И три сестры, и сват, и брат,
Кто мог еще ходить,
Пришли, собрать чтоб виноград
И деда накормить.
Но дыбом встал пучок волос,
И лёг за рядом ряд.
Пришёл Андрей, пришёл Деллос
И съел весь виноград!
С тех пор у храма Шао Лунь,
Что скалами зажат,
И брат, и сват, и дед Си Пунь
В сырой земле лежат.
Гранит от времени зарос,
Прочтёшь лишь наугад:
«Пришёл Андрей, пришёл Деллос
И съел весь виноград!»
Архетип
Другу моему С. Архипову (ко дню рождения)
07 мая 2005 г.
Немало в истории есть архетипов,
Сие – не пустые слова,
Но среди всех архетипов – Архипов
Совсем уж иная глава.
Давайте рассмотрим, давайте изучим,
Теорий нам хватит на век,
Он, может, вообще собирательный случай,
А не живой человек.
Поднимем архивы, забыв про полипы,
Прокрустово ложе найдем,
В котором бы мог поместиться Архипов
И, может, хоть что-то поймем.
О, Боже, каких только памятных типов
Собрал Ломброзо в назиданье для нас!
Никак не подходит под это Архипов
Ни с зада, ни в профиль, ни в фас.
По типу никак не громила заплечный,
И точно не карлик с большим кирпичом,
Старуха-горбунья похожа, конечно,
Но горб тут вообще ни при чём.
Быть может, не там мы вначале искали,
Вот справочник фельдшера есть.
Возможно, он там, среди всех аномалий,
А их тут, поверьте, не счесть.
Откроем страницу «душевнобольные»,
Нет, не похоже... Ещё пролистнём...
«Хромые»... «косые»... «кривые»... «глухие»...
«Беременность» – это вообще не о нём.
Картинки, таблицы, клише логотипов...
Наверно, какой-то просчёт!
Тут нету болезни с названьем «Архипов».
Ну ладно, поищем ещё.
Давайте поищем среди ваххабитов,
Случается в жизни курьёз,
Но, нет ваххабитов с фамильей «Архипов»,
Мне жаль ваххабитов до слёз.
Не то, и не это, мы с вами на грани,
Труды обратились во тлен,
А может, Архипов – вообще марсианин,
Квадратный такой многочлен?
Откроем скорее иные скрижали
И средь великих имён
Мы с вами, кончено же, то, что искали
В истории точно найдём.
И млея в поту от азарта,
Увидим за древностью лет
От Ирода до Бонапарта...
Что только Архипова нет.
Воителей грозные лики
И рыцарства славного цвет,
Тут есть Александр Великий,
И только Архипова нет.
Тут есть Чингисхан и де Косса,
Софокл, Апулей, Иофет,
Есть даже Навуходоносор,
И только Архипова нет.
А летопись толще и толще
И в ней и Ростан, и Золя...
Хотя на Архиповых, в общем,
Стоит и стояла Земля.
Не стоит искать, к сожалению, знаю,
За медью великих идей
Мы как-то всегда забываем
Простых незаметных людей.
Отбросим скрижали, отринем печали,
Найдём мы типаж всё равно.
Его на работе как будто видали,
Но мельком и, вроде, давно.
Постойте! Зачем нам пытаться со скрипом
По полочкам всё разложить?
Не впишется в это Серёжа Архипов.
Я душу могу заложить!
Без стонов, стенаний, без всхлипов и хрипов,
Без жалоб на нынешний век,
Живёт, поживает Серёжа Архипов,
Хороший, простой человек.
Судьба не простая, но кто это знает,
И он не расскажет вовек.
Упрямо по жизни с улыбкой шагает
Хороший, простой человек.
Мы столько пропели и столько пропили,
И это, друзья не позор,
Мы в Косово вместе на танке катили
С коротким названьем «Кейфор».
И, если случится вдруг горькое лихо,
Не буду звонить не «ноль три» ни «ноль два»,
Есть адрес приметный – Серёжа Архипов,
И это не просто слова.
Подводим итоги и видим мы что же
Удачливый выпал нам век:
Живёт рядом с нами Архипов Серёжа,
Хороший, простой человек.
Поднимем бокалы за то, что дороже,
Чем самый святой оберег –
За то, что живет рядом с нами Серёжа,
Хороший, простой человек.
Лучший Печкин
Моему другу Ю. Николаеву (к шестидесятилетию)
17 декабря 2008 г.
Портрет его без приукрас и фона
Довольно прост, как прост и он:
Он почему всегда без микрофона,
Да потому, что прячется легко за микрофон.
Но он с судьбою не играет в жмурки,
Минута каждая достаточно проста,
Пятнадцать ложек кофе на мензурку,
Не вынимая сигареты изо рта.
А говорят, что никотин опасно,
Что капля лошадь может погубить,
А вот его на корте поглядеть и ясно
Курить не вредно, вредно не курить!
Везде шептали –юность алкогольна,
И сколько раз его брались лечить,
Но, если Ляля до сих пор довольна,
То, может, стоит пить, а вовсе и не пить!
И жизнь его игра, а не игрушка,
Его в актерство случай заманил.
И в детстве Бог на самую макушку
Ему, наверно, руку положил!
Нельзя переиграть мультяшного героя,
Актер не может, это «мове тон»!
Но, полагаю, вспомнить стоит,
Что лучший «Печкин», безусловно, он!
Его ролей никто не позабудет,
Но отчего меня бросает в жар?
Я видел, как его детишки любят,
А это, согласитесь, Божий дар!
И если дружба всё же существует,
То это точно, братцы, про него –
Смеяться так, как он и так, как он горюет,
И не просить ни у кого и ничего!
Все, кто пришли понять бы не сумели,
Да я и сам не понимаю ни шиша,
Откуда здесь в таком субтильном теле
Такая вдруг огромная душа.
Наверно мне не выразить словами,
Я с ним полнеба вместе пропахал,
Я видел сам, как обожженными руками
Он двадцать дней держал штурвал!
Здоровяков немало Бог наделал,
Но если снова станет горячо,
Я обопрусь своим нелёгким телом
На это очень узкое плечо!
Вот он не бросит точно на дороге,
И не предаст, уверен я вполне,
И если снова вдруг поднимут по тревоге,
Хотел бы с ним стоять спиной к спине.
Мы редко видимся, такая незадача,
Такое время – кто кого сожрёт,
Но если мы с женою здесь, то это значит,
Что нашу дружбу это не порвёт.
И ничего тебе я, друг мой, не желаю,
Мне нечего тебе и пожелать,
Живи, как жил, дай Бог тебе удачи,
Чтоб было с кем по жизни мне шагать!
++++++
А. Иншакову (ко дню рождения)
22 января 2009 г.
Прими, мой друг, подарок скромный,
А вместе с ним привет огромный
От всей семьи. Еще два слова.
Я говорил и повторяю снова,
Что многих в жизни я встречал,
Кого любил и привечал,
С кем поначалу я братался,
В порыве чушь собачью нёс,
В угаре пьяном обнимался,
И как-то сразу расставался
Без сожаленья и без слёз.
Встречал других, их было мало,
Судьба, как вешки, расставляла
Их на пути. И с рук на руки,
Минуя беды и разлуки,
Меня, играя и шутя,
Передавала, как дитя.
То были сильные мужчины,
Под стать мифическим Богам,
Ни перед кем не гнули спину
И всяк судили не по чину,
Не по словам, а по делам.
Не в этом суть, а вот в чём дело,
Что душу мне, мой друг согрело,
О чём и речь. Есть только трое,
Так предначертано судьбою,
Которых, как я ни грешил,
Мне Бог на счастье подарил.
Их всех одно объединяет,
Что странно в наш беспутный век,
О чём не думает, не знает,
И не особенно страдает
Всяк сущий ныне человек.
Да я и сам не знал такого –
Ни одного худого слова,
Что даже странно без сомненья,
За время нашего общенья,
О них троих, как я сказал,
Худого слова не слыхал.
Я назову. Был Гриша Горин,
Талант по сердцу и уму,
Пером владел, как пикой воин,
Иной судьбы он был достоин.
Ну что ж, Мир праху твоему.
А был Никулин дядя Юра,
Кому-то друг, кому-то гуру,
И как сказал, не помню кто-то,
Герой своих же анекдотов.
Как многих он по жизни вёл,
Но час настал, и он ушёл.
И я не то чтоб поминаю
Их всех для красного словца,
Как рок, как данность принимаю,
И равно так же вспоминаю