Ускорение я не использовал: при ускоренном перемещении трава будет сильно шелестеть, да и заметить меня будет легче. На путь, который шагом я преодолел бы минут за десять, ползком ушел почти час. И то лишь потому, что последние двести метров я пробежал, стараясь двигаться как можно тише. Стража у ворот сейчас спорила со скандалившим торговцем, который подошёл слишком поздно и не застал открытые ворота, а последний патруль прошёл буквально минуту назад.
Добежал до стены, и лег у самых камней. Теперь нужно пропустить следующий патруль и попробовать преодолеть стену.
Следующий патруль показался буквально пять минут спустя, хотя должен был пройти позже. Значит, между этим и следующим может быть больше пяти минут.
Вот только почему они остановились прямо надо мной?
— Погоди, — пробормотал один из стражей.
— Чего?
— Чувствую что-то…
— Опять на кишки надавило? — хохотнул напарник сверхчувствительного стража. — Ничего, давай-ка побыстрее пройдёмся до башни, там уже в туалет сходишь. Говорил тебе, не стоит есть картофельный суп в нашей столовой — повариха дневной смене варит свежее, а нам уже потом разогревает. И кто знает, сегодняшнее она разогрела, или вчерашнее?
— Нет, с кишками в порядке все. Навык чувства опасности сработал, но как-то глухо, будто опасности нет, но что-то точно есть… Направления не чувствую.
Я ушел в медитацию, чтобы не привлекать к себе внимания, и следующие слова воспринял отстранённо.
— А вот это дело серьёзное, — перестал хохмить второй. — Давай-ка до башни бегом двинем, и предупредим начальника ночного караула о твоих ощущениях. Лучше перебдеть, чем поутру объяснять, почему в трущобах зарезали кого-то, или что-то ещё случилось, а мы ни сном ни духом.
Зацокали по камню подкованные сапоги, и оба караульных скрылись.
Не тратя время на хвалу мёртвым богам, я, цепляясь пальцами за тонкие линии между каменными блоками, полез вверх. Увы, здешний раствор оказался не чета тому, что был в подземелье. Я держался буквально на подушечках пальцев, и передвигался вверх практически без помощи ног — подтягивался на руках, и пальцами хватался за блоки. Уже скоро я достиг самого верха стены. Хорошо, что здесь строители не заморачивались так сильно, чтобы делать верх стены немного выпирающим наружу, дабы было удобнее лить на нападающих кипящую смолу, масло и прочие нехорошие вещи. Будь здесь такая стена, пришлось бы искать где-нибудь «кошку». Если в Вяжске я просто раскрутил верёвку и накинул петлю на зубец стены, то здесь зубцов не было.
Тут уже моя хвалёная ловкость едва не спасовала — если внизу стены и на средней её части раствор был плохоньким, и, чтобы ухватиться пальцами за камни, мне не нужно было прикладывать грандиозных усилий, то на верхней части стены раствор был крепким, его было много, и щели между камнями были весьма неглубокими. Возможно, этой частью занималась другая строительная бригада, будь она неладна. Для того, чтобы подняться на стену, мне пришлось замедлить время, и, повиснув на одной руке, достать из ножен на поясе кинжал и вбить его между глыбами. Через сидящего в лесу голема я наблюдал за стеной, и патрулей сейчас не видел, значит, можно взбираться на стену.
На этом мои приключения и закончились. Спустился вниз я без особых проблем — когда способен замедлять время, можно просто спрыгнуть вниз с каменной стены, и, в полёте цепляясь за трещины между камнями, замедлить падение достаточно, чтобы приземлиться на ноги без переломов. Единственное, чем пришлось пожертвовать — это вбитым между каменными блоками кинжалом. Разумеется, рано или поздно его найдут, но я сомневаюсь, что это произойдёт в ближайшую пару часов или даже в ближайшие сутки. Пока я наблюдал за патрулями, не увидел у них чересчур трепетного отношения к службе. С утра ни один стражник не приблизился к краю стены, чтобы внимательно осмотреть каменную кладку. Максимум — кидали пару ленивых взглядов под стену.
Из-под стены я убежал, не экономия силы на ускорение. И, судя по тому, что на стене не началось никакой суеты, никто меня не окрикнул, и нехорошее предчувствие меня не посетило, проникновение в город прошло удачно. А вот теперь мне стоит затаиться, и желательно там, где кормят: мои запасы еды закончились, от всего, что я покупал, остались только три сморщенных яблока.
Если бы не чувство голода, я мог найти чердак, или заброшенный дом — в трущобах таких хватало, и просидеть там до утра, пока люди, занимающиеся проблемами с законом, не посетят Гильдию. Но голод толкал меня к людям.
Вариантов, где посидеть до утра, особо и не было: лишь пивнушки и постоялые дворы. Только в постоялом дворе или в трактире я сейчас буду выделяться, как никто — там народ спать предпочитает, а не сидеть в зале, и если в этот же трактир зайдёт патруль стражников, пожелавших промочить горло, то я там буду на виду. А снимать комнату — это полагаться, что хозяин не знает о розыске мальчика-големокрада.
Впрочем, патруль может зайти и в пивные, но там хотя бы народ есть, я буду не так выделяться. А в какие пивные стража точно идти не пожелает, так это в те, что как раз расположены в трущобах.
Потому я завалился в пивную. Мужик за стойкой — хозяин он, или нет, посмотрел на мою закутанную в платок рожу безразличным сонным взглядом, налил требуемый квас, насыпал соленых сухариков и нарубленного вяленого мяса, пообещал разогреть жаркое. Я сел в дальнем углу зала, чувствуя себя, как на иголках.
Первые пятнадцать минут я следил за двумя столами, за каждым из которых сидели три посетителя, да за стареньким дедушкой, сидевшим отдельно. Я все ожидал возгласа «да это же он!». Но никаких выкриков не было, народ вёл себя мирно, никто не разглядывал меня и не торопился на выход. Поэтому спустя ещё пятнадцать минут я смог более-менее успокоиться и даже начал слушать разговоры.
Разумеется, местные не могли не обсудить историю караванщиков, которых привёз странный голем, скрывшийся после своей миссии. Я услышал, что всех троих смог спасти городской лекарь, к которому сразу же отправили гонца, и на этом моё любопытство в отношении караванщиков иссякло. Предположения произошедшего с ними и обсуждение слухов, летающих вокруг этой истории, я уже не слушал — тем более, к реальности они не имели никакого отношения.
А вот дальше тема перескочила на мистику. У меня закончились сухарики, вяленое мясо я тоже смолотил и переключился на жаркое, под которое и слушал эти рассказы. Разумеется, каждый рассказчик преподносил свою историю, как реально произошедший факт. Начала троица наемников или авантюристов — по одежке я так и не разобрался: добротная одежка, кожаная, слабенький артефактный меч на поясе.
— Знаю кузнеца в Ублефесе, так он каким-то демонам душу продал в обмен на мастерство. Кует, значит, такие мечи, которые способны поразить десятерых противников одним ударом. Без обучения, без наставника кует. Просто в какой-то момент пришёл в город, выкупил там помещение, кузницу обустроил, и начал, значит, ковать. Соседи — тоже такие же кузнецы, бают, серой воняет от его кузни, да и сам мастер на черта похож.
— Обычные завидки берут кузнецов твоих, — отозвался один из троицы бродяг — иначе я их по лохмотьям идентифицировать не могу. Но меч у него был гораздо лучше — непримечательный на вид артефакт эпического ранга с посеребрённой рукоятью. — Завидуют чужому мастерству, вот и все. В Ублефес, между прочим, стекаются самые лучшие мастера, и то, что в город пришёл очередной, ни о чём не говорит. Небось, уже и страже строчили доносы, а значит, проверили твоего кузнеца давно. А то, что серой пахнет, может быть обыкновенной алхимией, которую кузнецы повсеместно применяют, — пренебрежительным тоном ответили рассказчику с другого стола. На что оскорблённый любитель баек сразу же сказал:
— Ну, давай тогда свою историю, любитель правдивых рассказов! Давай-давай, я послушаю!
— А и расскажу! Когда твои знакомые кузнецы нюхали серу в Ублефесе, я с весьма храбрыми ребятами ходил в некрополис.
— Да ты что? Небось, сразу в столицу? И артефактов наверняка с собой притащили гору?
— Ты сперва дослушай, а потом уже комментируй. Я твой рассказ не прерывал. Так вот — собрались мы, значит, вчетвером: я, Арнол, мастер копья, лучница Ильза и маг Визирт. Лет пять назад дело было. Целью выбрали Бугор, как самый малонаселённый город до Битвы богов. Решили, что нежити там точно должно быть мало — сами знаете, сколько уже было попыток мэров и лордов отправить отряд для зачистки этого города от нежити. Мы подсчитали, что после всех попыток мёртвых там действительно должно быть мало. Да и не хотели мы целиком город зачищать: так, по краю пройти, собрать столовое серебро из богатых кварталов и может, какие тайники поискать — маг у нас был специалистом по обнаружению ловушек, а где ловушки, там и то, что они охраняют.
— И чего, зачистили? — не выдержал собеседник. — Небось, в золоте купаетесь, а эти шмотки ты для отвлечения внимания носишь.
— Как водится, недооценили масштабы, — спокойно объяснил бродяга. — До Битвы богов город действительно насчитывал тысяч восемь населения, и во время попыток его освободить несколько тысяч мертвецов точно повывели. Вот только когда к городу подошли мы и вскарабкались на стену рядом с богатыми кварталами… В общем, это надо видеть. Я, конечно, попробую вам объяснить суть жопы, которая нас там встречала, но всех красок тамошней глубины не передам. В общем, представьте себе улочку, забитую до отказа людьми. Наверняка каждый из вас видел такое во время гуляний и праздников. Знаете, когда мимо народа не протолкнуться, только вместо народа — нежить. Если бы вы в подземелье хоть раз спускались, я бы тамошний поток людей в пример привёл.
Собеседник бродяги вспыхнул и едва не схватился за меч, и принялся экспрессивно доказывать, что о подземелье он знает побольше, чем каждый из сидящих здесь. Точно — авантюрист. Наёмник так реагировать не стал бы.
После краткой перебранки — продолжили.
— В общем, как только поднялись на стену, как только увидели, сколько в этом городе скопилось мёртвых: зомби, скелетов, вурдалаков — Арнол утверждает, что на крыше какого-то особняка даже вампира видел, так сразу оттуда и дёрнули. И вся эта толпа ломанулась за нами. Сразу к городам не пошли, ученые: трое суток мотались по лесу, путали следы и отрывались от нежити. Думаю, сотни три за нами через стену перескочили: самые прыткие, самые сильные из тех, что заметили нас. Два с половиной го