Здесь, наверху, под дубами, мы сделали остановку. Всадники слезли с коней. Нам тоже разрешили спуститься, хотя и привязали вместе к стволу дерева. Несториане вытаскивали из сумок съестное, нам же приходилось ограничиться голодными взглядами. Линдсей откашлялся, раздосадованный, и проворчал:
– Знаете, чего я с радостью ожидал?
– Ну и чего же?
– Медвежьей ветчины и медвежьих лап.
– Не мучайтесь больше этим напрасным желанием! Вы голодны?
– Нет, я по горло сыт злостью! Посмотрите только на этого парня! Он даже не может разобраться с револьверами.
Несториане могли теперь в полном спокойствии рассмотреть то, что они у нас отобрали. Деньги они заботливо перепрятывали. Наше имущество гуляло по рукам, а оружие возбуждало особое внимание новых владельцев. Предводитель держал оба моих револьвера в руках. Он в них ничего не понял, повертел их туда-сюда и обратился наконец ко мне со словами:
– Это оружие?
– Да.
– Чтобы стрелять?
– Да.
– Как это делают?
– Это нужно показывать.
– Покажи это нам!
Этому человеку не приходило в голову подумать о том, что эта маленькая вещичка может стать для него опасной.
– Ты не поймешь, – сказал я.
– Почему?
– Потому что сначала тебе нужно узнать, как обходиться с другим оружием.
– Какое оружие ты имеешь в виду?
– Которое лежит по твою правую руку.
Я имел в виду штуцер «генри». Он, как и револьвер, был снабжен предохранителем, которого предводитель не нашел.
– Но объясни же мне, – сказал он.
– Я ведь тебе уже сказал, что это нужно показывать!
– Вот тебе ружье.
Он протянул его мне, и, как только я почувствовал его в своей руке, мне показалось, что больше уже ничего не надо бояться.
– Дай мне нож, чтобы я смог открыть курок, – обратился я к предводителю.
Он подал мне нож, и я кончиком ножа сдвинул предохранитель, хотя мог бы это сделать легчайшим нажатием пальца, и оставил нож в руке.
– Скажи, во что мне выстрелить? – спросил я.
Он огляделся и сказал:
– Ты хороший стрелок?
– Да!
– Тогда выстрели в чернильный орешек!
– Я тебе собью пять чернильных орешков, при этом заряжу оружие лишь один раз.
– Это невозможно!
– Я не обманываю тебя. Мне заряжать?
– Заряжай!
– Тогда дай мне сумку, которая висела на моем поясе, а теперь – на твоем.
Ружье было заряжено, но я хотел получить все свои патроны.
– Что это за маленькие штучки в этой сумке? – спросил он.
– Это я тебе сейчас разъясню. У кого есть такая штучка, тому, чтобы стрелять, не нужен ни порох, ни пули.
– Я вижу, что ты действительно не курд, ведь у тебя такие вещи, которых никогда в этой стране не водилось. Ты на самом деле христианин?
– Добрый христианин.
– Прочитай «Отче наш».
– Я не очень хорошо говорю по-курдски, поэтому ты меня должен простить, если я немного ошибусь.
Я постарался достойно выйти из весьма щекотливого положения. Несколько раз он поправлял меня, потому что я не знал слов «искушение» и «вечность», но потом удовлетворенно сказал:
– Ты на самом деле не мусульманин, потому что мусульманин никогда бы не прочитал христианской молитвы. Думаю, что ты не воспользуешься ружьем и не обманешь моего доверия, поэтому я отдам тебе сумку.
Спутники предводителя, казалось, посчитали такое его поведение вполне безопасным. Они все принадлежали народу, у которого долгое время властью угнетателей было отнято оружие, и поэтому они плохо понимали его ценность в руках решительного человека. И, конечно же, все с любопытством ожидали доказательства мощи моего оружия.
Я вынул один из патронов и притворился, будто заряжаю. Затем поднял ружье, указав им ветку, в которую собирался стрелять; пять раз нажал на курок – и орешки исчезли с ветки. Удивление этих людей было безгранично.
– Сколько раз ты можешь выстрелить из этого ружья? – поинтересовался у меня предводитель.
– Столько, сколько я захочу.
– А этими маленькими ружьями?
– Тоже много раз. Тебе объяснить?
– Давай!
– Дай-ка мне их!
Я положил штуцер рядом с собою и взял два револьвера, которые он мне покорно вернул. Линдсей наблюдал за каждым моим движением с большим напряжением.
– Я сказал вам, что я христианин с Запада. Я никогда не убиваю человека без причины, но когда на меня нападают, то меня нельзя победить, потому что у меня есть чудесное оружие, против которого нет никакого спасения. Вас больше тридцати храбрых воинов; но если бы мы не были привязаны к этому дереву и хотели бы вас убить, то мы бы справились с этим благодаря этим трем ружьям буквально за три минуты. Ты в это не веришь?
– У нас тоже есть оружие, – отвечал предводитель, заметно насторожившись.
– Вы бы не смогли употребить его в дело, ибо первый, кто потянулся бы за своим ружьем, пикой или ножом, был бы и первым убитым. Если бы вы не сопротивлялись, мы бы вам ничего не сделали, а только мирно поговорили.
– Вы не сможете этого сделать, потому что привязаны к дереву.
– Ты прав, но если бы мы захотели, мы бы быстро освободились, – объяснил я спокойным тоном. – Этой веревкой мы привязаны к дереву, я бы дал моему спутнику оба этих маленьких ружья, как я сейчас это делаю; затем взял бы твой нож и одним-единственным ударом разрубил бы веревку – и вот мы свободны. Вот видишь?
Свои слова я подтверждал соответствующими действиями. Вот я уже стоял, выпрямившись, около дерева со штуцером, Линдсей – рядом со мной с револьверами. Он кивнул мне, расплываясь в широкой улыбке, напряженно наблюдая за всем, что я делал, поскольку он не понимал моих слов.
– Ты умный человек, – сказал предводитель, – но эту веревку тебе не нужно было перерезать. Садись снова и все-таки объясни нам принцип действия двух маленьких ружей.
– Я тебе сказал уже два раза, что тут надо не объяснять, а показывать. Если же вы не выполните мои требования, то уж я вам покажу…
Только теперь, видимо, ему стало ясно, что я не шучу. Он встал, остальные поднялись тоже и потянулись за оружием.
– Чего ты требуешь? – спросил он угрожающе.
– Выслушай меня спокойно! Мы не обычные воины, мы эмиры, которых требуется встречать с почтением, даже если они попадают в плен. Вы же нас обокрали, связали, словно мы воры и разбойники. Мы требуем, чтобы вы нам возвратили все, что у нас отобрали.
– Мы не сделаем этого!
– Тогда я исполню твое желание и покажу тебе, как обращаться с этим оружием. Обрати внимание: первый, кто поднимет на нас оружие, будет и первым, кто умрет! Лучше, если мы поговорим друг с другом мирно.
– Вы тоже умрете!
– Но большинство из вас погибнет раньше нас!
– Мы свяжем вас, потому что должны привести вас к нашему мелеку[45].
– Если вы попытаетесь нас связать, то не сможете привести к мелеку, ибо мы будем обороняться. Но если вы все нам отдадите, то мы последуем за вами добровольно; только так мы сможем появиться перед вашим мелеком в качестве эмиров.
Эти добрые люди были далеко не кровожадны и очень боялись нашего оружия. Они посмотрели друг на друга, посовещались шепотом, и наконец предводитель спросил:
– Что ты требуешь обратно?
– Одежду.
– Ты ее получишь.
– Деньги и все, что лежало в наших карманах.
– Это останется у нас, мы отдадим все это нашему мелеку.
– И еще оружие.
– И оружие останется у нас, чтобы вы не употребили его против нас.
– И затем мы требуем наших лошадей.
– Ты требуешь невозможного!
– Ну хорошо, пеняйте на себя, если мы попытаемся сами вернуть то, что нам принадлежит. Ты предводитель и захватил себе наше имущество. Я убью тебя, чтобы вернуть его.
Я поднял ружье. Линдсей тоже приподнял оба своих ствола.
– Стой! Не стреляй! – повелительно сказал мне предводитель. – Ты на самом деле последуешь за нами, если мы тебе все отдадим?
– Да.
– Поклянись нам в этом!
– Я говорю это. Это как клятва!
– И ты не воспользуешься своим оружием?
– Нет! Разве что в случае самозащиты.
– Тогда ты получишь сейчас все.
Он снова тихо переговорил со своими. Казалось, он им объяснял, что наше имущество наверняка останется у них. Наконец около нас положили все, до мельчайшего предмета. Мы натянули одежду, и Линдсей попросил меня сообщить ему результаты моих переговоров. После моего рассказа на его лице появились морщины – он задумался.
– Что вы наделали, сэр? Наша свобода уже была в наших руках!
– Вы думаете? Все равно пришлось бы вступить в бой!
– И мы бы убили всех!
– Пятерых или десятерых, затем нас все равно скрутили бы. Радуйтесь тому, что нам вернули наши вещи; будущее покажет, что к чему!
– Куда они отведут нас?
– Это мы скоро узнаем. Между прочим, я могу уверить вас в том, что наши друзья не оставят нас. Халеф наверняка поднимет на ноги всех, чтобы вызволить нас.
– Знаю – классный парень!
Мы рассовали по карманам все вещи, взобрались на лошадей и поскакали дальше. Мне стоило лишь чуть-чуть надавить коленями, чтобы снова оказаться свободным. Но я дал слово и держал его. Я скакал сбоку от предводителя, который то и дело бросал на нас озабоченные взгляды.
– Я спрашиваю тебя снова, куда ты нас ведешь? – начал я.
– Это решит мелек.
– А где он?
– Мы подождем его на склоне горы.
– Чей он мелек?
– Лизана.
– Значит, он сейчас в Лизане и скоро вернется?
– Нет, он погнался за беем из Гумри.
– Вот оно что! А почему вы с ним расстались?
– Ему больше не нужна была наша помощь, потому что у бея при себе было мало людей, а когда мы повернули назад, мы наткнулись на вас.
Вот и разрешилась загадка. Враг столь многочислен, что наши друзья не смогут нам помочь.
Дорога повела опять под гору, и мы увидели перед собой долину Заба. Примерно через два часа мы подъехали к одинокому хутору, где было всего лишь четыре дома, из которых три были построены из глины и только у одного были каменные стены. Здание было двухэтажным, с большим садом сзади.