— Не надо,— огромная ладонь сдернула моё укрытие,— мне не нравится, когда ты прячешься от меня. Я люблю тебя, девочка. И это не обман. Не ложь. Я всё объясню тебе. Все объясню! — Демьян нежно провел тыльной стороной ладони по моей щеке. — Ты как-то быстро завладела моим сердцем, солнышко. Казалось простая симпатия, но очень быстро я понял, что все с моей стороны куда серьезнее. Ты невероятная: хрупкая и сильная, смышленая и невинная. Это так будоражит. Когда я понял, что могу стать твоим первым мужчиной, я словно разум потерял. Но теперь я не хочу быть только лишь первым, я хочу стать единственным. Прости уж меня за эгоизм. Но я хочу быть для тебя всем. И да, я соврал тебе. Надеялся, что моя ложь никогда не выплывет на поверхность. Я не хотел выглядеть в твоих глазах жалким неудачником, легковерным идиотом. Я видел, как ты смотришь на меня, мне так нравится чувствовать себя твоим героем. Я не хочу терять это чувство. Поэтому я обманул.
Тяжело усевшись на пол, Демьян протянул руку и поднял с панели фото. Его лицо перекосила такая злоба. Черты заострились, сделав его иным, чужим.
— Ты с такой любовью на нее там смотришь, — шепнула я.
Демьян рассмеялся.
— Простое позирование для желтой газетенки. Я этот «влюбленный» взгляд весь вечер репетировал. Давно это было. Будто в другой жизни.
Оскалившись, он согнул пластиковую фоторамку, сломав её надвое. Отбросив обломки в сторону, марионер разве что руку от омерзения об штанину не вытер.
— Я не хотел, чтобы ты когда-нибудь узнала об этом. Думал, прибудем на Оюту, я обновлю паспорт и по-тихому продам этот, как ты сказала, «кусок земли». И забуду обо всём, начав всё заново с тобой. Не вышло. Ничего не вышло.
— Я не хотела лезть в твои документы, но я искала шприц, — словно оправдываясь, негромко пробормотала я.
— Я знаю, солнышко. Я всё это время был в сознании, только из-за слабости слова сказать не мог. Видел, как ты достала это проклятое фото, зачем я его только сохранил. Оставил как напоминание о том, каким хорошим офицером я был. Идиот. Я слышал, как ты плачешь. Я, наверное, говорил это тебе уже сотню раз, но… прости меня. Последний раз, прости меня, Анита.
Простить?! В этот момент я точно поняла, что прощу ему всё что угодно. И то, что он недоговаривал и где-то врал - тоже не так страшно. Мы не так давно знакомы, чтобы вот так душу сразу друг перед другом вывернуть. Он имел право скрывать часть своего прошлого. Хотя такой сюрприз, в виде фото его жены в его объятьях, я была принять не готова. Хотелось бы в будущем, чтобы таких недомолвок и недосказанности не было. Посмотрев на Демьяна, я улыбнулась, он таким несчастным выглядел. Словно я не фото нашла, а с любовницей его в кровати застукала.
Хм... О чем это я...
Тут получается, что любовница — это я.
— Демьян? – тихо шепнула я. — Кто я для тебя?
— Ты - моя Вселенная, — тут же отозвался он. — И я не хочу и не могу тебя потерять. Ты - мое солнышко, с тобой моя жизнь вновь стала светлой и теплой.
Сглотнув, я нервно сжала одеяло. Такого ответа я не ожидала услышать и - что кривить душой - мне понравился мой новый статус.
— А что будет с нами дальше? — тихо шепнула я.
— Я не знаю, что будет дальше, но мы точно будем вместе. Пока я жив, я не отпущу тебя. Ты только моя. И хочу быть для тебя единственным.
— Тогда расскажи мне всё, не обманывай больше.
Не удержавшись, я протянула руку и погладила его по голове, пропуская длинные локоны сквозь пальцы. Схватив мою ладонь, он покрыл её лёгкими поцелуями. А потом и вовсе, вскочив на ноги, забрался ко мне в капсулу и лёг поверх одеяла. Обняв, прижался и уткнулся носом в мою макушку.
— Ты простишь меня? Еще один раз, — выдохнул он.
— Да, но расскажи всё, — снова попросила я объяснений.
— Конечно, солнышко, – легко согласился он. — Я действительно пока женат. Перед отлётом я подал на развод. Связался со своим адвокатом и сказал, что отдам ему ровно половину от всего, что он сможет отсудить у моей бывшей супруги. Представляю, как она сейчас ужом крутится, чтобы доказать, что до брака со мной у неё было хоть что-то. Она очень умная женщина. Этого ей не занимать. А я дурак, что попался ей под руку.
Мне немного не понравились его слова. Какая-то подлость в них присутствовала.
— Почему ты не оставил ей всё?
— Я всё оставил ей ещё восемь лет назад, когда был уверен, что мы разводимся, — он злобно хмыкнул. — Это неприятно - осознавать себя идиотом, которого использовали и выбросили за ненадобностью.
— Ты не такой! — возразила я.
— Как оказалось, такой. Тогда, много лет назад, я даже думать не хотел о том, чтобы сидеть в колонии пятнадцать лет, пусть даже на Палладе, где не тюрьма, а санаторий. Когда на суде мне предложили альтернативное отбывание наказания на рудниках, сократив срок до восьми лет, я тут же, не слушая адвоката, согласился. Жена полностью меня поддержала и буквально заткнула рот моему защитнику. Я же мнил себя важной персоной. Только позже понял, куда попал и как попал. А вот благоверная моя - известный журналист - не могла не знать, что за ад творится на рудниках. И как тяжко мне придется опускаться с «небес» на «землю».
— Там правда так страшно, как рассказывают в газетах? — пригревшись, я внимательно слушала Демьяна, но тут не удержалась. В статьях такую жуть порою печатали, что кровь стыла; так неужели всё это не выдумки журналистов, а реальность.
— Правда, солнышко. Но тебе об этом лучше не знать, — меня нежно поцеловали в висок, — Я наивно полагал, что раз я офицер армии, то меня с почестями отправят на курорт за заслуги перед отечеством, так сказать. Жена приехала ко мне через год, тогда я ещё мнил себя незаслуженно униженной важной персоной и всё никак не желал мириться с тем, что жизнь разрушена. Не признавал что я простой каторжник. Она была вся в слезах, рассказала, как её травят, как ей тяжело и попросила развод. Обещала не бросать, твердила, что семь лет быстро пролетят, и когда я выйду на свободу, всё будет как прежде. Я в это верил. Развод ей дал, нужную бумагу подписал, и всё имущество отписал в её пользу.
— Но как так, — недоуменно выдохнула я, — ты же женат?!
Демьян, мягко пригладив мои волосы, поцеловал в макушку. Его руки прошлись по моей спине и притиснули меня ближе к огромному мужскому телу.
— Да, оказалось, что женат. Жизнь в колонии, правда, не просто тяжёлая, я бы сказал - смертельно опасная. А осужденные за убийство трудятся непосредственно в шахте на астероиде. Там леденящий холод. Я видел, как у моего напарника порвался рукав спецкостюма, он превратился в ледяную статую в считанные секунды. Мы и понять ничего не успели. Каждый день такое было, то в нижней шахте, то в верхней. Парни умирали один за другим, только вроде с утра при спуске в шахту разговаривали, а вечером уже везёшь тело знакомого наверх. За восемь лет у меня сменилось девять соседей по бараку, и только последний задержался на несколько лет и вышел живым. Остальные так и остались там - не выжили.
Представив себе, как вообще можно выжить там, где царит ледяной холод, где солнце не греет, я ужаснулась. Вспомнилось, как он в карантине рассказывал о том, что они греться и отдыхать отправлялись в изолированные камеры, устраивая эпидемии. Сглатывая подступившие слезы, чихнула. Нос странно щипал.
— Ты опять простыла, земляночка. Сейчас укутаем тебя плотнее и поставим укол.
— Не нужно, — отмахнулась я, — отлежусь и всё. Но как же вышло, что ты женат?
— Всё просто, — Демьян всё же потянулся за шприц-пистолетом, вынув из панели ампулу с комплексом витамин, он сделал мне укол. — Мне так спокойнее, — объяснил он свои действия. — Как я уже говорил – всё просто. Моя бывшая супруга решила, что статус вдовы куда престижнее, чем статус разведёнки. Что в нашей с ней ситуации было очень даже логично. Поэтому прознав, что меня определили на работы в нижний ярус шахты, она смекнула, что долго мне там не протянуть и не стала запускать процесс развода.
— Как так? — немного отодвинувшись, я подняла голову и посмотрела Демьяну в глаза. — Чем статус вдовы может быть лучше строки о разводе в паспорте?
Я действительно этого не понимала. В голове мелькали разные мысли: отобрать все имущество, но Демьян и так все отдал, избавиться от неугодного мужа, но мой марионер и так все подписал. Я так и не смогла догадаться, в чем же выгода. Непонимание отразилось на моем лице. Я беспомощно смотрела на Демьяна и бестолково хлопала глазами.
— Это я ценю в тебе больше всего, девочка моя наивная, тебе даже в голову не приходит, как извлечь выгоду из семейного статуса.
Я отрицательно покачала головой, признавая свою простоту душевную.
— Солнышко, моя бывшая — журналист пусть и престижной, но желтой газетенки. Она карьеру сделала, копаясь в грязном белье именитых людей: глав марсианской правительственной верхушки, высших офицерских чинов и даже своих коллег. Она талантлива, успешна и амбициозна. Эта дамочка может пролезть в любую щель и найти грязное пятно на самой белоснежной простыни. А теперь представь, каким ударом для нее стал суд надо мной. Это же пятно на репутации. Но не поддержать меня в тот момент она просто не могла. Как бы это выглядело со стороны в глазах коллег. Нет, она изображала заботливую супругу, смело переносящую семейные невзгоды и удары судьбы. А через год, когда все поутихло, она и заявилась за разводом. Восемь лет молодости отдать мужу каторжнику - это слишком большая жертва. Я в принципе ее не осуждаю и понимаю. У нас брак был по расчету. И я бы ее отпустил и отдал все, что причитается при разделе имущества и даже сверху. Но вот только слишком легкой мишенью она бы стала для коллег, если бы развод всплыл на поверхность. Как назло, в это же время меня и отправили в нижний ярус шахты. Так что перспектива стать в скором будущем вдовой была более чем реальной и легкодостижимой. И главное, ну кто будет нападать на безутешную вдову, что убивается по безвременно покинувшему этот свет мужу.