– Но мы таким образом попадем к ним в руки!
– Нет. Вы ускользнете от них и выиграете время. Как они на вас нападут, если вы будете контролировать мост?
– Ты прав, господин. Я тотчас же отправляюсь.
Пока я менял лошадей, мелек приставил ко рту раковину, сняв ее с пояса. Глухой, но сильный трубный звук был слышен далеко. Халдеи со всех сторон устремились назад к мелеку. Им это направление было более приятно, чем движение в сторону опасных, храбрых и хорошо вооруженных курдов.
Я же, снабдив Халефа некоторыми инструкциями, напротив, поскакал вперед навстречу храбрым курдам. Скоро я оказался совсем один, потому что даже Доян остался у халдеев…
Глава 7ДУХ ПЕЩЕРЫ
Мое задание не казалось мне сложным. Курды наверняка должны будут принять во внимание, что их бей находится в плену и его жизнь – под угрозой. Потому меньше всего следовало их опасаться, а больше – надеяться на легкое примирение.
Я медленно продвигался вперед и, как говорят, держал ухо востро. Добравшись до низенького холма, где лес не был таким густым, я увидел воронью стаю, парившую над лесом и то садившуюся на деревья, то снова взлетавшую. Было понятно, что птиц кто-то беспокоил, и поэтому у меня не было сомнений, куда теперь нужно поворачивать. Спустившись с холма и не успев далеко от него отъехать, я услышал выстрел, который, очевидно, предназначался мне. Я заметил вспышку в том направлении, где находился стрелок-растяпа. В одно мгновение я спрыгнул с лошади и спрятался за нею.
– Парень, убери свою игрушку, – крикнул я, – ты скорее попадешь в себя, чем в меня!
– Беги, иначе ты труп! – раздалось в ответ.
– Честное слово, смеяться хочется! Кто убивает своих друзей?
– Ты не наш друг, ты насара!
– Я тебе все объясню. Ты воин курдского авангарда?
– Кто тебе это сказал?
– Я это знаю; веди меня к командиру!
– Зачем?
– Мой друг, бей Гумри, направил меня к нему.
– А где бей?
– В Лизане, в плену.
Пока мы вели разговор, я заметил, как к моему «оппоненту» подтянулись еще несколько офицеров, не хотевших показываться и поэтому прятавшихся за деревьями.
Курд продолжал расспрашивать:
– Ты называешь себя другом бея. Кто ты?
– Эмир может отвечать только на вопросы равного себе. Приведи сюда своего командира или проводи меня к нему. Мне – посланнику бея – нужно с ним поговорить.
– Господин, ты что, один из тех чужаков эмиров, которых взяли в плен?
– Да.
– И ты на самом деле не предатель?
– Ты что говоришь, ты, жаба! – вдруг прикрикнул кто-то на моего собеседника. – Ты разве не видишь, что это эмир, который может стрелять без остановки? Отойди в сторону, ты, червь, и пропусти меня к нему!
Из-за дерева тотчас же вышел юный курд. Он подошел ко мне и с большой почтительностью сказал:
– Слава Богу, что я опять тебя вижу, господин! Мы о вас так беспокоились!
Я узнал в нем одного из тех моих спутников, которым вчера удалось ускользнуть от мелека, и отвечал:
– Нас потом снова взяли в плен, но сейчас дела вообще-то идут не так плохо. Кто ваш командир?
– Раис Далаши, а с ним храбрый хаддединский эмир из племени шаммаров.
Я с радостью воспринял эту приятную весть. Значит, Мохаммед Эмин нашел все-таки, как я и предполагал, дорогу в Гумри, и вот он здесь, чтобы нас освободить.
– Я не знаю раиса, – сказал я. – Веди меня к нему.
– Господин, он великий воин. Вчера вечером он пришел к бею и, услышав, что бей попал в плен, поклялся сровнять Лизан с землей и отправить всех его жителей в ад. Теперь он продвигается к Лизану, а мы идем впереди, чтобы его не застали врасплох. Но, господин, где же твой конь? Тебя что, ограбили?
– Нет, я добровольно оставил его у несториан. Но пойдем же!
Я взял коня за повод и последовал за курдом. Не успели мы пройти и сотни шагов, как наткнулись на группу всадников, среди которых, к моей большой радости, я увидел и Мохаммеда Эмина, сидевшего на лошади. Он тоже сразу меня узнал.
– Хамдульиллах! – воскликнул он. – Слава Аллаху, давшему мне возможность снова тебя увидеть! Именно он позволил тебе уйти от этих несториан. Но, – прибавил он испуганно, – ты что, убежал из плена без своего коня?
Это казалось ему невероятным, поэтому я сразу же его успокоил:
– Я вообще не убегал, и конь по-прежнему принадлежит мне. Сейчас он под присмотром хаджи Халефа Омара, на которого, как ты знаешь, я могу положиться.
– Ты разве не убегал? – удивленно переспросил он.
– Нет. Я пришел как посланник бея Гумри и мелека Лизана. Кто здесь командир?
– Это я, – услышал я глухой голос.
Я повернулся и внимательно посмотрел на этого человека. Он был очень высокий и чрезвычайно худой, сидел на крепко сбитой лохматой лошадке, взнузданной упряжью только лишь из пальмовых волокон. На его голове сидел чудовищных размеров тюрбан, а на лице красовалась такая густая и жесткая борода, что были видны лишь нос и глаза, изучавшие меня пытливо.
– Ты – раис Далаши? – спросил я его.
– Да. А кто ты?
Вместо меня ответил Мохаммед Эмин:
– Это – эмир Кара бен Немси, о котором я тебе уже рассказывал.
Курд снова на меня уставился, и мне сразу показалось, будто он уже все про меня знает. Раис сказал:
– Хорошо, он позже все нам сообщит, сейчас же пусть присоединяется к нам. Вперед!
– Подожди, мне нужно с тобой поговорить, – попросил я.
– Молчи! – набросился он на меня. – Я главнокомандующий, и все, что я скажу, должно выполняться без пререканий. Говорят женщины, мужчины же – действуют. Не время сейчас для беседы!
Нет, я не привык, чтобы со мною говорили таким тоном. Мохаммед Эмин подал мне подбадривающий знак рукой. И когда раис отъехал на несколько шагов, я, подскочив к нему, схватил его лошадь за поводья.
– Стоять! Я – посланник бея! – предупредил я его строгим голосом.
Я всегда считал, что бесстрашный характер, подкрепленный ловкостью и силой, импонирует этим полудиким людям. Здесь же, очевидно, я просчитался; раис поднял кулак и пригрозил:
– А ну, прочь от моего коня, иначе получишь!
Я осознавал, что если хотя бы в малой степени дам себя запугать, то моя миссия не осуществится. Поэтому я отпустил свою лошадь, но, продолжая удерживать его коня за уздечку, ответил:
– Теперь я замещаю бея Гумри и я отдаю команды; ты же не кто иной, как лишь ничтожный деревенский староста, который должен мне беспрекословно подчиняться. Слезай с коня!
Он рванул с плеча ружье, схватил его за ствол и взмахнул им.
– Я расколю тебе голову, дурак! – заревел он.
– Попробуй. Но сперва ты подчинишься! – отвечал я смеясь и, быстро рванув лошадь за узду, поднял ее на дыбы и с такой силой ударил ее в брюхо, что та снова испуганно вскинулась вверх. Староста вылетел из седла. Прежде чем он поднялся, я вырвал у него из рук ружье и нож и уже спокойно мог ждать нападения.
– Пес! – заорал он, вскакивая на ноги и бросаясь на меня. – Я тебя уничтожу!
Раис подскочил ко мне, но ударом ноги я снова опрокинул его на землю. Схватив его ружье, я прицелился.
– Не приближайся ко мне, а то выстрелю!
Он встал на ноги, держась за живот, куда я его ударил, и смотрел на меня разъяренно, но снова нападать не осмелился.
– Отдай мне оружие! – прорычал он мне с угрозой.
– Только после того, как я с тобой поговорю!
– Обойдешься, мне этого вообще не надо!
– А мне надо! Я привык, чтобы ко мне прислушивались, запомни, начальник!
– Я не начальник, я раис, незанум!
События разворачивались молниеносно, но на нашу потасовку уже обратили внимание все подходившие курды, окружившие нас густой толпой. Одного взгляда было мне достаточно, чтобы понять – ни один из них не намерен вступать в разборку, предварительно не разобравшись, в чем вообще дело. Поэтому я смело отвечал:
– Ты не раис и не незанум; ты даже не свободный курд, как эти храбрые мужчины, которыми ты хочешь командовать.
– Докажи это! – вскричал он, кипя от гнева.
– Ты – староста Далаши. А эта деревня и еще шесть поселений принадлежат стране Халь, которая платит дань наместнику Амадии и, значит, подчинена мосульскому паше, а также стамбульскому падишаху. Староста деревни, собирающий дань для падишаха, – не свободный незанум, а турецкий начальник. Если меня оскорбляет свободный и храбрый курд, то я с оружием в руках требую от него ответа, потому что он сын человека, не склоняющего голову ни перед кем. Если же турецкий староста, являющийся слугой мутасаррыфа, осмелится назвать меня псом, то я сброшу его с лошади и поставлю ногу на грудь, чтобы он покорился! Скажите, люди, кто же назначил сборщика дани из турецкой деревушки предводителем знаменитых курдов-бервари?
Толпа громко загудела, и вскоре кто-то невидимый отвечал:
– Он самозванец.
Я повернулся лицом к говорящему.
– Ты меня знаешь?
– Да, эмир. Большинство из нас знают тебя.
– Тогда тебе должно быть известно, что я друг и гость бея!
– Мы это знаем!
– Теперь ответь мне: разве среди бервари не было ни одного, кто был бы более достойным претендентом на этот пост?
– Их было много, – гордо ответил мой собеседник, – но этот человек, которого ты зовешь начальником, часто бывает в Гумри. Он сильный человек, и поскольку он находится в кровной вражде с мелеком Лизана, то мы не хотели терять понапрасну время на долгие выборы. И передали ему полномочия.
– Он – сильный? Разве я не сбросил его сейчас с коня? Говорю вам, что в следующий раз, если он осмелится оскорбить меня или кого-либо из моих друзей, то уже не поднимется с земли, а душа его улетит в джехенну. Моя рука мягче шелка для друзей, для врагов же она – тверже камня.
– Господин, чего ты требуешь от него?
– Бей в плену в Лизане. Он послал меня к вам, чтобы обсудить с вашим предводителем, что вам следует делать. Но этот раис не хочет подчиняться; он не желает со мною говорить и назвал меня псом!