Узкая лесная дорога вела в сторону Ливан, где слышалась оживленная перестрелка, разрывы мин и снарядов. Это происходило совсем недалеко. Мы быстро вышли в район боевых действий пехоты. Здесь уже посвистывали пули, в кронах деревьев разрывались малокалиберные снаряды немецкой зенитной пушки. Повернули направо и метрах в двадцати от дороги, на небольшой лесной поляне, решили разместить командный пункт полка. К полудню перестрелка несколько удалилась в сторону Ливан. По дороге мимо нас к переднему краю пошли повозки с боеприпасами, походные кухни. В обратном направлении шли раненые. Предполагая передвижение наших подразделений по единственной здесь дороге, противник вел по ней и прилегающему лесу артиллерийский обстрел. Изредка слышался неприятный скрежет его шестиствольных минометов, но разрывы их снарядов были впереди на метров двести-триста.
Около 12-ти часов дня командир дивизии Егошин Т. Ф. по радио запросил наши координаты и обстановку в полосе наступления полка. Прохно П. К. кратко обо всем доложил. Комдив приказал ожидать его личного приезда. По достижении Ливан нашему полку предстояло выйти во второй эшелон дивизии, а полосу наступления передать 1119-му СП. Приезд комдива мог быть с этим и связан.
В ожидании его прибытия мы занялись уточнением расположения подразделений полка. Вскоре со стороны лесной дороги появились комдив Егошин Т. Ф., командующий артиллерией дивизии Калягин С. Я. и группа офицеров, их сопровождающих, которые шли позади и остановились на опушке поляны. Комдиву Егошину только что было присвоено звание генерал-майора. Он еще не успел одеть генеральскую форму, был в погонах полковника. Командир полка доложил о выполнении полком боевой задачи, поздоровались. Затем Прохно П. К. и я поздравили комдива с присвоением звания генерала. Тихон Федорович выслушал поздравления, поблагодарил, прошел к лежавшей на поляне толстой сосне и сел на ее ствол. Полковник Калягин сел в полуметре от комдива. Возле комля дерева была вырыта кем-то неглубокая щель. В случае обстрела ею можно было воспользоваться для укрытия.
Тихон Федорович попросил у Прохно П. K. его карту, задал несколько вопросов о положении полка и о поведении противника, затем начал уточнять новую задачу, одновременно делая карандашом пометки на карте. Мы, командир полка и я, стояли в одном шаге от него и внимательно слушали. В этот момент над нами с неприятным воем, хорошо известным фронтовикам, пролетели снаряды шестиствольного миномета и разорвались метрах в восьмидесяти-ста. Незадолго допри-хода комдива серия разрывов была метрах в ста в недолете. Мы оказались в вилке разрывов. Следовало бы принять меры обычной предосторожности. Однако, не обращая внимания на разрывы, комдив продолжал разговор. Признаюсь, у меня возникло подсознательное чувство опасности, неизбежности еще одной серии разрывов уже по нам, но даже и мысли не было выразить это вслух в присутствии старших начальников. Кто-то из нас должен был сказать о возникшей опасности, но все промолчали. Прошло еще две-три минуты, и серия мощных взрывов сотрясла землю вокруг нас. Когда осели осколки снарядов и несколько развеялся дым от разрывов, увидели, что Тихон Федорович продолжал сидеть на стволе дерева, но голова была низко опущена на грудь. Мы поняли, что он ранен, устремились к нему с намерением оказать помощь. Он приподнял голову и медленно, глухим голосом сказал: «Ты, Прохно, понял свою задачу?» Карта упала из его рук, а затем осело на землю и его тело. Осколками этих же снарядов были ранены находившиеся на опушке поляны командир 1119-го СП подполковник Мысин, начальник артиллерии 1119-го СП майор Мишин и адъютант командира дивизии старший лейтенант Носевич. Возможно, задело еще кого-то, так как по находившейся вблизи лесной дороге в тот момент проезжали подводы тыловых подразделений. Перепуганные ездовые и их кони галопом выбирались из места обстрела. Нужно было немедленно оказать помощь раненым. Офицер штаба артиллерии дивизии Гутерман Е. B. из группы сопровождавших комдива сумел быстро найти санвзвод 1115-го СП, привел санитаров, и они на носилках отнесли Тихона Федоровича до переправы. Затем на автомашине, присланной командиром корпуса, отвезли раненого в медсанбат.
Ранение оказалось смертельным. Через несколько часов он скончался. Увезли одновременно в медсанбат и раненных Мысина, Мишина и Носевича.
Подавленные случившимся, мы с Прохно П. К. пробыли на той поляне у поваленной сосны еще с полчаса, пока стрелковые батальоны передавали свои участки подразделениям 1119-го СП.
В эти минуты от офицеров, сопровождавших комдива, узнали о последних часах его жизни. Ночевал прошедшую ночь он в палатке штаба дивизии в лесу недалеко от переправы. О присвоении ему генеральского звания узнали поздно ночью. Рано утром полковник Калягин, офицеры штаба, радисты подошли к его палатке. Пока ожидали, вспоминали о боях дивизии, проведенных под командованием Тихона Федоровича под Витебском, Полоцком, Двинском, о его личной храбрости, умелом руководстве боевыми действиями, тактичности в отношениях с подчиненными. Опасались, что генерал долго в дивизии не задержится, назначат на высшую должность. Казалось, судьба ему улыбалась.
Как всегда, комдив вышел из палатки свежевыбритый, подтянутый, жизнерадостный. Поблагодарил за поздравления с присвоением звания. Все пошли на наблюдательный пункт. До полудня находился на южном берегу Дубны, руководил боем, имел разговор с командиром корпуса. Бой походил совсем рядом, и не было необходимости идти на передовую. После разговора по радио с Прохно П. К. он приказал всем находившимся на наблюдательном пункте следовать за ним на переправу. Он всегда хотел видеть бой своими глазами. К этому времени через реку саперами уже был наведен наплавной мост.
Во второй половине дня 1117-й полк выполнял боевой приказ умирающего комдива. Поздно вечером, когда приутих бой, вновь вернулись к разговору о гибели комдива. Офицеры штаба сожалели: «Не надо было ему идти на передовую». Кто-то высказался мудро: «Попробуй, загляни за ближний поворот? Так, видимо, суждено».
Через несколько дней командиром дивизии был назначен полковник Савченко Иван Иванович, 1903 года рождения, кадровый военный. В дивизии его ранее не знали.
С его приходом совпала передача нашей дивизии и всей 4-й ударной армии в состав Первого Прибалтийского фронта.
В командование 1119-го СП вступил майор Кудинов Константин Александрович, а начальником артиллерии полка назначили капитана Анисимова Виталия Ивановича.
Войска Первого Прибалтийского фронта под командованием генерала И. Х. Баграмяна, наступая по левому берегу Западной Двины и южнее, в первых числах августа в районе города Тукумса вышли к Рижскому заливу, освободили город Елгаву. Прибалтийская группировка немецких войск оказалась разрезана на две части, что серьезно осложнило ее положение, а нашим войскам облегчило возможность вести дальнейшие боевые действия. Юго-западнее Риги начались ожесточенные бои. Немецкое командование стремилось во что бы то ни стало ликвидировать разрыв между северной и южной группами своих войск. В такой обстановке наша 4-я ударная армия передавалась на усиление 1-го Прибалтийского фронта. Предстояла переправа нескольких дивизии и значительного количества артиллерии, других специальных частей на левый берег Западной Двины-Даугавы. Это дело непростое, особенно в прифронтовой зоне. Все перемещения надлежало провести скрытно от противника и его агентуры.
4 августа 332-я СД от г. Ливаны совершила марш по правому берегу Даугавы в 13–15 километров в тыл, в район местечка Дунава. Наш полк сосредоточился в лесу, в 300–400 метрах от реки. Нам выделили для переправы паром, вмещавший до полуроты солдат с вооружением. По разработанному штабом графику, определенное подразделение по сигналу коменданта переправы выходило из леса, размещалось на пароме, переправлялось и на противоположном берегу быстро уходило в лес. Полдня зaнялa переправа всего полка с тыловыми подразделениями. Ожидавшие переправы в это время отдыхали. После боев под Ливанами даже короткий отдых был очень кстати.
В спокойные часы того августовского дня я вышел к берегу Двины-Даугавы и немного предался воспоминаниям. Еще в январе 1942 года в одной из деревень Пеновского района, где наш дивизион остановился на дневку, бывший учитель сельской школы, рассказывая о достопримечательностях своего края, упомянул об озере Двинец. Это небольшое озеро, расположенное среди лесов и болот Валдайской возвышенности, дало начало большой реке – Западной Двине протяженностью 1020 километров, протекающей через Калининскую, Смоленскую, Витебскую области и Латвию, впадающую в Рижский залив Балтийского моря. Не думалось тогда, что нашей Ивановской дивизии предстоит пройти по ее берегам на подступе к Риге. Первый раз мы форсировали Двину по льду при освобождении Андреаполя, затем в боях за города Западная Двина, Велиж, Витебск. И сегодня, 4 августа 1944 года, происходит пятая по счету переправа.
Вобрав в себя на восьмисоткилометровом пути воды притоков – рек: Межы, Каспли, Дисны, Дриссы и других, здесь между Двинском и Ливанами она выглядела широкой и полноводной. В памяти сохранилось много замечательных видов Западной Двины. Особенно хороша она в районе Велижа, уже набравшая силу. Чистая, как из родника, ее вода утоляла жажду многим воинам, но купаться не приходилось, не было времени на такое удовольствие. Красива река, ее берега, хутора, села и города, которым удалось уцелеть.
Пока отвлекся немного на прошлое, к реке поочередно начали подходить батареи, вначале артиллерийские, а затем и 120-миллиметровая минометная. Переправился с ними и, не задерживаясь, вслед за стрелковыми батальонами, рассредоточенной колонной начал совершать марш на сближение с противником. 8 августа приняли полосу наступления от 46-й гвардейской стрелковой дивизии и начали преследовать противника. На рубеже реки Сусея встретили заранее организованную оборону противника. Развернулись в боевой порядок полковая и дивизионная артиллерия. При ее поддержке 1115-й СП к исходу дня освободил местечко Нерета, захватили 15 пленных. Последующие два дня, преодолевая сопротивление противника, продвигались в северном направлении.