С приездом на Кубу Алексея Ионина и Юрия Павлидиса, морских геологов, сотрудников Института океанологии АН СССР, жизнь в особняке значительно оживилась. Много вечеров провели мы за разговорами в нашем особняке в Плая-Вириато. Разговоры были на разные темы, но большую часть времени мы посвящали обсуждению проблем тропической океанологии.
Вот и сегодня разговор затянулся до позднего вечера. Алексей и Юрий только что возвратились из поездки на остров Пинос в Карибском море. Анатолию и мне никогда не приходилось бывать там, и было очень интересно послушать их рассказ о природе острова.
Была уже ночь, когда мы вышли на балкон покурить. Всего каких-нибудь тридцать метров отделяли наш особняк от моря, которое тихо плескалось внизу. Мягкая тропическая ночь и спокойное дыхание моря охладили наши головы.
— А почему бы нам в ближайшую субботу не отправиться в Мари-ель? — сказал вдруг Анатолий. — Сколько раз собирались поехать, но из-за всяких дел никак не выберемся! — Анатолий посмотрел на нас. — Берусь подготовить акваланги, а за тобой, Юра, машина. Ну как, согласны?
Предложение принимается единогласно. Посидев еще немножко, расходимся по своим комнатам.
Почему мы так стремимся в Мариель? Ведь там нет коралловых рифов и довольно мутная вода. Дело в том, что там в море обитает удивительный моллюск спондилус (Spondylus americanus). Мы знали, что он встречается в водах Кубы, но вот уже сколько времени нам никак не удавалось отыскать крупные экземпляры этой необычной двустворки.
А какой чудесный экземпляр спондилуса мне посчастливилось увидеть у одного знакомого коллекционера моллюсков! Створки раковины были покрыты длинными выростами, и она напоминала ощетинившегося ежа. С того дня добыть такой экземпляр стало для меня мечтой и делом чести. У меня было уже много раковин разных моллюсков. Мою коллекцию украшали кинконте и крупные кобо, была подобрана целая серия раковин ципрей — «жемчужин Карибского моря» и многих других видов. Недаром же мы облазили столько коралловых рифов и мангровых зарослей! Но вот хорошего экземпляра этого вида у меня не было.
Иногда на рифе попадались мелкие особи, но они были невзрачные, с плохо развитыми выростами. Молодые спондилусы обычно прикрепляются к камням наподобие известных многим мидий, но гораздо прочнее. Мы встречали их чаще всего в гротах, на отвесных скалах каньонов — вообще там, где мало солнечного света.
Где же искать крупные экземпляры? Случайно в разговоре с кубинскими малакологами (специалистами по моллюскам) я узнал, что таинственные двустворки любят прикрепляться к металлическим предметам.
Исходя из этой особенности их экологии, было решено, что лучшего места для наших поисков, чем затонувшее судно «Альфонсо II», нет. По некоторым сведениям, останки этого судна покоились у входа в бухту Мариель.
В восемь утра джип, загруженный аквалангами, уже поджидал нас у крыльца. Рядом с ним стоял улыбающийся Юрий. С собой мы взяли также сетки для сбора образцов и неразлучных спутников в подводных прогулках — металлические ломики специальной конструкции. Ломик под водой — важнейший инструмент коллекционера. Им можно отломить кусок коралла, оторвать губку, перевернуть каменную глыбу на рифе, чтобы поискать под ней прикрепившихся моллюсков. А если верить некоторым аквалангистам, ломиком можно отогнать даже акулу, стукнув ее по кончику рыла. Прихватили и фотоаппарат, чтобы сделать снимки на затонувшем судне.
От Гаваны до Мариеля чуть больше сорока километров. Дорога хорошая, езда заняла минут сорок. Поскольку точного местоположения судна мы не знали, предстояло обследовать довольно большой участок бухты у входа. А пока все надежды возлагались на местных жителей. Правда, на вопрос, где находится судно, следовали невразумительные ответы и неопределенные жесты в сторону моря. Зато нас снабдили старой лодкой, правда, без весел.
Размести? в лодке снаряжение, трогаемся в путь. Дружно работая ластами, толкаем лодку к намеченной точке поиска. Бросаем якорь, оглядываемся, любуемся панорамой бухты. С одной стороны от нас находится мыс Торреон, с другой — мыс Каюэло. Отсюда хорошо виден и город Мариель, расположенный на восточном берегу бухты, восточнее мыса Пескадорес.
Мариельская бухта по форме напоминает сумку — у нее узкий вход и широкая внутренняя часть. Такую же форму имеют и другие бухты северо-западного побережья острова. Внутренняя часть у этих бухт часто бывает сильно изрезана.
Договариваемся нырять в разных местах, с тем чтобы охватить поиском возможно большую акваторию. Алексей просит оставить его в лодке, так как у него насморк. Нырять с аквалангом в таких случаях не рекомендуется.
Соскальзываю с лодки ногами вниз и замираю на поверхности. Вода мутноватая и холодная. С поверхности дно не просматривается. Начинаю медленно погружаться. Пройдя вниз метров двенадцать, упираюсь в дно, покрытое липким илом. Вокруг виднеются какие-то норки, но мне сейчас не до них. Осматриваюсь, пытаюсь сориентироваться. Судна нигде не видно. Нет привычных рыб и кораллов, нет губок и горгонарий. Полумрак и тишина. Не очень-то уютно чувствуешь себя в таком пустынном месте.
Иду вдоль склона, всматриваясь в полумрак. Наконец на глубине метров восемнадцати замечаю что-то темное. Подплываю поближе и в хаотическом нагромождении обломков пытаюсь уловить контуры судна. Да, это оно! Носовая часть расположена чуть выше кормы, как будто судно собиралось выйти на берег. Итак, судно найдено! Поднимаюсь на поверхность, ищу ребят. Теперь можно всем вместе отправляться на поиски моллюска.
Снова приближаюсь к борту угрюмо молчащей громадины. Справа от меня идет Анатолий. От движений его ласт поднимаются облачка беловатых осадков, накопившихся на судне за многие годы. По ним легко определить направление движения моего спутника. Но вот Анатолий исчезает за выступом судна, и я остаюсь один на один с таинственным миром затонувшего корабля…
Осторожно прикасаюсь руками к борту. Холодный, безмолвный металл… Сколько лет провело судно на дне моря? Отчего затонуло? Нервы напряжены до предела, хотя опасности, собственно, нет никакой. Вокруг ни одного животного, нет даже мурен, любительниц уединенных мест. Продолжаю двигаться вдоль судна. Анатолия и Юрия не видно, разбрелись куда-то в поисках моллюсков. Уже обследована большая часть судна, осталась только кормовая часть… Где же моллюски?
…Глаза мгновенно фиксируют бугорок, возвышающийся над обшивкой. Что это? Перед моими глазами захлопываются створки раковины. Сердце застучало чаще. Еще бы! Ведь это и есть долгожданные двустворки! Да как много, целое поселение! Можно без ущерба для популяции изъять десятка два экземпляров.
Пускаю в работу ломик, отдираю одного, другого моллюска… Некоторые настолько крепко приросли к борту, что приходится упираться ногами в борт, чтобы оторвать их. И все же некоторых отломить так и не удалось. Вскоре набираю полную сетку. Теперь можно и наверх. Прижимаю к себе сетку и фотоаппарат и устремляюсь к поверхности.
Анатолий и Юрий уже в лодке, о чем-то оживленно беседуют. Забираюсь в лодку, выкладываю добычу. Оказывается, я собрал тридцать два экземпляра крупных моллюсков. У моих товарищей их оказалось меньше. Улов превзошел все мои ожидания. Сколько же моллюсков живет на судне? Кто знает!
С тех пор прошло много лет. Многие эпизоды наших подводных приключений забылись, некоторые потеряли свою остроту. Но стоящие на полке колючие двустворки каждый день напоминают мне о волнующих поисках на затонувшем судне…
Мир моллюсков очень разнообразен. Они составляют многочисленную и многообразную по внешнему виду и экологии группу. Известно более 107 тысяч видов моллюсков. Они есть почти во всех районах земного шара и могут существовать в самых разнообразных условиях. Это очень древние животные. В ископаемом состоянии они известны с нижнего кембрия (около 600 миллионов лет).
Большинство моллюсков обитает в океанах, в основном в прибрежных водах, но некоторые заселили и более глубокие воды Мирового океана и пресноводные водоемы. Большей частью они ведут свободный образ жизни, передвигаясь по дну водоема или по суше. Часть моллюсков прикрепляется к камням, деревьям и другим предметам, другие зарываются в песок, живут среди камней или кораллов. Некоторые моллюски — прекрасные пловцы, например кальмары.
С давних пор люди использовали моллюсков в пищу, а из раковин делали наконечники для стрел, амулеты, использовали их в качестве денег. Из раковин моллюсков изготовляют пуговицы, предметы прикладного искусства, из них делают цемент, размельченные раковины добавляют в корм животным. Много веков жемчужины, добываемые из моллюсков, успешно конкурируют с другими драгоценностями, а римляне изготовляли из моллюсков краски, которыми красили ткани.
Наибольшую популярность и известность в наши дни моллюски приобрели как предмет коллекционирования. Трудно найти человека, который остался бы равнодушным к их красоте, причудливости формы и окраски. Имеются известные во всем мире коллекции этих замечательных животных. Некоторые моллюски очень редки и высоко ценятся среди коллекционеров (например, Conus gloriamaris и Сурrаеа guttata). Коллекционирование моллюсков — занятие древнее. Еще в развалинах Помпей была найдена небольшая коллекция моллюсков Средиземного моря и Индийского океана.
Кубу недаром называют раем для любителей моллюсков: она располагает одной из самых богатых фаун этих животных. На острове очень много коллекционеров моллюсков. В 1942 году они объединились в общество малакологов, которое издает даже свой журнал.
Колумб, открывший Кубу, назвал ее самой красивой землей из всех им увиденных. Возможно, его поразила не только красота острова, но и те раковины и кораллы, которые увидели впоследствии конкистадоры у аборигенов. Прибрежные воды Кубы очень богаты моллюсками. До сих пор описываются всё новые для науки виды, а многие из известных найдены в единственном экземпляре и составляют гордость коллекционеров.