Крейсер заметно тряхнуло раз, ещё раз. От возникшей вибрации у меня застучали зубы. С ледяным отрешённым выражением лица, Демьян уверенно держался за рычаг, попеременно двигая его то влево, то вправо. Пальцы его второй руки бабочкой порхали над панелью. Он словно на музыкальном инструменте играл, перебирая кнопками.
Нас снова весьма ощутимо тряхнуло. Всё вокруг загудело и завибрировало с новой силой. Мои уши моментально заложило, тело словно чем-то тяжёлым вдавило в кресло. В голове мелькнула мысль, что на меня кирпичная стена рухнула. В голове царил жуткий туман и гул. Дыхание спёрло, а в носу что-то странно защипало. Проведя ладонью над верхней губой, я обнаружила густую яркую кровь на пальцах.
Моё состояние становилось все хуже. Я абсолютно дезориентированная задыхалась, хватая воздух ртом. Периодически подкатывала тошнота, но желудок был пуст. Сглатывая, я ощущала привкус желчи на зубах. Мелькнула мысль, что я умру, но внезапно всё схлынуло.
Словно волшебник махнул палочкой и мои мучения прекратились.
С глухим стоном я подалась вперед. Жёстко впивающиеся в кожу ремни не давали мне наклониться и засунуть мою многострадальную голову между колен. Дёрнувшись, я повисла на ремнях, все еще тяжело дыша и постоянно сглатывая горечь во рту. С подбородка капали тяжёлые тягучие красные капли. Так плохо мне, наверное, никогда не было.
Но я не хотела казаться слабой. Я уговаривала взять себя в руки и не вздумать разреветься. Это просто перегрузка, от этого еще никто не умирал.
— Жестковато отшвартовались, — радостно хмыкнул сидящий рядом Демьян, — отсек полностью разорвало. Ты там как, Анита? Сильно тряхнуло?
Он веселился. Я тут по-тихому умираю, а этому желтоглазому гиганту весело. Зараза. Ещё раз сглотнув, медленно приподняла голову и осуждающе взглянула на марионера. Улыбка с его губ сползла в миг.
— Анита!
Демьян, мгновенно отстегнувшись, соскочил с кресла. На его лице мелькнуло крайнее беспокойство. Отстегнув ремни, он вытащил меня с кресла и унёс в медицинскую капсулу. От резких движений замутило сильнее. Как только моё тело коснулось матраса, я незамедлительно свернулась калачиком, спрятав лицо. Всё, что мне сейчас хотелось, – это ровно дышать и не двигаться. Вообще.
Руку кольнуло, но даже это не заставило меня пошевелить конечностями.
— Анита, солнышко, нужно стереть кровь. Давай, милая, повернись. Я быстро тебя оботру, и ты сможешь отлежаться. Слабенькая ты совсем. На космического волка не потянешь.
— Больно надо, — прокряхтела я, переворачиваясь на спину, — предпочту быть сухопутной крысой.
— Да какая с тебя крыса, — Демьян снова хмыкнул и оценивающе глянул на бедную меня, — так мышонок домашний.
Ответом ему послужил мой праведный гневный взгляд.
Демьян колдовал надо мной, стирая влажной губкой остатки кровяных разводов с подбородка и груди. Осторожно дёрнув, он снял с меня испачканную белую рубашку, ославляя обнажённой. Но замёрзнуть я не успела, на моё тело Демьян тут же накинул одеяло. Все болело и ломило. Тошнота никуда не делась. Перед глазами все плыло. И лучше не становилось.
Схватив свой огромный чёрный рюкзак, марионер вынул мой скромненький зелёный рюкзачок. Не понятно почему, но на моих глазах появились слёзы. Зажмурив глаза и не давая капелькам скатиться по щекам, я подавила желание протянуть руку и коснуться своей вещи. Демьян, не замечая моего состояния, распахнул сумку и вынул тонкую белоснежную шаль.
— Это память о маме, — шепнула севшим голосом.
— Красивая вещь, — шаль тут же была убрана в сторону.
— А это кто? — в руках мужчина держал мою плюшевую собаку.
— Мой самый лучший друг, — отозвалась я улыбнувшись.
Демьян покрутил игрушку в руках и убрал к шали.
— У меня был белый кролик, — признался он, — я спал с ним до десяти лет, а потом старший брат растрепал об этом всем. Я разозлился и спрятал кролика, и вытаскивал его только, когда комната была закрыта на замок. Он до сих пор в отцовском доме на моей койке в детской сидит. Но ищем мы сейчас не игрушки и не шаль.
Вытряхнув все мои вещи, Демьян с мрачным лицом их перебрал, оставив только трусики и пару носков, запихнул всё обратно.
— Куча красивого шмотья, но ничего практичного, — прокомментировал он свои действия.
Сунувшись в свой армейский рюкзак, мужчина извлёк плотную чёрную футболку.
— Давай, милая, надо переодеться. У меня только пара минут и нужно вернуться к управлению. Автопилот барахлит, ещё не отлажен.
Склонившись надо мною, марионер максимально быстро, но при этом осторожно, натянул на меня свою футболку, которая дошла мне чуть ли не до колен, трусики и носочки. Словно не удержавшись, он провел сухими губами по моему обнажённому животу, оставляя горячий возбуждающий след. Его ладонь приласкала бедро и колено. Рвано выдохнув, мужчина отстранился. Быстро поцеловав в губы, он оставил меня лежать растерянной и смущенной. А сам скользнул снова на своё кресло. Его пальцы запорхали над пультом управления.
Удобно устроившись, я замерла, пытаясь насладиться покоем. Дышать стало немного легче, горечь во рту правда никуда не делась. Просить стакан воды у меня как-то язык не повернулся, мой мужчина был полностью поглощён нашим спасением, и мешать ему совсем не хотелось.
Прикрыв глаза, я попробовала отстраниться от происходящего. Но ещё один весьма ощутимый толчок свёл на нет все мои усилия. Лежа намного легче было переносить перегрузки, но вот это гудение и нарастающая вибрация настораживали и немного пугали. Я всматривалась в лицо Демьяна, сидевшего ко мне вполоборота, но ничего тревожащего там не видела. Марионер был спокоен и даже доволен. Облизнув нижнюю губу, он быстро пробежался пальцами по клавишам и с силой потянул рычаг на себя.
Гул спал, в кабине на секунду потух свет и загорелся вновь, став, словно немного ярче.
— Система автопилота активирована, — отрапортовал кто-то неживым голосом.
Над головой Демьяна вспыхнула красным широкая панель. Видимо это и был таинственный автопилот.
Мужчина откинулся на спинку кресла и довольно потёр ладони.
— Ну вот, Аниточка, мы в открытом космическом пространстве. Живые, и без серьёзных потерь.
Я приподняла голову и скептически на него глянула. Это у него без потерь, а у меня голова раскалывается, желудок выворачивается, ноги выкручивает, и нос снова подозрительно щиплет. И всё это на фоне того, что я сильно простывшая, а возможно, если я правильно считала информацию с монитора медицинской капсулы, ещё и с воспалением легких. Демьян правильно понял мой взгляд. Сокрушённо покачав головой, он что-то неслышно пробурчал себе под нос и снова занялся панелью управления.
Устроилась удобнее и я. Напротив медицинской капсулы стояли ящики с неизвестным содержимым, скорее всего, в них была смесь для пищевого автомата. А может ещё что полезное. Прищурившись, я пыталась прочитать надписи на этикетках, наклеенных на боках коробок, но язык оказался мне незнаком. Да и сам способ упаковки тары удивлял. В солнечной системе картон уже, наверное, лет пятьсот никто не использует.
Моё внимание отвлекло слабое шуршание. Моргнув, я скосила взгляд и заверещала. Из одной коробки проворно выползала личинка червя. Тварь, распахнув пасть, нацелилась прямо на меня. Ничего не соображая, я подскочила и тут же покачнулась, перед глазами от резкого движения всё померкло.
Резкая боль в ноге отрезвила, взвыв от боли, я распахнула глаза, чтобы увидеть впившуюся в мою лодыжку крысоподобную мерзкую и смертельно опасную для меня тварь. Она болталась, плотно вцепившись в меня зубами.
Вспышка резанула по глазам, а кожу опалило жаром. Зашипев, я снова глянула вниз, личинка поджаренная пульсаром бластера, распадалась на обугленные куски. Тошнота комом подступила к горлу. На ноге расплывался огромный ожог, но сейчас меня пугала перспектива страшной смерти от ургской чумы. Меня просто разорвет изнутри огромный червь.
Покачнувшись, я медленно стала оседать на пол.
Сильные руки подхватили моё тело и уложили на матрас лицом вниз.
— Слишком рано ты сдаешься, солнышко, – раздался тёплый ласковый шёпот надо мной. — Сейчас будет больно, но ты терпи. Я не дам тебя у меня забрать какому-то метровому червяку. Ты мне нужна, слышишь, земляночка, ты мне очень нужна. Ну, куда я без тебя полечу, мне уже и не надо без тебя ничего от этой жизни.
Осмысливая его слова, я словно пропустила мимо сознания сильную мгновенную режущую боль. Моё тело уже было не способно реагировать на что-то. Горячие руки давили на кожу, резали и тянули нечто из меня. Так противно. Мерзко.
Быстро затянув выше моего колена жгут, Демьян снова сделал надрезы.
— Сейчас, моя Аниточка, сейчас, — шептал он.
— Ничего, — прохрипела я, — не так уж и больно. Вынь это из меня, я потерплю.
— Выну, — выдохнул он, — никуда он не денется.
Испуганный голос совсем не вязался с уверенными движениями мужчины. Новый разрез принес ещё больше боли. Застонав, я повернула голову чуть на бок и впилась в подушку зубами.
— Прости. Я сейчас — успокаивал меня Демьян. — Прости меня.
Зашипев, я ощутила новое тянущее движение. Словно из моих вен веревки тянули.
— Попалась, тварь, — с долей агрессии и злости воскликнул мужчина.
Что-то звякнуло, Демьян выдвинул складной столик и, вынув из скрытого ящика простой металлический лоток, швырнул в него что-то похожее на окровавленный очень толстый волос. Белая тонкая длинная мерзость копошилась на металлической поверхности. Она умирала, и это приносило мне гадкое удовлетворение.
— Всё, Аниточка, всё, моё солнышко, моя любимая девочка. Я вынул его из тебя. Я вынул.
Губы мужчины лихорадочно покрывали мелкими поцелуями мою израненную обожжённую ногу. Демьян словно сошёл с ума. Рыча, он упёрся лбом в здоровую лодыжку. Из его рта вырывалось сдавленное громкое шипение.
— Демьян, — собственный шёпот напугал даже меня, настолько слабым он казался, — а больше личинок нет? Надо всё проверить, вдруг эта была не одна.