звенья. Каждое звено выполняло определенную задачу, это и валка леса, и перевозка бревен, и заготовка свай, и выпиливание других элементов моста. В звено забивки свай вошли самые сильные и здоровые бойцы. В лесу нашли большую толстую березу, от комля отрезали кряж длиной полтора метра, из которого была сделана так называемая «баба». Четыре бойца, посменно, по команде: «Взяли, эй, ухнем!» этой бабой забивали сваи. В первый же день немецкий самолет облетел место стройки, скорректировал огонь артиллерии. Рвались снаряды немецкой тяжелой дальнобойной артбатареи, но строительство не прекращалось ни днем, ни ночью. К вечеру второго дня свайный мост через реку Западная Двина длиной около 150 метров был построен. Началась переправа танков, которые уже утром вступили в бой. Затем с правого берега на левый перевели часть артиллерии, поставили на прямую наводку. Еще несколько дней продолжалась канонада, гудели танковые моторы, но враг далее не прошел.

В результате июльского наступления немцы имели лишь незначительный тактический успех. Им удалось оттеснить нас от дороги Велиж – Сураж – Витебск и почти полностью овладеть дорогой Велиж— Демидов – Смоленск. Но цена такого успеха оказалась весьма высока. Их две пехотные дивизии – 205-я и 330-я – были обескровлены. Не такого, конечно, результата ожидало немецкое командование.

В начале августа 1117-й СП полностью принял участок обороны от 1119-го СП в районе Наумовки, а 1119-й СП перешел под Велиж.

С середины августа 1942 года на участке обороны 332-й СД наступил период позиционной войны.

1. За период с 9 января 1942 года по 15 августа 1942 года 332-я СД вела боевые действия со следующими немецкими воинскими соединениями и частями: дивизией «Мертвая голова», 88-й пехотной дивизией в составе 251-го, 257-го, 277-го пехотных полков; 330-й пехотной дивизией в составе 555-го, 556-го, 554-го пехотных полков; 205-й пехотной дивизией в составе 335-го, 353-го, 358-го пехотных полков; 6-м егерским лыжным батальоном; 4-й истребительной командой, 10-й стрелковой бригадой; 547-м пехотным полком; 184-м пехотным полком. Из перечисленных воинских частей было взято в плен 325 человек. Уничтожено (сбито) 27 самолетов. В числе трофеев: орудий – 31, минометов – 16, тракторов – 18, автомастерских – 2, пулеметов – 243, автоматов – 150 и т. п. (ЦА МО СССР Фонд 1117-го СП, дело 3, лист 29, 53.)

2. 76-миллиметровой пушечной батареей в 1115-м СП командовал старший лейтенант Пасечник. Кирилловский был командиром взвода управления. В командование батареей вступил в октябре 1943 г.

Батарея 120-миллиметровых минометов

В начале августа 1942 года в дивизию наконец-то поступили 120-миллиметровые минометы. Командиром дивизиона вновь назначили капитана П. М. Пархомовского, прибывшего после выздоровления из госпиталя в дивизию. Ему позволили отозвать из стрелковых полков по его усмотрению нескольких офицеров прежнего состава дивизиона. В их числе оказался и я – старший лейтенант Никонов М. М. В штабе артиллерии дивизии сообщили, что я назначен командиром одной из батарей, и направили в распоряжение Пархомовского. Дивизион трехбатарейного состава сформировали быстро. Старший лейтенант Грудин Н. П. был назначен командиром второй батареи. Радостно встретились мы. Было о чем рассказать каждому: о товарищах, о делах боевых. На должность командира взвода в дивизион прибыл лейтенант Бабий Ефим. Я упросил П. М. Пархомовского направить его ко мне в батарею. Рядовой состав и младшие командиры были из нового пополнения.

Воевать дивизионом не пришлось, пришел приказ раздать батареи в стрелковые полки. Мою батарею передали в 1117-й СП. В конце августа батарея заняла огневую позицию у деревни Ледяники на берегу реки Западная Двина. Впереди в полукилометре располагалась Наумовка, место, а не деревня. В ходе боев конца июля – начала августа дома были разрушены, сгорели, а их остатки использованы на строительство оборонительных сооружений. Всё здесь было мною исхожено, когда командовал минометной ротой, знакомо. Но в конце августа здесь было значительно тише, особенно в районе огневой позиции батареи. Двина спокойно несла свои воды в нескольких метрах от наших минометов. Высокий берег предохранял от прямых попаданий снарядов. Лучшей позиции и желать было нельзя. До немецкого переднего края обороны, проходившего по возвышенности, где ранее была деревня Кривки, расстояние два километра. Дальность стрельбы 120-миллиметровых минометов достигала шести километров и обеспечивала ведение огня по противнику перед всем участком обороны полка. Вскоре после занятия батареей огневой позиции командир полка майор М. Г. Карака вызвал меня к себе для знакомства.

Его землянка находилась также под берегом реки, в полукилометре от нашей огневой позиции в сторону Велижа. Вхожу, представляюсь. Он тоже встал, поздоровался, затем предложил сесть. Кое-что о Караке я уже знал еще до прихода в полк. Ниже среднего роста, коре- настый, с бритой головой и с высоким лбом, лет 30–32, одет в шерстяную гимнастерку, брюки-галифе, сапоги хромовые, хорошо начищенные кремом. В землянке чисто, ничего лишнего. Он попросил рассказать о боеготовности батареи и ее возможностях поражать живую силу противника и укрепления. Я доложил все так, как было в действительности. Батарея, как боевая единица, находилась в стадии становления. Личный состав только что начал осваивать материальную часть и свои обязанности при ведении огня. Предстояло оборудовать огневые позиции минометов, построить наблюдательный пункт, землянки для личного состава, укрытия для лошадей. Заинтересовали командира полка больше всего боевые возможности батареи. Мина весила шестнадцать килограммов. При стрельбе она поднималась до двух-трех километров и, падая с такой высоты, при фугасном действии могла разрушить любое оборонительное сооружение полевого типа. При стрельбе на осколочное действие батарея могла обеспечить непроходимый для пехоты заградительный огонь на участке до трехсот метров. Карака М. Г. с удовлетворением отметил, что она является самой мощной огневой силой в полку, что у немцев пока нет таких минометов в стрелковых частях. Затем он в тактичной форме поинтересовался, насколько я владею подготовкой данных для стрельбы и корректированием огня минометов. Он перед войной учился в Общевойсковой военной академии имени М. В. Фрунзе и, как я понял, знал элементарные правила управления огнем артиллерии. Его задачу на подготовку данных для стрельбы я решил в уме и быстро. Беседа закончилась его пожеланием быстрее завершить обучение личного состава и быть в любой момент в готовности открыть огонь по просьбе пехоты.

При очередном посещении батареи мой непосредственный начальник капитан Кравченко Григорий Захарович, начальник артиллерии полка, сообщил, что командир полка остался доволен мною. Кравченко был старше меня на два года, перед войной окончил артиллерийское училище, прост в обращении, рост чуть ниже среднего, черноглазый, любил рассказывать анекдоты. В дела внутрибатарейныене вмешивался, что меня устраивало. Мы быстро сдружились и все служебные вопросы решали без формальностей.