Налюбовавшись необычной черепахой и сфотографировав ее, матросы выпустили пленницу за борт.
26 февраля. Закончив работы на банке Кампече, направляемся к берегам Кубы. Нам предстоит в течение двух дней собирать моллюсков для музея Атлантического научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, находящегося в Калининграде. Для этой цели мы выбираем бухту Корриентес, находящуюся на пути нашего следования. Мы с Анатолием ни разу не были в этом районе, поэтому с нетерпением ожидаем встречи с новым для нас местом.
Бухта Корриентес вдается в южный берег острова Куба между мысом Корриентес и мысом Оландес. Входим в бухту, и перед нами открывается величественный вид: берега бухты большей частью скалистые, обрывистые, густо поросшие лесом. Местами лес подступает прямо к воде. И везде королевские пальмы…
Судно становится на якорь, спускаем шлюпку и шторм-трап. Прямо с борта прыгаем в воду. Глубина около двенадцати метров, вода чистая и теплая. Ныряю навстречу дну, поросшему оленерогими кораллами. Снова вижу привычную картину: заросли кораллов, губки, снующие рыбы… Отламываю куст коралла и поднимаюсь в шлюпку. Дно явно не для поисков моллюсков. Решаем на шлюпке подойти поближе к берегу, где должна быть черепашья трава. Уж в ней-то мы найдем моллюсков!
Пока совещались с капитаном на палубе, возле шлюпки началась паника: матросы один за другим начали вылезать из воды и карабкаться по трапу на борт. В чем дело? Ныряю и вижу, что под судном кружатся несколько некрупных барракуд. Опасности они не представляли, поэтому ныряльщики снова один за другим покинули судно в поисках подводных сувениров.
Пока участники экспедиции ныряли с судна, я отплыл метров на сто — сто пятьдесят в сторону, чтобы познакомиться с местом. За время экспедиции я соскучился по воде, по милым подводным пейзажам. Плавно погружаюсь в прозрачную воду, иду вдоль дна, любуясь кораллами и рыбами. Многих из них мы ловили на банке Кампече. Поплавав минут двадцать, направляюсь к судну. Здесь уже кипит работа по заготовке оленерогих кораллов. Люди ныряют один за другим, отламывают хрупкие кустики кораллов и складывают их в большую сетку. Наполненную сетку поднимают в лодку, а с нее передают на судно.
Я поднимаюсь на палубу и прошу капитана сменить место.
На шлюпке отправляемся к берегу, к зарослям черепашьей травы. Ныряем. Но и здесь моллюсков мало. Обследуем значительную часть берега. За два дня нам удалось собрать несколько десятков кобо. Здесь же я нашел самого красивого в моей коллекции моллюска кобо с огромным ухом.
28 февраля. До Гаваны осталось всего тридцать миль. Весь день идем вдоль гористой провинции Пинар-дель-Рио и к вечеру подходим к Гаване. Снова, как и в первый раз, на теплоходе, испытываю волнение от встречи с этим прекрасным городом. Только теперь мы уже знаем город и его окрестности и поэтому с интересом узнаём детали развертывающейся панорамы.
Вот открываются горы вдали от берега. Особенно хорошо видна гора Пан-де-Матансас. В хорошую погоду ее видно за сорок миль. Хорошо различимы также Горы Эскалерас-де-Харуко и гора Тетас-де-Манагуа с двумя округлыми вершинами.
Подходим ближе. Вот замок Морро на северо-восточном входном мысу бухты, в которой расположен порт Гавана. На юго-западном входном мысу виден замок Пунта. Вот купол Капитолия в центре города, здание отеля «Националь», памятники, купола церквей, снующие по набережной машины…
Поскольку мы подошли поздно вечером, нам предстоит провести ночь на рейде. С восходом солнца появляется лоцманский катер, и мы входим в бухту. Путешествие окончено. На следующий день вывозим с судна собранные коллекции и прощаемся с командой судна…
10Путешествие в прекрасный мир
Промелькнуло чудесное лето, мое первое тропическое лето. С ним было связано много приятных и интересных поездок по острову, позволивших собрать обширные коллекции морской фауны. Было закончено изучение коллекции рыб, хранящейся в Институте океанологии. Освоение акваланга позволило нам проникнуть на глубину пятидесяти — шестидесяти метров. Мы вполне акклиматизировались в местных условиях и совсем не страдали от жары. Наступившая зима внесла дополнительное разнообразие в нашу жизнь: мы побывали в Мексиканском заливе, познакомились с его фауной, посетили Мексику. Так что итогом более чем годичного пребывания на Кубе мы были довольны.
С приходом зимы все чаще и чаще стали дуть ветры с охлажденного Северо-Американского материка, и понижение температуры на несколько градусов мы ощутили сразу. В такие ветреные дни хотелось одеться потеплее даже нам, северянам.
В жизни моря зимой происходят заметные перемены. Вслед за северными ветрами идут штормы. Огромные волны с шумом перекатываются через коралловый риф и достигают берега. Вода сильно перемешивается, становится мутной. Море во множестве выбрасывает на берег саргассовые водоросли — небольшие желто-бурые кустики с массой воздухоносных пузырьков на стеблях. Вместе с саргассами северные ветры приносят много физалий (Physaliaphysalia) и синего цвета парусников (Velella velella). Если вы спросите кубинца, почему он не купается в это время года в море, он ответит: «Агуа мала». В переводе это означает «плохая вода».
Физалии относятся к группе сифонофор — кишечнополостных, далеких родственников кораллов. Их часто называют «португальскими корабликами». Физалии — очень опасные животные. На их длинных щупальцах располагаются стрекательные капсулы с ядом. Соприкосновение с ними вызывает сильные ожоги, иногда приводящие к потере сознания. При столкновении с физалиями нужно как можно скорее выбраться на берег и обработать ожог спиртом, бензином или другим растворителем.
Физалии снабжены плавательным пузырем сине-фиолетового цвета, наполненным газом. При помощи этого пузыря животное удерживается на поверхности моря и переносится ветром на большие расстояния. Выброшенные на берег физалии умирают и высыхают. Через некоторое время от них остается на берегу только фиолетовое пятно. Парусники также удерживаются на поверхности воды при помощи особого органа — пневматофора, имеющего вид овального диска с воздухоносными камерами.
Физалии и парусники наносят значительный вред рыбьему населению океана, истребляя личинок и мальков рыб, в том числе и промысловых: сайры, летучих рыб, анчоусов, сельди, тунцов. В свою очередь парусниками питается рыба-луна, а физалиями — полосатый марлин.
Только в зимнее время мне приходилось встречаться с удивительными кишечнополостными животными под названием «пояс Венеры» (Cestum veneris). Тело их достигает полутора метров длины и действительно очень напоминает пояс. В воде «венерин пояс» трудно заметить, животное почти сливается с ней. Коллекционировать их тоже трудно: их мягкое тело легко рвется на куски.
В штормовые дни, когда нырять было невозможно, мы занимались разбором наших коллекций. Этой работе мы отдавали много времени: определяли рыб, моллюсков, кораллы, губки, отбирали лучшие образцы. В тиши Морской библиотеки Института океанологии мы знакомились с крупнейшими океанографическими экспедициями мира, совершенными на кораблях «Челленджер», «Альбатрос», «Дискавери» и других. На пожелтевших от времени страницах оживала деятельность великих океанологов нашего времени, пытавшихся проникнуть в тайны океана: Мэтью Мори, Александра Агассиса, Чарлза Томсона, Алистера Харди и многих других…
Однажды, когда очередной шторм затянулся, мы решили поискать более спокойное место для подводных исследований, чем северо-западное побережье острова, и отправились на берег Карибского моря, в бухту Кочинос, находящуюся в двухстах пятидесяти километрах от Гаваны.
…Выезжаем рано утром на небольшом «фольксвагене», принадлежащем семье Андроновых, Лиле и Льву. Оба они химики, работают на Кубе по приглашению Центра научных исследований. Оба страстные любители моря. Резво бежит машина, и мы под тихое урчание мотора обсуждаем наши планы. Иногда, чтобы утолить жажду, останавливаемся выпить по бутылочке прохладительного напитка «кока-кола» или «Канада-драй». Проезжая мимо деревушки, покупаем у ребятишек по огромной связке мандаринов. Мандарины крупные, вкусные и очень дешевые. Часто проезжаем мимо апельсиновых или мандариновых плантаций.
Многочисленные поездки по острову — в Сантьяго-де-Куба, на полуостров Гуанаакабибес, к побережью Карибского моря — позволили нам познакомиться. с современной растительностью Кубы, а чтение литературы, начиная с дневников Колумба, включенных в «Антологию испано-американской литературы периода конкисты и колонизации», опубликованную в 1965 году в Гаване, дало некоторые представления о природе острова в далеком прошлом.
Колумб открыл остров 27 октября 1492 года во время своей первой экспедиции и назвал его Хуанай в честь принца дона Хуана, сына Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского. Позднее острову дали имя Куба. Природа острова произвела огромное впечатление на Великого Адмирала. Вот что он записал в своем дневнике в воскресенье, 28 октября: «…никогда не видел такой красивой земли, наполненной деревьями по берегам рек, красивыми и зелеными и отличающимися от наших, с цветами и фруктами. Много птиц, которые поют очень сладко, много пальм, которые отличаются от пальм Гвинеи, средней высоты, с большими листьями, из которых местное население делает хижины. Земля очень равнинная… травы высокие, как в Андалузии в апреле или мае… Остров — самая красивая земля, которую когда-либо видели глаза, с множеством бухт и глубоких рек».
От лесов, покрывавших остров в прошлом, к середине нашего века осталось одно воспоминание. Если к моменту открытия острова леса занимали почти восемьдесят процентов его территории, то через четыреста лет эта цифра уменьшилась до восьми процентов. Еще в 1810–1812 годах леса занимали почти десять миллионов гектаров, а спустя восемьдесят восемь лет их площадь сократилась примерно до шести миллионов гектаров. В 1959 году лесом было покрыто только полтора миллиона гектаров. Оставшаяся растительность не имела особой ценности, а освободившиеся земли были неприго